Как Сергей Курехин придумал постиронию и антихайп за 30 лет до Гнойного и Моргенштерна*

«Вы слушали недавно Би-би-си? Классная была передача. Посвящена выходу в Англии двух пластинок ленинградца Сергея Курехина. Кто такой? И имени этого не слышали. А они там говорят, что это не только один из лучших советских джазменов, но и самый наш авангардный композитор — даже журнал ему какой‑то посвятили. А у нас значит что, опять замалчивают? Какая же это гласность? Или опять говорить станете: „Дети, вражьи голоса вас опять в заблуждение водят“, — В.К. и еще 12 правдоискателей из Коломны».

С этого письма, зачитанного ведущей Тамарой Максимовой в передаче «Музыкальный ринг», началось знакомство советского телезрителя с Сергеем Курехиным. На протяжении следующего часа он вел музыкальное представление, подобного которому на отечественном телевидении ни до, ни после не было: главные музыканты советского андеграунда на протяжении часа играли смесь всевозможных жанров, пока их дирижер Курехин улыбался и сбивчиво отвечал на вопросы недоумевающих людей из зала. На дворе был 1987 год.

Но не Курехину-музыканту посвящен текст. За сорок два года жизни Курехин успел побывать композитором, продюсером, перформанс-артистом, театральным режиссером, общественным деятелем, изобретателем, мистиком, капитаном и ведущим. Какие‑то из этих регалий выдуманы самим музыкантом. Этот текст о Курехине-экспериментаторе, провокаторе и самом странном журналисте, которого можно представить.

К моменту появления на «Музыкальном ринге» Сергей Курехин по прозвищу Капитан был одним из главных представителей неофициального искусства Ленинграда. Дважды отчисленный за «нонконформизм», он не имел ни музыкального, ни высшего образования — что не помешало ему уже в 1981 году издаться в Англии с инструментальным альбомом «The Ways of Freedom». Техника игры была настолько быстрая, а качество записи настолько плохим, что музыканта обвиняли в намеренном ускорении дорожки. Курехин отвергал эти предположения, доказывая мастерство своей техники на концертах. Молодому дарованию посвящали заметки ведущие англоязычные музыкальные издания от NME до The Rolling Stone. Параллельно с этим Курехин попал в группу «Аквариум» в качестве клавишника, и под его сильным авангардным влиянием вышли одни из главных альбомов группы: «Треугольник», «Табу» и «Радио Африка».

В 1984 году Курехин собрал свою первую «Поп-механику». Не то оркестр с элементами театра, не то театр с элементами оркестра, в котором разыгрывалась одновременно вся музыка мира. Единственным неизменным участником ансамбля был сам Курехин. Каждый концерт был уникальным как по составу, так и по содержанию. Что будет происходить, не могли в точности знать даже участники: на сцену выводили животных, от свиней до слона, после фольклорных русских песнопений выскакивали евреи с традиционными танцами, а на одном концерте на коленях ползала оскароносная актриса Ванесса Редгрейв. Именно благодаря «Поп-механике» на советском пространстве появился рейв, причем в одно время с Европой: Курехин пригласил немецкого диджея Westbam ставить пластинки на концерте в Риге. С «Поп-механикой» Курехина впервые и показали на телевидении, но британском — в 1986 году на Би-би-си вышел документальный цикл «Comrades» о людях разных профессий в СССР.

В серии «All That Jazz», посвященной неофициальной музыкальной сцене Ленинграда, Курехин делал первые шажки в сторону своих фирменных абсурдных отыгрышей, рассказывая про придуманную им технику дирижирования (подпрыгивание на левой ноге — игра Шостаковича, на правой — немного джаза) и мечте о висящих по квартире живых лемурах.

В 1987 году площадкой для «Поп-механики» стала программа «Музыкальный ринг». Шоу, представляющее из себя смесь ток-шоу и музыкального выступления, уже успело показать зрителям группы «Аквариум», «Браво» и «Машина времени». Но у Курехина получилось собрать на одной сцене самых популярных рок-музыкантов советской сцены, от Виктора Цоя до Сергея «Африки» Бугаева (в том же году появившихся в фильме Сергея Соловьева «Асса»), и разыграть с ними авангардное представление.

Под конец программы «Поп-механика» превращалась в театральный перформанс, где похожие на крестьян с картин Малевича люди носили большие геометрические фигуры, а между ними плясал участник «Аукцыона» Олег Гаркуша.

К концу 1980-х Курехин со своим оркестром разыгрался до масштабов стадионов, и казалось, что Капитан уже исчерпал себя. Но политический строй менялся, а цензура ослабевала. Понимая, что вершина музыкального перформанса достигнута, Курехин начал переворачивать представления о российской журналистике, освоив постиронию за двадцать лет до того, как это слово появится в инфополе.

В 1991 году в программе Сергея Шолохова «Тихий дом» вышел сюжет про Ленина-гриба — самая знаменитая мистификация на российском телевидении. На протяжении часа ведущие Курехин и Шолохов убеждали зрителя в том, что вождь был грибом и радиоволной, приводя мнения экспертов и «убедительные» доказательства. Мексиканские древние фрески, «изображающие» Октябрьскую революцию. Пристрастие первого вождя к грибам — прочитай его псевдоним слева направо, и получишь название французского блюда из грибов нинель. Правнук (или внук: степень родства менялась по ходу передачи) грибника Ленина Сергей «Африка» Бугаев. Организация «Грибы в защиту мира». Под конец передача рассыпалась: пытаясь доказать, что на изначальной эмблеме Союза был не серп и молот, а гриб и нож, ведущие не могли говорить из‑за непрекращающегося смеха. Курехин так и не признался, что все им рассказанное было неправдой, и до конца отстаивал свою позицию. Журналист Александр Кан, знакомый с Курехиным, будет говорить о том, что среди своего окружения Сергей называл этот выпуск «Тихой „Поп-механикой“».

Проведя самую нетривиальную дестигматизацию культа личности, Курехин продолжил свою постмодернистскую медиаигру, по большей части в качестве гостя разных передач. Посещая далее передачу «Пятое колесо», он вместе с Сергеем Шолоховым просил зрителей придумывать новые способы казни и бомбить Восток наркотиками. В эфире BBC-1 заявлял, что придумал перестройку. Не стеснялся назвать Моцарта и Пола Маккартни идиотами в интервью для программы «Те, кто». Вообще, Курехин во всех интервью едко и эмоционально говорил о себе и других (его любимое слово, кажется, «тупость»), но при этом его речь всегда была интеллигентна, а тон чересчур добрым, чтобы остро реагировать на высказывания, от интервью к интервью противоречащие друг другу. Особенно часто он любил пересказывать теорию своего друга, философа Александра Дугина, о топоре как главном символе русской культуры, которая может смешиваться с молекулами воды и лечить от психических болезней. Однажды он даже предсказал популярность sped up ремиксов: сидя на интервью с Артемием Троицким** в рамках передачи «Кафе Обломов», Курехин утверждал, что в будущем музыка начнет ускоряться, правда связано это будет, по его мнению, с повышением температуры тела.

Придя на передачу «Рок-урок», музыкант устроил перформанс уровня «Поп-механики». Помимо ответов на вопросы, в которых мелькали очередные перлы про изобретение таблетки от СПИДа, музыкант по просьбе аудитории начал петь. Записей вокала Курехина практически не найти, и конечно, вместо обычного исполнения песни музыкант начинал издавать звуки, напоминающие не то птичье пение, не то крики обезьяны. «Это любовный клич ошалевшего от холода маленького, тихого, нежного кролика», — резюмировал свое выступление Курехин.

1996-й — последний год жизни Сергея Курехина — стал пиком его короткой журналистской карьеры. Он вел колонку в модном молодежном журнале «ОМ», где продолжал рассуждать на пространные темы, связанные с его увлечением Алистером Кроули, Кастанедой и национал-большевизмом. Один из разгонов — строительство «Национал-большевистского института», о котором Курехин мечтал за пять лет до этого в «Пятом колесе», правда тогда речь шла об «Институте социализма-коммунизма».

Но самый впечатляющий и наименее заметный вклад Курехин сделал на радио. С февраля по июль 1996 года каждый четверг, в восемь вечера, на «Радио-1 Петроград» можно было услышать «самую экстремистскую музыку планеты». «Ваша любимая собака» с Курехиным и Александром Устиновым ломала представления о музыкальной передаче.

За радиоэфир музыкант не раз произнес в отношении поставленной им музыки эпитеты «экстремистская», «экстремальная», «ненормальная», «ополоумевшая» и не только. И действительно, музыка в «Вашей любимой собаке» оказалась не для всех.

Во время эфира он разыгрывал среди слушателей диски нойз-музыканта Александра Лебедева-Фронтова с помощью своей версии передачи «Угадай мелодию»: ставил ремиксы и каверы популярных песен, то слишком замедляя их, то включая их очень короткий отрывок. Во втором эфире он поставил начальный аккорд песни The Beatles «Hard Day’s Night», но соведущий Александр Устинов не успел вовремя выключить запись, и песня стала легкоузнаваемой. Через неделю, когда первый же звонящий ответил правильно, Курехин создал новую мистификацию: склеил проигранный отрывок с другой песней британской группы и начал уверять слушателя в том, что Леннона достало, что песня начинается с этого аккорда, и он решил вставлять его в каждую песню, которая начинается с вокала, но Пол Маккартни не давал ему этого сделать. В другом выпуске он вручил диск маленькой девочке, которая на вопрос о загаданной музыке ответила «ополоумевший от своей же тупости баран».

Почти все гости эфира были друзьями Курехина, охотно поддерживавшими постмодернистскую игру ведущих. Так, актер Александр Баширов за время эфира перечислил шесть вузов, в которых учился, а художник Дмитрий Пригов кричал кикиморой и рассуждал о фашистах.

Самым загадочным гостем стал профессор Волков — по словам ведущих, врач и один из родоначальников нойза в СССР. Какая‑либо информация о нем в интернете отсутствует, но сам Волков рассказывал, как после войны был выгнан из ансамбля Клавдии Шульженко за 25-минутное соло на гитаре, а Курехин даже ставил его запись, будто бы найденную в архивах Ленинградской звукозаписывающей компании. Запись представляла из себя шум с криками, поэтому говорить о том, действительно ли запись принадлежит Волкову, а не являлась очередной игрой в постправду от Курехина, сложно. За короткий период существования передачи он успел переименоваться еще пару раз — сначала в «Нашу маленькую рыбку», а затем в «Русского людоеда».

9 июля 1996 года Сергей Курехин умер от саркомы сердца. Он так и не смог реализовать амбиции телеведущего, хотя такие планы у него были. В заявке на многосерийную телевизионную программу «Немой свидетель» Курехин вместе с режиссером Дмитрием Месхиевым хотел представить нетрадиционный взгляд на историю музыки ХХ века, с присущим Капитану мистическим акцентом. В 1996 году успели снять пилотный выпуск, но полноценно реализовать «Немого свидетеля» Курехин уже не успел. Передача должна была быть наполовину музыкальной, наполовину мистической, а сюжеты близки по духу к «Ленину-грибу»: «Влияние негритянского культа вуду на Луи Армстронга, ярко проявившееся в нью-орлеанском джазе начала века», «Блюз Миссисипской дельты и сексуальная энергетика черного населения Америки», «Юкио Мисима и новый японский шумовой террор (в центре онтологическая связь онанизма и харакири)», «Советская песня как форма музыкальных заимствований и открытого идеологического плагиата», «Советский джаз как форма хасидизма», «Советский рок как форма профилактической работы КГБ».

У Сергея Курехина были шансы стать культовым ведущим, но судьба распорядилась иначе. В журналистике Капитана практически нет этой самой журналистики, но есть последовательное высмеивание общественной нормы. «Поп-механика» Курехина — это не просто авангардная перформанс-труппа, а философия о реальности, как пространстве, где все равны друг перед другом — правда и ложь, вождь и обычный человек, норма и абсурд — и при этом не равен никто.

К сожалению, перфомансов уровня «Поп-механики» или «Ленин-гриб» в русскоязычном культурном пространстве уже не было, а новые появились нескоро. Точечные выходки — вроде танцев Ивана Дорна на каблуках на «Новой волне» или подменаВ 2011 году вместо Оксимирона* на музыкальной премии RUMA выступал его двойник в маске. Оксимироном*** себя на другого человека на церемонии вручения премии сайта rap.ru — может, и имеют в себе карнавальность, но вряд ли впечатляют сильнее передачи, в которой один из самых влиятельных людей в истории выставляется грибом и радиоволной.

Но последователи, осознанные или не очень, у Курехина есть. Большинство из них — из хип-хоп среды. Как рэпер Хаски. Его перформансы со смертью и онлайн-похоронами в ТЦ, удаление альбома «Евангелие от собаки» и псевдодокументалка «Люцифер» напоминают то, чем мог бы заниматься сам Курехин в наше время. А последние годы концерты Хаски представляют из себя театрализованные выступления с единым нарративом, отсылками к русскому фольклору и новыми аранжировками своих песен. Чем не «Поп-механика» — если учитывать, что и Курехин, и Хаски в рамках проекта «Радио СПГС» переосмысляли «Колобка».

В медийном поле нечто схожее с Капитаном делал Моргенштерн*. Создание альбома «Легендарная пыль» за неделю на стриме и его последующая популярность — один из самых впечатляющих роллаутов в русскоязычном рэпе. Но этот и другие его выпады в пространстве шоу-бизнеса были направлены исключительно на коммерциализацию себя, что для такого поклонника искусства, как Курехин, было неприемлемо. Стоит вспомнить и группу Shortparis, в своем творчестве стирающую границы между музыкой и театральной постановкой.

Есть и целое рэп-объединение и нонконформистская идеология, которая органично продолжает постмодернистскую игру Курехина: это «Антихайп». Слава КПСС и Замай на протяжении восьми лет разрушают рамки привычного: писали альбом на сто треков, игрались с политическими лагерями, приходили на ТВ и конфликтовали с бесчисленным количеством блогеров и артистов. Даже их речь представляет из себя более радикальную версию Курехина, с такой же язвительностью и меньшей интеллигентностью. Слава КПСС успел разрушить не одну мейнстримную фигуру, не давал покоя Оксимирону***, даже победив его на батле, а Замай показал, что не самый техничный рэп можно вывозить огромной харизмой и уверенностью в себе.

Логика «Антихайпа» кажется непостижимой, но количество людей, в том числе медийных, одевающихся в мерч объединения, становится все больше. Это говорит о том, что само по себе отрицание высказывания важнее самого высказывания. В этом же и был смысл деятельности Сергея Курехина — не столько в создании чего‑то нового, сколько в разрушении уже устоявшегося. «Поп-механика» и «Антихайп» — это вечное отрицание идеалов, без которого невозможно развитие общества.

* Алишер Моргенштерн признан иноагентом Минюстом РФ.
** Артемий Троицкий признан иноагентом Минюстом РФ.
*** Мирон Федоров признан иноагентом Минюстом РФ.
**** Борис Гребенщиков признан иноагентом Минюстом РФ.