Критика за неделю «Третий лишний», «Примечание», «Цветы войны», а также Алексей Балабанов о фильме «Я тоже хочу»
«Оказывается, все, чего не хватало романтической комедии для полного счастья, — это плюшевый медведь непристойного поведения. Он оправдывает и, в сущности, уравнивает девичьи «мимими» и подростковую мужскую похабщину. За ним стоит долгая и почтенная традиция воображаемых друзей, которые помогают жить юным неприкаянным героям. В конце концов, возможно, вы хотели узнать, что будет с Карлсоном и Винни-Пухом, когда Малыш и Кристофер Робин достигнут среднего возраста» — Олег Зинцов в «Ведомостях» про «Третьего лишнего»
«В русском дубляже было бы, конечно, хорошо, чтобы Теда озвучил Сергей Шнуров, использующий аналогичный сценический имидж, но, впрочем, и так медвежьи шутки звучат достаточно грубо» — Лидия Маслова в «Коммерсанте» про него же
«МакФарлейн как будто говорит с экрана: «Ладно, девушки, молодцы, вы справились. Но оставьте нам хоть одну вещь, в которой вы ничего не понимаете, — наши мальчишеские игрушки» — Геннадий Устиян в Gazeta.ru про него же
«На самом деле в «Третьем лишнем» есть одна шутка — плюшевый медведь оживает, и оказывается, что он любит ругаться и травку, — но упражнения этого фильма в юморе, тем не менее, можно разделить на несколько отдельных категорий. Тут есть: шутки, смешные только потому что их произносит плюшевый медведь, шутки, смешные даже если их произносит плюшевый медведь, и шутки, которые могут быть смешными, а могут и не быть, — их произносит Марк Уолберг. Мила Кунис в фильме тоже есть, но она не может быть смешной, потому что она — девушка, а ее обязанность — быть удивленной, терпеливой и симпатичной» — А.О.Скотт в The New York Times про него же
«Известно, что в Советском Союзе не верили в опасность нацистского наступления, ведь немцы — цивилизованный народ, давший миру Гете и Бетховена, не способный на зверства. Оказалось — способный, причем образованность и даже утонченность не мешали пытать, расстреливать, вешать и травить собаками беззащитных людей. Вот и в фильме «Цветы войны», персонажи которого поначалу надеются на цивилизованность японцев, есть музицирующий полковник, который отдает приказ отправить девочек-школьниц на потеху солдатам» — Нина Цыркун в «Искусстве кино» про «Цветы войны»
«Но снимать о Нанкине так красиво, как снимает Чжан, это все равно что снимать красиво об Освенциме. Для нежной европейской души это дико. Впрочем, для нее все в этом фильме — сущая дичь» — Михаил Трофименков в «Коммерсант-Weekend» про него же
«Я тот, кто портит его мир», — говорит в фильме Уриэль об отце. Читатель! Я хочу испортить твой. Если ты еще не смотрел «Примечание» и мечтаешь удивиться его главному сюжетному повороту, не читай этот текст дальше. Потому что я дошел до того момента, когда, во второй раз посмотрев фильм (в качестве приглашенного оратора в Вестчерском киноклубе), я услышал возглас из заднего ряда: «Ой, вэй!» — Дж.Хоберман в Tablet про «Примечание»
«Я верю в Господа. И верю, что еще один ледниковый период будет. Мы все должны умереть. Это нормально» — Алексей Балабанов о своем фильме «Я тоже хочу» в интервью журналу «Сеанс»