Критика за неделю «Римские приключения» Вуди Аллена, «Звери дикого юга», «Железное небо», «Новый Человек-паук», Долин защищает Грязева, Плахов о позитивном образе России
«Трэшевость этой картины заключена не в качестве исполнения, а скорее в деструктивном образе мышления режиссера, у которого, видимо, есть какие-то особенные, личные причины ненавидеть Америку, которая, конечно, многим не нравится своим стремлением к мировому господству». — Лидия Маслова в «Коммерсанте» про «Железное небо»
«Если хоть немного отвлечься от этого зигующего неймдроппинга и яростного арийского эротизма (хотя, конечно, нужно видеть, как будущий фюрер гладит чучело волка), то «Железное небо» Тимо Вуоренсолы — при всей своей партизанской биографии — окажется идеальной иллюстрацией процессов, протекающих сегодня в пространстве большого коммерческого кино». — Василий Степанов в «Сеансе» про него же
«Американцы третью сотню лет ощущают себя школьниками, заброшенными в огромное игровое пространство какого-то вселенского торгового молла. Можно орать, играть, питаться одними десертами — но слишком бесприютно под бездонным небом без взрослых. А спросить, зачем это все и чем закончится, не у кого. И праздник непослушания превращается в элегию потерянных детей». — Ольга Шакина в «Ведомостях» про «Зверей дикого юга»
«Забавно, что несмотря на упреки в повторах и выхолощенности, Аллен как экранный персонаж в свои 76 лет совсем не вызывает скуки или раздражения. Наоборот, снимая в год по фильму, он возвращается к своим постоянным зрителям, как Дед Мороз, только не в Новый год, а в самый сезон блокбастеров, летом». — Геннадий Устиян в Gazeta.ru про «Римские приключения» Вуди Аллена
«Я был счастлив на протяжении почти всех «Римских приключений», но надо признать, что в фильме есть и жутковатая сторона. Алленовские актрисы — нарядные сексапильные женщины с открытыми лицами, снятые так, что превращаются в сексуальные объекты — он хочет их, господи, хочет, но не может получить. Его мужчины находят выход, но в пораженческих, скомканных развязках. Меня смущает не темная пессимистическая суть алленовской комедии. А обыденность этой безнадежности, удовлетворенность ею, готовность пожать плечами. Впрочем, я преклоняюсь перед тем, что он так смотрит на жизнь и все равно способен удивлять». — Дэвид Эдельстайн в New York Magazine про них же
«Вспоминается реплика из «Воспоминаний о звездной пыли», старом фильме Вуди Аллена с итальянским акцентом. «Как вы думаете, в чем смысл «роллс-ройса»?» — спрашивает кто-то после фильма, срежиссированного персонажем мистера Аллена. «По-моему, он означает машину». И вот в том же духе, я почти уверен, что Рим в новом фильме — это метафора столицы Италии». — Э.О.Скотт в The New York Times про них же
«У Человека-паука послеядерного века есть худи и скейтборд, но совершенно непонятно, зачем и к кому (помимо акционеров «Сони») он обращается». — Манола Даргис в The New York Times про «Нового человека-паука»
«Мнимо-нейтральный скупой язык фильма, сочетающий отстраненность с вуайеризмом, — это и есть взгляд ребенка. Когда взгляд проясняется, становится очевидным главное: активисты «Войны» — точно такие же дети. Отважные до глупости, умеющие перевернуть мир вверх ногами и не требующие архимедовой точки опоры». — Антон Долин в «Коммерсанте» про «Завтра» Андрея Грязева
«Цензурный кодекс Хейса родился на рубеже 1920–1930-х годов в атмосфере Великой депрессии, а умер естественной смертью в 1968-м, на пике молодежного движения протеста, окончательно же был похоронен под зданием Нового Голливуда 1970-х. Закон отработал свое: непосредственными жертвами его стали фильмы, впоследствии признанные национальной гордостью и достоянием (назовем хотя бы фильмы «Великий диктатор» Чарли Чаплина и «Спартак» Стэнли Кубрика). Ну да Хейс с ними, с американцами. Не проходит и полвека с отмены архаичного закона, как старик Хейс, давно почивший в бозе, вдруг вылезает из могилы и подставляет плечо российским коллегам-кинематографистам. О нем с ностальгией вспоминают на правительственном совете по кинематографии и совсем недавно опять на встрече в Союзе кинематографистов, состоявшейся под занавес ММКФ». — Андрей Плахов в «Коммерсанте» про кодекс Хейса и позитивный образ России в кинематографе