Критика за неделю Американская пресса про «Щелкунчика» Кончаловского, ремейк «Впусти меня», новый Озон, Степанов про «Ходячих мертвецов»
«В «Щелкунчике» Андрея Кончаловского так много ужасных идей, что то, как ужасно он сделан, в конечном счете уже не имеет значения. <...> В какой-то момент я взглянул на свою восьмилетнюю дочь, а она тронула меня за руку и сказала: «Все о'кей, пап. Я не злюсь, что ты меня на это привел». Дэвид Эйдельштейн в New York Magazine.
«Регулярно поминается Фрейд, но влияние другой известной личности, когда-то проживавшей в Вене, чувствуется сильнее. Захватывающие город крысы — по сути дела крысо-фашисты, они даже организуют лагерь смерти для игрушек, с крематорием и всем, что положено. Кончаловский не просто предвосхитил сцену из третьей «Истории игрушек», где мусоровоз везет игрушки в ад, — он ее переплюнул. В какой-то момент Туртурро (или его компьютерный двойник) отплясывает фламенко на грудах игрушек, сваленных на улицах, как конфискованная одежда узников концлагеря. Самое дикое в этом фильме — вера его авторов в то, что дети (и их родители) в канун Рождества мечтают именно о мультипликационной версии холокоста». Дж.Хоберман в The Village Voice тоже про «Щелкунчика».
«Если подумать, то русский ремейк с брежневскими поцелуями и красными флагами по телевизору, удобным для ночной охоты парком «Сокольники», одиноким школьником в шапке петушком и новой девочкой по соседству, которая никогда не мерзнет, выглядел бы очень уместно. И каким бы этот фильм ни оказался в сравнении с оригиналом, наверняка он будил бы ту же благодарность, что и лента Ривза у американцев: наконец кто-то рассказал все именно так, как оно и было». Антон Костылев в «Газете.ru» про американский вариант «Впусти меня».
«Очередной фильм Франсуа Озона — очередной повод углубить непонимание между сторонниками и противниками французского режиссера, которое зрело добрый десяток лет». Андрей Плахов в «Коммерсанте» про «Убежище» Озона.
«...Главное достижение кабельного AMC в том, что он представляет взрослому и оттого кроткому сердцем зрителю, словно какому-нибудь Томасу Грею, шанс чудесно приуныть на гигантском кладбище мира, по-карамзински всплакнуть над судьбой располовиненной велосипедистки и насладиться умиротворенными пейзажами, в которых каждый лишний звук чреват тем, что из леса появится какой-нибудь расчувствовавшийся труп. В этом плане «Ходячие мертвецы» несильно отличаются от «Mad Men», которые так же бессильно, но глубоко вздыхали по утраченному». Василий Степанов на OpenSpace про «Ходячих мертвецов» Дарабонта.