Новые рецензии «Афиши» «Черная обезьяна» Захара Прилепина, «Поворот к лучшему» Кейт Аткинсон, «Огненное евангелие» Мишеля Фейбера и «Викторианский Лондон» Лайзы Пикард

Архив 10 мая 2011

Захар Прилепин «Черная обезьяна»

Рекламировать будут «роман про детей-убийц», но на самом деле «Черная обезьяна» — про «нравственные искания» главного героя; дети-убийцы не сюжет, не на расследовании держится роман. Прилепинская черная обезьяна — это нечто среднее между есенинским черным человеком и белой обезьяной из выражения «не думать о белой обезьяне»; двойник героя, его карикатурное отражение, твин-пиксовский Боб из зеркала, тревожное второе я, о котором невозможно забыть. Проще всего объяснить, чем хороша прилепинская проза, так: кто угодно из писателей может получить Bad Sex Award — премию за худшее описание секса; а у Прилепина наоборот: у него ровно эти сцены замечательно получаются; сами найдите, увидите. До «Черной обезьяны» неясно было, что такое Захар Прилепин; многие прежние его вещи страшно резали ухо. «Черная обезьяна» — расчет за все выданные ему авансы. Она целиком (ну почти, за исключением разве что вставных новелл) очень хорошая, с внутренней музыкой проза.

Кейт Аткинсон «Поворот к лучшему»

Шедевр — и как детектив, и как черная комедия. Продолжение «Преступлений прошлого» — и детектив из тех редчайших, где все объясняется в последней фразе — то есть буквально все и буквально в последней. 400 страниц, несколько замечательно прописанных героев, на которых навешаны камеры слежения; сцена за сценой — невероятно динамичные; здесь все не то, чем кажется, все ненадежно, никому нельзя верить; единственное, что неизменно, — это война против клише, литературных и житейских, с первой до последней страницы. Впрочем, иногда Аткинсон предпочитает не воевать с клише, а обыгрывать их — именно так она поступает с русской темой. «Поворот к лучшему» — некоторым образом «русский» роман; здесь толпы русских; здесь есть даже история о поездке в Россию; да и сам тип загадки — тайна в тайне, коробка внутри коробки, кукла внутри куклы, матрешка — тоже условно «русский». Словом, это нечто удивительное; и опять в блестящем переводе.

Мишель Фейбер «Огненное евангелие»

Никогда не догадаешься, что это тот самый Мишель Фейбер, «эксперт по викторианству», который написал «Багровый лепесток и белый»; на самом деле «Евангелие» не исключение, все его книги совершенно разные. «Евангелие» — комедия, с серьезным, однако, фундаментом: проект «Мифы»; миф о Прометее, история о человеке, укравшем нечто очень важное — и здорово обжегшемся. Историк-лингвист Тео Грипенкерль случайно обнаруживает рукопись на арамейском языке, которая оказывается рассказом человека, своими глазами наблюдавшего смерть Христа. Обнаруженная Тео информация о Христе — тот оказывается не совсем таким, как в канонических Евангелиях, — взбудораживает общество. Люди ведут себя иррационально, неадекватно; они не желают воспринимать то, что он опубликовал, буквально не хотят верить в то, что им говорят, их представления о том, как все устроено, для них важнее, чем реальность. Самая смешная глава книги — про то, как Тео читает на «Амазоне» «отзывы читателей» на свою книгу: боже, что они там несут, они реально все сумасшедшие. Все, на всю голову.

Лайза Пикард «Викторианский Лондон»

Смерть, еда, транспорт, запахи, звуки, секс, гигиена, почта, домашние животные, гостиничный бизнес, массовые развлечения, детский труд — попробуйте придумать какой-нибудь аспект жизни жителей Лондона между 1840 и 1870 годом, который не был бы описан в этой книге; скорее всего, быстро сдадитесь. Пожарные, проститутки, воры, члены королевской семьи, беспризорники, торговцы птицей, ассенизаторы, джентльмены, гробовщики — пространство «Викторианского Лондона» просто кишит колоритными типами; на что похоже — так это на картинки-головоломки из книг Мартина Хэндфорда о Волли, где среди тысяч хорошо прорисованных фигурок вам нужно найти две-три знакомых. Хит книги — глава-приложение «Что можно было приобрести за свои деньги», где подобраны курьезные, дикие, иногда трагические, иногда комические несоответствия, позволяющие точнее представить себе не только карту улиц, но и систему ценностей существ, по этим улицам передвигавшихся. За деньги, за которые 12-летний мальчик работал шесть дней в неделю по 12 часов — 1 шиллинг 6 пенсов, — можно было купить пару черных шелковых чулок; 6 фунтов в год получала служанка, живущая в доме, «за все»; 21 фунт стоила вставная челюсть, а 25 фунтов — 20 минут в обществе.

Теги

Текст

Лев Данилкин