Дугаев о мире будущего Государство — это я

Иногда я представляю себе такую вот фантастическую картину.

Замок на скале, ночь, сверкают молнии.

В зале, покрытом паутиной и гобеленами, сидит рыцарь в шлеме и футболке.

Вдруг падает деревянный мост, и в донжон врывается запыхавшийся гонец.

«Мой Сид, мой Сид! — причитает он. — Ваш старый враг Дугаев опять живет полной жизнью! Он снова начал видеться с друзьями, выходит из дома по вечерам и даже собирается совершить кругосветное путешествие!»

Рыцарь скребет подбородок железной десницей, смотрит на потолок и разражается адским хохотом, от которого падают с арочных проемов летучие мыши. Лязгнув забралом с надписью Firaxis, он кричит в окно: «Эй, в кузнице! Довольно прохлаждаться! Выкатывайте новую «Циви­лизацию»!»

И послушные тролли, гоблины и вампиры бегут лудить и паять в своих подземных мастерских новую «Цивилизацию». А я снова перестаю выходить из дома и наблюдаю в зеркале тот самый эффект красных глаз, о котором предупреждают нас производители фотоаппаратов.

Не знаю, чем я так не угодил Сиду Мейеру. За что он затаил на меня злобу? Уже третье десятилетие этот злой гений со своими приспешниками ведет против меня войну, истощая мой самый ценный ресурс — время, которое я в полном соответствии с руководством пользователя лучше бы потратил на развитие науки и культуры.

Первая «Цивилизация» основательно подпортила мои школьные годы. Вторая закончилась скандалом в университете. Третья пробила самую серьезную брешь в моей обороне: за время, потраченное на зачистку пастбищ от отходов тяжелой промышленности, вполне можно было бы написать пару романов, или выучить астрофизику, или стать частью той самой ООН, здание которой, как следует из моего архива, я как заложил в 2003-м, так строю и поныне.

В последние годы я получил от «Цивилизации» передышку: четвертая выглядела слишком необычно, а если кто-нибудь скажет вам, что в пя­тую можно играть на «Макбуке», плюньте этому че­ловеку в лицо. И тут Мейер нанес новый удар: Civilization Revolution для айпэда. Сев вчера в самолет, я включил ее на десять минут, чтобы изучить врага в лицо, и через несколько часов очнулся в Москве, которую сам же только что и задавил танковой армией при поддержке сохранившегося с XIX века генерала от инфантерии.

Интересно, что «Цивилизация» — единственная игра, которая, почти совсем не меня­ясь, провела со мной большую часть жизни. Она не надоедает по странной причине: все, что в ней проис­ходит, — чистая правда. Чем больше ездишь по свету (или читаешь историю, что одно и то же), тем лучше понимаешь, что все в мире устроено ровно так, как у Мейера. Все народы строят храмы и порты, все давят друг друга культурой, все воруют технологии — и, когда другие аргументы заканчиваются, подменяют монархию фундаментализмом и гоняют к чужим берегам авианосцы. После пары сотен игр различия между настоящей планетой Земля и позавчерашним миром, где было много островов и победили японцы, теряются в тумане. То есть мы сами живем в «Цивилизации». По-моему, это здорово.

И по этому поводу у меня есть один вопрос. Представьте себе утро в айпэде. Почтенные квакеры выходят с утра на крыльцо, потягиваются и говорят друг другу что-нибудь вроде: «Ну что, брат Локк? Как продвигается изучение феодализма?» И тут сверху опускается гигантский указательный палец и отправляет одного из собеседников на фронт в Китай, а другого — строить пирамиду Хеопса в Вашингтоне.

Это мой палец. А над нами — чей?