Дугаев о мире будущего Краудсорсинг правосудия

Друг Ийона Тихого профессор Тарантога однажды изобрел аппаратуру для утилизации детской энергии — чтобы, бегая по квартире, играя и время от времени дергая за рычаги, дети вырабатывали электроэнергию, мыли посуду и чистили картошку. Давно было пора сделать что-нибудь в схожем ключе и для айфона — раз уж его все равно не принято выпускать из рук, пусть это время тратится не на фейсбук, а, например, на гражданские функции.

И вот, как говорится, an app for that: только что в Каннах получили «Золотого льва» «Парковки» — приложение The Village для отслеживания оставленных на тротуарах и пешеходных ­переходах автомобилей. А скоро в App Store должен появиться Bribr — проект, претендующий на роль счетчика российских взяток.

Хотя, на первый взгляд, «Парковки» и Bribr работают по разному принципу — первые действуют адресно, отправляя куда-то в облако номер и фотографию машины-нарушителя, а второй, наоборот, по-старчески не запоминает ни того, кто взятку дал, ни того, кто ее получил, — у них есть некая общая идея. Человек с телефоном превращается в контролера окружающей среды; увидел непорядок, сообщил куда следует. Дальше, как и в случае с гномами, которые крадут трусы, сле­дует вопросительный знак, а потом — профит, дивный мир без взяток и машин на тротуарах.

Сама по себе идея всеобщей гражданской бдительности не нова. Общественный порядок в Европе не в последнюю очередь зиждется на кляузничестве. Попробуйте громко включить Эминема в женевском кондоминиуме или выбросить бутылку в бак для бумажного мусора где-­нибудь на Херенграхт — соседи живо наберут номер местного ОМОНа. Другое дело, что в Европе кляуза приводит к государственному возмездию в виде штрафов и бытовому в виде скоропостижного выселения из квартиры. У нас же Bribr вообще никого ни в чем не обвиняет, собирая лишь абстрактные цифры, а The Village мямлит что-то о порицании негодяев в социальных сетях.

В такой ситуации о профите речи быть не может. Кнопка «Уроды детектед» в телефоне — сильный ход, но хорошо бы придумать, что эта кнопка будет включать в реальном мире. Например, для того чтобы попадание на доску позора повлияло на провинившегося субъекта, необходимо, чтобы он знал о существовании этой доски, а я вовсе не уверен, что господин, который любит держать свой тонированный Hyundai на тротуаре Ермолаевского переулка, пользуется твиттером.

Иначе говоря, гражданскому надзору требуется интерфейс с настоящим, не общественным правосудием. И решить, как должен быть устроен этот интерфейс в России, где само слово «правосудие» употребляется почти исключительно в ироническом ключе (в конце концов, кто будет здесь служить основным источником данных для Bribr?), — в высшей степени интересная задача.

Решить ее можно, например, так. Кнопка должна включать машину возмездия, в которой нет никаких людей, только гигантские человекоподобные роботы. Роботы эти почти наверняка не должны быть гигантскими — и совершенно не обязательно человекоподобными. Главное, чтобы их можно было научить составлять на ос­нове фотографий с телефона трехмерную картину нарушения и автоматически выписывать штраф. Мало того, такие роботы уже есть. Они называют­ся «Парконы», ездят по Тверской, распознают ­номера и успешно генерируют карательные квитанции. Поэтому давайте начнем с того, что объединим «Парконы» с «Парковками». А затем подумаем, как объяснить роботу, что такое взятка.