Наадя «Лед»

«Сейчас уже не знаю, что для меня Новый год. Раньше было какое-то более четкое ощущение праздника, но его скорее создавали для нас с братом родители. А теперь нам надо самим учиться для себя его создавать, но всегда находятся какие-то другие более приятные дела. Хотя пару лет назад я решила приготовить на Новый год гуся. Создать, так сказать, праздник своими руками. Сначала я обнаружила, что гуся мне продали с внутренностями. Я решила их вытащить. Я стояла на кухне, мои руки были по локоть в крови. Праздничное настроение нахлынуло на меня. Гусь получился очень вкусным, но я пока не отошла от этой травмы и предпочитаю создавать новогоднее настроение другими способами.

На Новый год у нас в семье был целый ритуал. Мы жили прямо рядом с лесом. Пока мы помогали маме готовить, папа уходил за елкой часа в два дня, пока было светло, а возвращался, когда было уже очень темно (часа в четыре). Он приходил румяный, в заиндевевшей бороде; мы ждали, пока елка оттает, а потом несли в комнату и все вместе наряжали. В детстве я пыталась всегда подловить родителей, когда они кладут подарки под елку. Я знала, что никакого Деда Мороза нет. Но обычно я засыпала раньше, чем происходил подлог. Поэтому за день до Нового года я просто обшаривала все шкафы и ящики в квартире в поисках подарков. Я, кстати, до сих пор так делаю. Больше всего мне запомнился Новый год, который я не помню, но о нем мне очень часто напоминали потом мои друзья. В тот вечер появилось выражение «Новогодняя Надя», и с тех пор я больше не пью самбуку.

Очень хорошо помню, что в детстве под Новый год я слушала альбомы Уитни Хьюстон. У меня было две пластинки — та, на которой Уитни с очень короткой стрижкой, и вторая — саундтрек к моему любимому фильму «Телохранитель». Для меня это — самые новогодние песни. Они гораздо новогодней, чем рождественские песни из фильма «Реальная любовь», которые нам навязывают не первый год. Как будто в любую песню можно добавить слово «Christmas» — и вуаля, рождественский сингл. Для меня новогодняя песня — это песня, которая создает ощущение дома, ощущение уюта и тепла, ощущение Кевина Костнера.

Наша новогодняя песня — не совсем новогодняя. Я написала ее в августе 2012 года. Она лежала у меня в папке, мы несколько раз пытались начать ее исполнять, но она не шла. И вот несколько недель назад в нашем туре по Сибири мы поняли чего не хватает этой песне — ее основой стало лихорадочное веселье. «Лед» — это наш пир во время чумы. Специально для этой песни мы потеряли всякий стыд».