КДИМБ «Я знаю, что я сделаю в новом году»

«У нас есть несколько знакомых девушек с довольно похожим образом жизни. Когда-то они вышли замуж за состоятельных парней и сейчас сидят дома, пекут блины, воспитывают детей и иногда выбираются куда-то. У них все размеренно и ожидаемо, и я, кстати, совершенно искренне считаю, что в каком-то смысле это прекрасно. Наша новогодняя песня — фантазия на тему такой вот девушки, которая весь год под замком, но раз в году, в новогоднюю ночь, срывается с катушек и уходит в отрыв. Мы впервые сделали песню так быстро — 3 репетиции, 6 часов на студии «Правда» (спасибо Михаилу Гамболаеву!), сведение — и готово. Песня меня, если честно, до сих пор смущает какой-то кабачностью. Хотя все говорят, что вышло совсем не пошло».

«В моем детстве все приготовления к Новому году происходили обычно под классический джаз. Мне до сих пор кажется, что самый подходящий саундтрек для новогодних и рождественских каникул — это музыка из «Серенады солнечной долины». Но была у нас дома еще одна очень важная пластинка, мамина любимая. Это был Луи Армстронг. Зеленая такая обложка и его большой портрет в центре на белом фоне: он широко улыбается и с краешку виден золотой мундштук. Ее у нас дома тоже часто включали именно накануне Нового года. А у меня с этой пластинкой связана забавная история. Дело в том, что мамин отец родом из Судана. Бабушка много рассказывала, как в студенческие годы они вместе с ним танцевали под Beatles, скрываясь на квартирах у друзей. Еще я знаю, что дедушка знал четыре языка, везде носил с собой портрет Че и беззаветно любил мою бабушку. Они обили все пороги, чтобы пожениться, родили мою маму, но однажды дедушку просто депортировали, выслали без вещей и без возможности попрощаться.

Долгое время они переписывались, дедушка Меджид присылал бабушке и маме длинные письма и жвачку. Но однажды, лет через семь после расставания, бабушка сообщила ему, что не может больше так жить и выходит замуж. На этом связь прервалась. В Судане была война, а у дедушкиной семьи в Хартуме почему-то был только абонентский ящик, а адреса как такового не было. И когда мы опять попытались ему написать — в ответ пришло письмо, что такого ящика больше не существует. Больше мы о дедушке ничего не узнали. Зато у нас остался его портрет — он там молодой, очень красивый, кучерявый. Я в детстве могла часами этот портрет разглядывать и даже вела с дедушкой диалоги в стенном шкафу, прихватив портрет с собой. И как-то так получилось, что Луи Армстронг на пластинке, дедушкин портрет, мои обрывочные представления о дедушке — все слилось, и я твердо решила, что мой дедушка и есть не кто иной, как Луи Армстронг! Ну конечно! Просто его выгнали из страны, а он взял и стал всем назло великим музыкантом! Я так всем и рассказывала во дворе, и маминым подругам тоже — они до сих пор мне это припоминают. И теперь, когда я слышу Армстронга, я вспоминаю Новый год и своего дедушку. Бабушка, кстати, говорит, что он очень здорово пел».