Паскаль Рабате
Русский сюжет о русской революции, проиллюстрированный французом-многостаночником
Нам знаком Паскаль Рабате. Он далеко не впервые в России. Известно нам, например, что Паскаль Рабате способен со вкусом, с галльской афористичностью — и, что еще замечательнее, со знанием дела — порассуждать вслух о специфике кино и комикса. Например, изящно подчеркнуть проблему коренной разницы между экранизацией в формате кино и, так сказать, экранизацией же, но в формате комикса — что сейчас случается не сильно реже, чем собственно киноэкранизации. («Во Франции распространено заблуждение, будто комикс — это эрзац кинематографа, что комикс служит промежуточной ступенью к кино. Но скорость чтения комикса обусловлена скоростью чтения читателя. А скорость кино — это скорость режиссера», — и: «Комикс — это диалог с одним читателем. А кино предназначено для просмотра в группе».) Все эти рассуждизмы тем более интересны, что сугубо профессиональны: в последнее время Рабате успешно подвизается на ниве как рисованных историй, так и историй, переведенных на кинопленку (или на что там они снимают теперь?). Но первую славу он снискал в области все-таки комиксных переложений — и, что особенно примечательно и для нас лестно, иллюстрируя как раз «Ибикус» Алексея Толстого, историю одного авантюриста эпохи 1917 года, странного гибрида Акакия Акакиевича Башмачкина и Ивана Александровича Хлестакова, выпрыгнувшего в злосчастную эпоху, словно чертик из табакерки. Когда-то книга Рабате была отмечена главным призом на фестивале в Ангулеме, а сейчас — наконец-то! — вышла на русском языке. Дайджест русского издания «Ибикуса» и представляет собой настоящая выставка.
Музей-квартира Набокова, 25 сентября — 13 октября
Современный комикс Голландии
Комиксы, которые трудно перевести
Хотя на главном европейском фестивале комиксов в Ангулеме в этом году и победил пожилой уроженец Голландии, подписывающий свои работы Willem (полное имя — Бернар Виллем Холтроп), Голландия никогда не была Меккой комикса — в отличие хотя бы от соседней Бельгии или, чуть дальше, Франции. Но поскольку сейчас Год Голландии, «Бумфесту» никак нельзя было упустить из виду эту экзотическую разновидность, голландский комикс, — и выставка в Центре искусств «Невский, 8» представляет, по уверению организаторов фестиваля, «все разнообразие сегодняшнего авторского комикса Голландии», пятерых более или менее молодых комиксмейкеров. Тут и смешливое (насколько это уместно) переложение биографии Ван Гога, его жизни в Провансе, выполненное романтической барышней за сорок Барбарой Сток, у которой в прошлом году вышла книжка «Винсент». А также фото- и кинореалистичные кошмары Барта Нийстада (Bart Nijstad) и житейские абсурдные сценки, замаскированные под картинки для детей Йеруна Функе (Jeroen Funke) из комикс-квартета Lamelos. И выразительные стрипы на всякую злобу дня — и без слов, что в случае голландского комикса немаловажное преимущество, — иллюстратора Яспера Ритмана (Jasper Rietman). И экспрессивные, детальные, больше похожие на нью-вейверскую живопись, но размером поменьше, картинки латышки Даце Сиетиня (Dace Sietina): если голландские комиксмейкеры едут во Францию, кто-то должен поддерживать уровень голландского комикса в их отсутствие?
Выставочный зал Невский, 8, чт 26 сентября — вс 13 октября
Олег Тищенков
Еще раз про кота — и не только
Ныне проживающий в Торонто иллюстратор из Смоленска — частый гость «Бумфестов». Известен прежде всего как автор глубокомысленных диалогов-стрипов, полных разнообразной, как житейской, так и отвлеченной, мудрости. Собеседниками выступают экзистенциально-любопытствующий симплициссимус под личиной домашнего кота и спокойно-рассудительный, не по-человечески терпеливый и снисходительный его хозяин (альтер-эго автора — читай, бог). «Котокомиксы», как называет их Тищенков, не раз, и не два, и не три собирались им в очередную задушевно-философическую комикс-книжицу («Кот», «Кот+1» «Кот-2», «Два», «Два и пес» и т.п.), а реплики персонажей разошлись в мемах. Например: «По отдельности все нормально, а вместе дрянь». Или: «И что, все, больше ничего не будет?» — «Нет. Но можно попробовать выпрыгнуть в окно». Не надо прыгать в окно: помимо неугомонного кота — которого по прошествии десяти лет хочется, наверное, уже и прибить — Тищенков показывает на фестивале и кое-что из менее популярного.
Галерея «Мастер», 14 сентября – 6 октября
Хеннинг Вагенбрет
Берлинский панк-сказочник
Еще одно знакомое лицо — Хеннинг Вагенбрет, приезжавший как-то с выставкой и лекцией на московскую «КомМиссию-2010». Берлинский заштатный профессор, преподающий графический дизайн, визуальную коммуникацию и искусство иллюстрации будущим хеннигам вагенбретам, в свободное от преподавания время Вагенбрет перемежает изготовление картинок к чужим текстам и свои собственные россказни. Так, сборник интернациональной прозы, посвященный концу разъединенной Германии, — «1989. Десять историй, которые прошли сквозь стены» — получил в свое время премию имени Альда Мануция и был назван «маленьким издательским чудом»; а проиллюстрированная жутковатым Вагенбретом книга для детей «Луна и Утренняя звезда» получила от немецкого Фонда книжного искусства в 2000 году звание «самой красивой книги мира» — что может показаться даже удивительным, если знать о Вагенбрете только то, что по молодости на него оказали сильное влияние ужастики Марка Бейера, да и вообще весь журнал чернушных комиксов Raw, что издавался в 80-е теперь живым классиком Артом Шпигельманом. Комиксы Вагенбрета кажутся похожими отчасти на лубок — кто-то даже находит в них сходство с отталкивавшимся от той же традиции народной картинки великим графиком Франсом Мазерелем, — отчасти они напоминают многофигурные босховские фантасмагории, только сделанные в манере пиксель-арта. Именно так и выглядит классический вагенбретовский сериал «Plastic Dog», что показывают на «Бумфесте»: начатый в те лохматые времена, когда едва-едва появились первые ПК, а разрешение у изображений было 64х64 — но сочинять и рассказывать длинные истории все-таки хотелось; вот и вышло, что вышло.«Plastic Dog» нынче выглядит словно стилизация под допотопную компьютерную игру — однако это не стилизация, а самый что ни на есть винтаж.
Пространство «Море», 26 сентября – 13 октября
Том Голд
Шотландский юмор хорошими тиражами по обе стороны Атлантики
«Определить, когда шотландец шутит, очень просто: его лицо приобретает чрезвычайно торжественное выражение, голос становится глубоким, а тон загробным», — определенно, есть правда в этом наблюдении (Дэвид Росс «Эти странные шотландцы». М., изд-во «Эгмонт Россия», 2004). Шотландец Том Голд сочиняет философско-критические абсурдные стрипы о смысле жизни и прочего, которые порой читаются куда быстрее, нежели это их определение — «философско-критические абсурдные стрипы», притом что и содержание их не в пример доступнее всяких таких определений. Умный и несколько флегматичный, «ботанский» юмор Голда неоднократно привлекал редакторов The New Yorker и The New York Times, а окончательно утвердилось его реноме благодаря комиксам для субботних ревю газеты The Guardian, с которой Голд сотрудничает последние несколько лет. Голд владеет и более масштабной формой — наподобие книги «Голиаф», где излагается известный библейский сюжет, но в ракурсе биографии меланхоличного и совсем не злобного великана, — так что крупнейшее независимое канадское издательство комиксов Drawn and Quarterly включило Голда в свою обойму, выпустив две его книги. «Голиаф», стрипы для The Guardian и еще кое-что экспонируется в галерее «Мастер», а в последние дни сентября, когда в программе фестиваля запланированы мастер-классы, Голд намеревается посетить «Бумфест» лично.
Галерея «Мастер», 14 сентября – 6 октября
Лев Юдин
Ученик Малевича, предтеча Кабакова
Уроженец Витебска, ученик Малевича времен его витебской преподавательской эпопеи и первого УНОВИСа, перебравшийся вслед за учителем в Петроград-Ленинград, точно как и другие — Чашник, Суетин, Хидекель, — Лев Юдин ростом был чуть ли не меньше всех, если судить по уновисовским групповым фотографиям. И то, что миниатюрными силуэтами популярность себе заработал, тоже характерно. Среди последователей Малевича, мечтавшего о вселенских масштабах, Юдин — мастер, может, самый мелкоформатный, еще и в жанре третьестепенном (силуэты, ну что это за жанр такой), зато Юдин стал отлично востребован в детском формате и работал с лучшими ленинградскими журналами для детей (да и лучшими вообще в мире тогда) «Чиж» и «Еж». Иллюстрировал Хармса и Введенского. Находил для своей техники подходящие сценарии. Или выдумывал их сам. Был доходчив и ясен. На страницах детских журналов его сюжеты лет на сорок опередили «коммунальный» период главного русского концептуалиста Ильи Кабакова — но тогда юдинские инвенции казались само собой разумеющимися; гнилой и презренный формалист, ничего особенного. Кабаков, выросший и поднявшийся на детской иллюстрации, Юдина наверняка помнит. Не может не помнить. Потому что повторял его порой чуть ли не один в один.
Филиал №3 ЦГДБ им. Пушкина, 21 сентября — 12 октября
Эрик Хевель
Как если бы Тинтин был евреем, а Анна Франк спаслась
Незадавшийся таможенник Эрик Хевель переключился на bande dessinée — рисованные истории — в середине 1980-х. И к 2000-м, когда началось его сотрудничество с амстердамским Домом-музеем Анны Франк, за плечами Хевеля были два-три масштабных и удачных — по голландским меркам, понятное дело, — проекта. Вроде историй про сексапильную блонду Дженьюари Джонс, авиаторшу в бомбере, галифе и сапогах, или эдакого Индиану Джонса по имени Бад Бродвей, влипающего в разные приключения по всему земному шару. И там и там история разворачивается в эпоху дизельпанка, 1930–1940-е: Хевель и взял манеру, именуемую по-французски ligne claire — так рисовал бельгиец Эрже, автор Тинтина, появившегося в ту же эпоху, среди ее антуража. (А в конце 1970-х интерес к этому стилю вернул самый известный, пожалуй, голландский комиксист Йост Сварте — отчего в Голландии нынче и процветает мощная школа ligne claire.) Также в указанную эпоху была Вторая мировая и холокост. И когда стали искать художника для комикса о еврейской девочке, которая сбежала от нацистов, спаслась и многие годы спустя продолжает выяснять судьбу своей семьи, то обратились к Эрику Хевелю. А тот не стал отказываться. И теперь «Побег» входит в школьную программу; Хевель наконец получил в прошлом году Stripschapprijs — приз голландского общества любителей комиксов; а комикс только что — в рамках Года Голландии в России — был издан на русском.
БИКЦИМ, 26 сентября — 12 октября
Варвара Помидор и Франcуа Эйроль
Петербург и Бордо глазами приезжих художников
Когда был Год Франции в России (и России во Франции), подсчитали, что обоюдный туристопоток между городами-побратимами Бордо и Петербургом не превышает 50 тысяч человек. И он был увеличен — путем организованного обмена художниками: из Петербурга в Бордо отправилась Варвара Помидор, а обратным маршрутом Франсуа Эйроль — он приезжал на прошлогодний «Бумфест»; Варвара Помидор вообще, кажется, любимейший автор организаторов фестиваля… Короче, оба сделали что-то вроде совместного гида, каждый по незнакомому им городу. У более практичного француза — конгломерат исторических знаний и личного опыта, «что нужно знать о Петербурге, притом что не все из нужного мне попалось на глаза»: от иллюстраций общеизвестных исторических фактов о Петре Великом («ему хотелось прорубить в России окно в Европу») до портретов угрюмых попутчиков в электричке до Павловска. У тонкой натуры, Варвары Помидор, — ворох глубоко личных переживаний, собранных как дневник поездки с первого дня (будто подбадривающая гостью из России мимика статуй на портале собора Святого Андрея; волны Гаронны и «неожиданное чувство одиночества» в гостиничном номере вечером) до дня девятого (потрясающая акустика в Национальной опере, грек — хозяин винной лавочки, та же кровать в гостиничном номере и сон о полете домой).
Галерея «Мастер», 14 сентября — 6 октября