Комбинат «Надежда»: страшные истории со счастливым концом

Как два ребенка из детдома нашли семью

«Я работаю в социальном проекте, который занимается детьми из детских домов по всей стране — мы рассказываем о них на радио и в газетах, чтобы найти ребятам приемные семьи. У нас периодически бывают такие случаи, что Голливуд отдыхает. Вот, например, история о двух друзьях из дома ребенка в Кемеровской области — слепом Глебе и Владике с ДЦП. Врачи говорили, что Влад «ходить не будет, соображать не будет», а он в результате и на ноги встал, и сам заставил себя ходить. Ребенок в три года прилагал нечеловеческие усилия, чтобы подняться с колен — и буквально, и фигурально выражаясь. 

Мы рассказывали об этих мальчиках в наших программах. Сначала вышла передача о Глебе. Потом мы навестили его с «Поездом надежды» (поездка сотрудников проекта вместе с потенциальными приемными родителями в детские дома одного из городов или регионов России. — Прим. ред.). Тогда маму ему мы не привезли, но не отчаялись и подключили коллег из других СМИ. И в один прекрасный день нашлась пара из Москвы, которая захотела с ним познакомиться. В семье уже было пять своих детей, но родителям Глеб уж очень понравился.

Все сложилось, мальчика забрали. Но у него был друг. Казалось бы, какая дружба в три года? Мало кто вообще себя помнит в этом возрасте. Но когда Глебку забрали, Владик очень переживал. Мы не могли просто так оставить эту историю. Конечно, надеялись на чудо, как всякие безумные люди, занимающиеся безнадежным делом. В общем, пошли по старой схеме с поклоном к коллегам — где я только не была с рассказом о Владике. Мы даже пытались подключить соотечественников за рубежом, понимая, что ребенка с ДЦП здесь очень сложно пристроить. Вышли на телеканал, который вещает за границей. И, видимо, разбередили огромное количество душ: столько людей нам писали, звонили, спрашивали, чем помочь, узнавали про операции, которые мальчику необходимы, предлагали прислать денег. И вот однажды нам пришло письмо от будущей мамы Влада: семья тоже из Москвы и тоже многодетная. Очень скоро она забрала Владика домой. Потом мы познакомили мам Глеба и Влада, они нашли друг друга в интернете, начали общаться. Мальчики снова встретились и теперь дружат семьями. Хеппи-энд, как в голливудском кино».

Как найти дом бездомному

«Я студентка, а в свободное время по мере сил помогаю волонтерам, которые по выходным выходят на улицы, чтобы накормить бездомных. Естественно, со многими из этих людей мы знакомы, знаем их истории, но особенно мне запомнилась бездомная бабушка Галя, которую я случайно встретила на Курском вокзале. Была осень, ужасная погода, а у ларька с курицей гриль стояла маленькая сгорбившаяся старушка и просила милостыню. Мне ее стало жалко, я ей предложила купить пирожок с чаем. Слово за слово, завязался разговор. Бабушке около 70 лет. Родилась она в Амурской области, но еще во времена СССР вышла замуж и уехала в Литву. И жила там, пока не поехала в Москву и не застряла здесь в силу каких-то непреодолимых обстоятельств, о которых я толком ничего не знаю. Потом Советский Союз распался, и получилось так, что ее как гражданку Литвы не зарегистрировали, потому что ее тогда не было в стране. А в России у нее не было ни дома, ни родных, ничего. В итоге она осталась здесь без гражданства, просто бездомной.

Я пообещала что-нибудь узнать о ее семье, сказала, что мы (волонтеры. — Прим. ред.) приходим на вокзал по субботам с едой для бездомных. И так мы иногда с ней встречались. Я нашла в интернете ее детей, они уже по всему свету разъехались, и в России давно никого нет. Почему-то родственники, когда мы им писали, реагировали вяло. А когда мы принесли бабушке фотографию одной из ее дочерей, она расплакалась.

Жила она в то время у каких-то людей, которым отдавала собранную милостыню. Они могли ее запереть дома на несколько дней и не выпускать, поэтому несколько раз встречи, о которых мы с ней договаривались, срывались. Кончилось тем, что однажды мы ее просто забрали с вокзала и вместе поехали в государственный приют ЦСА «Люблино». Место ей дали, но ненадолго, потому что бабушка Галя не москвичка. Потом у нас получилось забрать ее в наш приют семейного типа, когда там освободилось место. Там она сейчас и живет.

Вообще, она теперь очень радостная и довольная, участвует во всех праздниках, которые мы устраиваем. Мы ее навещаем почти каждый день. Она замечательно вышивает крестиком и очень добрая. С трудом, но все-таки удалось восстановить ее свидетельство о рождении. Это первый шаг к оформлению российского паспорта».

Как найти человека, потерявшегося в большом городе

«Все знают, чем занимается наше движение — мы ищем потерявшихся людей. Вот однажды нам позвонила девушка и сообщила, что пропала ее бабушка —вышла погулять. За ней иногда приглядывали из окна родственники, с которыми она живет. Обычно она прогуливалась у соседних домов, дальше не уходила. А в этот раз не вернулась. Родственники почти сразу забили тревогу и вечером того же дня обратились к нам.

Старческих болезней вроде Альцгеймера у нее не было, но бывает такое у старых людей — могут что-то забыть. А она еще и в Москву переехала недавно: всю жизнь провела в деревне, города не знает. Здесь для нее все новое.

Мы стали искать, сразу решили патрулировать. Расклеили объявления на ближайших домах, похожих по планировке, на железнодорожных станциях, в метро. 

На следующий день бабушку нашли. Мы велели родственникам обзванивать больницы, и днем в одной из них они ее отыскали. Оказалось, пропавшая старушка всю ночь куда-то шла, потом ехала на электричке. Люди просто проходили мимо, не обращали на нее внимания. Она же упала несколько раз и испачкалась, а у прохожих всякие мысли могли появиться. 

И вот утром моя знакомая ее заметила: видно было по бабушке, что с ней что-то не так. Девушка спешила на работу, но поняла, что не может пройти мимо. Вместе с еще какой-то женщиной они стали искать бабушкин дом. А старушка волновалась, что люди опоздают на работу, все говорила: «Сейчас-сейчас, придем, вон там, за тем домом». Так они ходили, пока не поняли, что бабушка не знает, где она. В итоге, вызвали скорую.

Сейчас бабушка снова вместе с родными, у них все хорошо. Но так хотелось бы, чтобы люди поняли: ну и пусть опоздаешь ты на работу, но ты можешь человеку спасти жизнь, если не пройдешь мимо».

Как выжить в канализации

«Это случилось в ночь с 22 на 23 мая 2010 года. Я приехала в гости к друзьям около шести часов вечера. Пока открывали гараж, чтобы загнать машину, я решила отойти в сторону. А на территории того гаражного кооператива был незакрытый канализационный люк. Место для меня новое, я не могла даже представить, что такое возможно. Я упала в этот люк.

Как уже потом замеряли спасатели, канализация была восемь метров в глубину. Внизу проходит подземная река Таракановка, в которую сбрасывают фекалии. Мне повезло, что это не просто канализация, а речка, поэтому там не было газов — можно выжить. Запахи, конечно, не из приятных, но тем не менее не самое худшее, что могло быть. Сам канализационный люк был небольших размеров. Очень повезло, что я о железную лесенку внутри него только ободралась, ничего у меня в ней не застряло: ни рука, ни нога, ни голова. Хотя я очень сильно ободрала себе левую сторону тела, шрамы до сих пор остались. Когда упала, ударилась головой. Но вода смягчила падение.

Друзья меня хотели спасти своими силами, но ничего не вышло. Вызвали спасателей. А там, в канализации, через определенное время происходил выброс сточных вод, из-за чего труба полностью заполнялась. Как раз когда меня пытались достать, произошел очередной выброс — и я потеряла сознание. Меня понесло течением, очнулась — лечу во мраке. Попыталась как-то удержаться, и в одном месте, под очередным канализационным люком, я зацепилась и выбралась на маленькую площадку, где и ждала помощи. Если бы я тогда не вылезла, я бы погибла. 

Со времени моего падения до момента, пока меня не нашли спасатели, прошло более восьми часов. Только после этого я попала в больницу. У меня было сотрясение, множественные ушибы, перелом. Ко мне приходила женщина из профсоюза Мосводоканала, просила прощения от себя лично, но официальных извинений не было. Дело пытались замять, а меня старались всячески очернить: обвинили в том, что я сама прыгнула в этот люк, например. Финансовой помощи тоже не последовало. Даже представитель Мосводостока принес официальные извинения за коллег, хотя та канализация, куда я упала, принадлежала именно Мосводоканалу.

Спустя какое-то время один адвокат предложил мне свою помощь. Я согласилась, но потом оказалось, что он был непрофессионален. Выставил меня на посмешище, потребовав от Мосводоканала 30 миллионов. При этом я даже не знала о такой сумме, написала на него доверенность, а потом уже в процессе выяснилось, что он такие деньги требовал. Я отказалась от этого адвоката. Мне помог другой, и в итоге я выиграла дело. Но самое интересное, Мосводоканал целиком всю сумму по иску так и не выплатил. Там мелочь, но сам факт… Я уже ничего не стала делать, надоело, если честно.

Те события, конечно, сказались на здоровье, но самое главное — я осталась жива и мои дети со мной. Старший сын хорошо все помнит, маленькие тоже кое-что вспоминают. Но сейчас уже успокоились, полегче стало».

Как научить конголезца говорить по-русски

«В октябре к нам попала женщина с тремя сыновьями — беженцы из Конго. В Москве они уже четыре года, живут в пригороде, в квартире с еще тридцатью людьми. Мама говорит только по-французски и на каком-то своем наречии, поэтому общаться с ней можно только через посредников. Младшему мальчику четыре года, его зовут Базиль. Он родился уже после бегства в Россию, и ни на одном языке не говорит, хотя кое-что понимал по-французски. Все, что он умел — только трясти попавшей в руки вещью, неважно, нравится ему она или нет. Просто дикий ребенок. Старшие братья сами себе придумали себе красивые имена: Бен и Антонио. В квартире, где они живут, есть телевизор, у которого они целыми днями сидели. В школу их не берут, но, сидя перед телевизором, они хорошо выучили язык.

В то же время у нас был наплыв сирийских детей, и мы открыли специальную программу «Длинный день» для тех, кому некуда деться. Это не просто занятия по русскому языку, там мы играем, показываем диафильмы, рисуем, проводим арт-терапию. Братья на эти занятия ходят вместе. Всю эту историю с программой затеял наш психолог. Сначала он по собственной инициативе брал Базиля на индивидуальные занятия. После одного такого занятия он вышел из кабинета психолога и увидел девочку из Сирии. Я видела, как Базиль подошел к Морисе (так ее зовут), и подумала: сейчас будет катастрофа, потому что наверняка он, как он всегда делает со всем, что ему интересно, начнет трясти ее за волосы. Она заревет, дети перепугаются… А он подошел, взял машинку— и начал с ней играть. Такое было впервые. Он научился новому способу взаимодействия с миром, и хотя пока не разучился хватать-трясти, но уже понимает по-русски и даже немножко говорит. Он становится ребенком, с которым можно играть по правилам, а это огромный прогресс.

Старшие братья приходят в центр уже не только играть, но и учиться. Мы бросили клич через социальные сети, и у нас появилось много волонтеров — с детьми стали заниматься, и сейчас они читают по-русски, учатся писать-считать. У нас есть заветная мечта отдать их в школу. Но одно дело, чтобы школа согласилась, что у них все документы в порядке, а другое — чтобы дети соответствовали какому-то уровню. Школам невыгодно брать детей, которые портят их статистику, сейчас же рейтинговая система. Но я уже сейчас начну переговоры с учебными заведениями. Может быть, кто-нибудь согласится. Конечно, при наших заверениях, что мы всегда рядом и готовы заниматься столько, сколько нужно, чтобы детей оставили в школе».