«Это профилактика эмоционального выгорания»: 8 лет фонду «Вера»

Фонд помогает 32 хосписам по всей стране

Нюта Федермессер, президент фонда «Вера»: «Мы никому не предлагаем помощь сами. У нас нет избытка средств, чтобы это делать. Чтобы мы помогли хоспису, он должен быть бесплатным для пациента, абсолютно прозрачным с точки зрения финансирования, а также следовать нашим заповедям. 

Может быть, где-то не готовы в силу обстоятельств всех родственников пускать круглосуточно, но сотрудники хосписа этого хотят. Тогда одна из первых просьб хосписа будет: «Купите нам, пожалуйста, ширмы и раскладушки, мы бы хотели, чтобы родственники могли ночевать со своими близкими». Но я не помню, чтобы мы кому-то отказывали: наши требования настолько очевидны и прозрачны, что хосписы, которые им не отвечают, к нам не обращаются».

В фонде работает около 90 человек

Нюта Федермессер: «Конечно, у благотворителей могут возникнуть вопросы, чем они все занимаются. Но когда им объясняешь, вопросы отпадают. Больше половины — это сотрудники детской выездной службы (няни, педагоги, координаторы, психологи). Когда мы построим детский хоспис, они перейдут туда. Мы очень много возим в семьи разного оборудования, расходных материалов. Для этого, кстати, взяли в штат двух водителей. 

В фонде также работают руководители различных программ: помощи регионам, помощи Первому московскому хоспису и т.д. Конечно, есть люди, которые собирают деньги (отдел фандрайзинга), финансовый отдел, пресс-служба, есть люди, которые занимаются обучением персонала и издательской деятельностью.

Совсем недавно у нас появился отдел закупок. Вначале, когда нужно было в каждый хоспис купить конкретные вещи, мы не очень проверяли запросы. Нас просят купить тумбочку — мы покупаем эту тумбочку. Когда количество заявок выросло, стало очевидно, что так работать нельзя, — нужно выходить на поставщиков, закупать для многих хосписов оборудование оптом: получается другая цена. Когда мы взяли закупщика, я ее попросила: «В ежемесячном отчете указывайте, пожалуйста, на какую сумму были заявки и за какую сумму заявки выполнены». И я получала: «Из хосписов Таганрога, Липецка и Москвы пришли заявки на общую сумму 1 миллион 583 рубля. Заявки выполнены с экономией в 230 тысяч». Да, людей очень много, меня это пугает, но это расширение оправданно. Я была бы рада вернуться в то время, когда у нас работало 12–14 человек, но пути назад нет».

На содержание фонда уходит 13% средств (по закону возможно 20%) 

Нюта Федермессер: «Несмотря на невысокие зарплаты, люди с удовольствием работают в благотворительности. У нас есть несколько сотрудников, которые работали в других фондах. Мне кажется, через несколько лет это будет повсеместная практика: переход людей из одного благотворительного фонда в другой. Это своего рода профилактика эмоционального выгорания. Работа в благотворительности довольно наркоманская. Когда ты приходишь в эту сферу, уйти из нее потом сложно, и это очень понятно. Каждый день ты чувствуешь, что нужен, что твой труд востребован, что ты живешь не зря, это засасывает, это потрясающие ощущения. И когда человек устает, он хочет смены деятельности, но не может уйти из благотворительности и просто переходит куда-то еще. Сначала человек работает с детьми, потом со взрослыми, потом с бездомными животными, а потом опять возвращается к детям». 

На обучение врачей фонд в 2014 году потратил больше 4 миллионов рублей

Нюта Федермессер: «8 лет назад мы рискнули заявить, что мы не занимаемся адресной помощью, не собираем деньги на конкретных пациентов, а помогаем учреждениям. Это тогда было очень смело и где-то безрассудно. Но мы были правы, и сейчас это работает.

Теперь люди приходят к нам, понимая, что помощь через фонд порой может быть более прозрачной и действенной, чем адресная помощь. Мы тратим деньги на различное оборудование, лекарственные и расходные материалы, ремонт помещений, покупку автомобилей для помощи на дому, обучение врачей и медсестер, и ни у кого не возникает недовольства — люди стали охотнее давать деньги на такие цели.

Правда, сейчас в детской программе мы вынужденно занимаемся адресной помощью. Но когда у нас будет построен хоспис, мы будем помогать ему».

Более 320 семей с тяжело больными детьми сейчас получают помощь от фонда «Вера» 

Лида Мониава, руководитель программы «Помощь детям» фонда «Вера»: «Когда фонд только создавался, никто не думал, что мы будем работать с детьми. Казалось, что этим есть кому заниматься. Дети в стационаре хосписа были редкостью. За год обычно их было у нас пять (максимум десять). Выбор у этих семей был такой: или ты в больнице, или дома без помощи. А то, что можно обратиться во взрослый хоспис, мало кто знал. Да и в целом тема хосписов была настолько неразвита, что семье было довольно сложно решиться сюда ехать. Но три года назад у нас появилась детская программа, и очень много семей за это время смогли получить помощь. Сейчас в месяц приходит по 20 новых обращений от родителей детей, которым нужна помощь в хосписе. Ко многим приезжает выездная служба фонда «Вера», а к тем, кто постарше, — выездная служба Первого московского хосписа. То есть ребенок может находиться дома, с мамой, папой, любимыми игрушками, кошкой и получать всю необходимую помощь. На данный момент среди наших подопечных 170 детей в Москве и 151 ребенок в регионах.

Раньше мы думали, что с появлением отдельной детской программы будем делать все, что семье нужно. Но сейчас количество запросов так увеличилось, что пришлось вводить ограничения. Это болезненный процесс для всех. Например, если семья очень хочет за границу, так как им где-то пообещали, что могут попробовать вылечить ребенка, мы уже не помогаем. Или, например, многие семьи хотят отправить ребенка на реабилитацию. Раньше мы оплачивали это, но потом поняли, что реабилитация — бесконечный процесс, который практически ничего не меняет». 

Работа детской выездной службы обходится в 10 миллионов рублей ежемесячно

Лида Мониава: «Долгое время мы говорили о том, что не хватает детского хосписа. Мы думали, что его будет делать кто-то другой. Но никто не делал, ничего не происходило, какие-то попытки государства открыть паллиативное отделение ни к чему хорошему не привели. Стало понятно, что хоспис должны делать мы. Но ничего бы не произошло, если бы правительство Москвы не передало землю и здание в безвозмездную аренду. Теперь вместе с фондами «Подари жизнь» и «Линия жизни» мы нашли компанию, которая построит детский хоспис (Crocus Group), создали его проект и назвали его «Дом с маяком». Самое главное — там будет обезболивание. Этого не хватает многим другим местам, где помогают паллиативным больным».

Нюта Федермессер: «Детский хоспис будет полностью благотворительным. Нам очень страшно, что не получится собирать достаточно денег. Поэтому мы решили создать целевой капитал, с чем нам помогли Анатолий Чубайс и Вадим Беляев. Эти деньги находятся в управлении компании «Открытие». Мы получаем процент, который будем тратить на оплату труда сотрудников детского хосписа. Такой же целевой капитал был создан четыре года назад для поддержки сотрудников Первого московского хосписа имени Веры Миллионщиковой». 

У фонда «Вера» больше 400 волонтеров 

Нюта Федермессер: «Часть нынешних сотрудников фонда — это бывшие волонтеры. Мне кажется, нет ничего удивительного в том, что люди приходят помогать: вытирать пыль, кормить пациентов, стричь их, гулять с ними на улице. Думаю, гораздо тяжелее ходить к детям в больницы. Там маме еще не ясен исход заболевания, она целыми днями молится за то, чтобы ребенок выздоровел, не умер. И когда я общаюсь с волонтерами, работающими в таких отделениях, мне кажется, что у них по ночам над головой нимб светится. Сейчас координатором помощи Второму московскому хоспису пришла девушка, которая работала координатором в больнице. И вот она оттуда, где люди выздоравливают, переходит координатором туда, где люди умирают. Вчера она написала отчет: в их хосписе впервые провели концерт, она описывает, как на это реагировали больные, персонал, родственники. И ее письмо лучится счастьем и чувством удовлетворенности от того, что она сделала. И я подумала: «Слава богу, мы тут все-таки не странные, позитив в работе у нас есть».

Лида Мониава: «Когда идет процесс лечения, тебе в данный момент плохо и трудно, тебе нужно от многого отказаться, чтобы когда-то в будущем, возможно, стало лучше. А в хосписе важно, чтобы каждый день был хорошим. И многим из нас хочется, чтобы сегодняшний день был хорошим, а не надеяться на завтра. Поэтому, мне кажется, у нас приятно быть волонтером. За этот год фонд очень резко вырос, и обеспечить индивидуальный подход к семьям стало труднее. Когда у тебя больше 300 подопечных семей в разных регионах, ты не можешь с каждой налаживать личный контакт. И в такой ситуации волонтеры нам очень помогают: они ходят в конкретные семьи и поддерживают их».

Частные благотворители дают больше компаний: 40,3% против 36,9%

Нюта Федермессер: «Собирательный портрет благотворителя, наверное, не изменился за эти 8 лет. Но это перестали быть только друзья, друзья друзей и знакомые друзей друзей. Жертвовать стали и совершенно незнакомые люди. Думаю, потому что у всех нас есть потребность к состраданию и помощи. Причем чем труднее жизнь, тем лучше мы относимся к тем, кто рядом. 

Красивые фотографии и душещипательные истории — это уже давно не единственный стимул для благотворительности. Но это нередко способствует вовлечению в нее. И тогда у многих благотворительность становится потребностью. Дуня Смирнова в программе у Познера сказала: «Благотворительность — это гигиена души». И я с ней согласна. У человека не возникает вопроса, зачем чистить зубы. С благотворительностью сейчас происходит то же: все меньше людей думают, зачем это нужно, — они просто делают и не могут по-другому. Для них душещипательная история уже вторична. Это нормально, что фотография ребенка вызывает отклик, но общество взрослеет. 

Кроме того, я уже несколько лет не слышу от доноров вопроса: зачем помогать умирающим? Люди приходят с пониманием, что если человека нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь. Мне кажется, это главное достижение фонда. Эта формула уже в мозгах, в душах — она работает».

Помочь фонду «Вера» можно, отправив СМС-сообщение на короткий номер 3443 с префиксом ВЕРА и суммой пожертвования. Например: ВЕРА 300. 

Обратите внимание на смелую и полезную книгу-руководство, которую фонд без всякого лицемерия сделал и выпустил: «Человек умирает. Что делать?»