Режиссер и поэт Константин Богомолов написал манифест, в котором сравнил идеологию современного западного общества с нацизмом. По его мнению, в Европе и США формируется Новый этический рейх, который в некоторых аспектах хуже рейха Третьего, поскольку покушается не только на свободу мысли, но и на свободу эмоций. Богомолов предлагает России не ориентироваться на нынешние западные ценности, но строить «старую добрую Европу» — Европу, «о которой мы мечтали» и «которую потеряли». «Афиша Daily» публикует краткий пересказ манифеста с самыми яркими цитатами. Полная версия текста доступна на сайте «Новой газеты».
Человек — прекрасное, но в то же время опасное существо, в котором соседствуют разрушительная и созидательная силы. Вплоть до новейших времен западная цивилизация строилась в опоре на такого сложного человека — религия, философия, искусство и образование сдерживали звериное в человеке, но также позволяли этой темной энергии выйти при помощи своих же инструментов.
После потрясения от ужасов нацизма Европа решила ликвидировать сложного человека, чтобы застраховаться от его темной стороны. Современный Запад похож на главного героя картины «Заводной апельсин» Кубрика: после экспериментальной терапии сверхагрессивный в прошлом юноша (избивавший и насиловавший ни в чем не повинных людей) не в состоянии совершить дурной поступок. Он не только избавился от агрессии, но и не может теперь видеть голую женщину, его тошнит от музыки, он испытывает отвращение к сексу.
Функции преследования и изоляции инакомыслящих на Западе переданы от государства обществу. В Европе и Штатах оформляется Новый этический рейх, где роль идеологии выполняет новая этика. Национал-социализм в прошлом. Теперь мы столкнулось с этическим социализмом и квир-социализмом. На смену «Нациков» пришли столь же агрессивные квир-активисты, фем-фанатики и экопсихопаты.
Западное общество пошло дальше традиционных тоталитарных режимов, поскольку подавляет не только свободу мысли, но и эмоции. В Новом этическом рейхе человека натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть.
Каждый несчастный на Западе вправе придать своим обиде, болезни или страху общественно важный статус, а государство должно выделить под них квоты во всех сферах социальной жизни. Любой, кто возразит, что обида не стоит выеденного яйца, болезнь излечима, а личная драма — вопрос интимный, станет жертвой общественного мнения.
Роль новой репрессивной машины выполняют социальные сети и их пользователи — «добропорядочные» и сетевоактивные граждане. Их поддерживает власть — новое Министерство правды в лице хозяев интернет-гигантов. Соцсети дают анонимность, а потому позволяют устраивать виртуальное линчевание безнаказанно.
И это касается не только художников, но и любого члена общества — преподавателя или студента американского вуза могут изгнать из стен заведения за «не те» взгляды.
Новый рейх объявил войну смерти и назначил своей идефикс погоню за вечной молодостью. Все потому, что смерть непредсказуема и божественна, а квир-социалисты, как национал-социалисты и коммунисты, не признают над собой никакой власти, кроме своей Идеи и Рацио. Человека они рассматривают не как тайну, а как результат эксперимента, мясо.
Но война против смерти неизбежно приводит к войне против жизни, поскольку последняя так же непостижима, неконтролируема и опасна. Европа перешла от сексуальной революции к тотальной борьбе с энергией секса. Христианство же придавало сексу сакральность, божественность и красоту.
Если раньше диссидент мог уехать в страну с другими этическими ценностями, то теперь из‑за глобализации эта возможность уходит. На смену расовой чистоте пришла чистота этическая. Прошлое каждого успешного индивида исследуется, чтобы выяснить, нет ли там случаев харассмента, абьюза или неправильного высказывания.
В 90-е годы Россия хотела сблизиться с Западом и вернуть себе ценности довоенной Европы (которая ценила многообразие человека, его индивидуальность, мысли и творчество). Но сейчас сама Европа этим ценностям не соответствует.
Россия прошла изменения, которые сейчас переживает Запад, в 1917-м. И феминитивы, и прочие надругательства над языком, и попытку освободиться от половой или культурной принадлежности, и собрания с обсуждениями морального облика, и массовые требования трудящихся, и даже детей, предающих своих родителей.
Есть много несогласных с новым порядком вещей — и русских, и американцев, и европейцев. Это современные, образованные люди, а вовсе не дремучие ортодоксы. Они боятся высказать свою позицию, чтобы не подвергнуться моральному террору.
Чтобы поддержать их, необходима новая правовая идеология, отстаивающая ценности сложного мира в опоре на сложного человека. Россия не в конце прогресса, а в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад с мультикультурными гендерно нейтральными чертями.