5 книг недели Новый Фоллетт, идеальная женская проза, Троцкий против Сталина

Кен Фоллетт «Зима мира»

Можно иронизировать над амбициями «всего-лишь-беллетриста», автора «Столпов земли», написать «окончательный» роман про ХХ век — однако второй тысячестраничник эпопеи опять подтверждает класс рассказчика. Продолжение «Гибели гигантов» (дети тамошних персонажей теперь доминируют в списке действующих лиц) охватывает период с 1933 по 1949 год — от прихода к власти национал-социалистов до начала полномасштабной холодной войны; русские, немцы, англичане, американцы любят, ненавидят и шпионят друг за другом; у каждой великой нации — своя трагедия и своя правда, а где проходит грань между семейной сагой и шпионским романом — не знает и сам Фоллетт.

Анна Матвеева «Завидное чувство Веры Стениной»

Новый роман от сочинительницы «Перевала Дятлова»: та «женская проза», по которой ясно, что способность к иронии и наблюдательность так же часто идут рука об руку друг с другом, как филология и искусствоведение. Автор, исследующий нюансы чувства зависти, обволакивает читательниц цитатами из Ницше и Гертруды Стайн, а его, то есть ее начитанные и насмотренные героини расшифровывают банальности повседневной жизни посредством кодов высокой культуры — и ассоциируют себя с персонажами Фицджеральда, водителей «мерседесов» — с руками Дафны с картины Поллайоло, а известно кого из телевизора — с ван-эйковским Арнольфини.

Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский «Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Троцкого, 1929–1932»
Юрий Фельштинский «Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Троцкого, 1933–1936»

Выдающаяся — нельзя проигнорировать — работа историков: два тома  интереснейших — и впервые публикующихся по-русски — документов из архивов Троцкого, как тот пытался создать антисталинскую оппозицию, как собирался написать биографию Ленина, как относился к Коминтерну и объяснял события, разворачивающиеся в нацистской Германии. Плюс (большой плюс!): очень энергичное — и по-фельштински тенденциозное, сочащееся неприязнью не только к Сталину, но и к Ленину, да и по отношению к самому герою далеко не комплиментарное, — предисловие и, как всегда, очень компетентные примечания.

Майкл Харрис «Со всеми и ни с кем. Книга о нас — последнем поколении, которое помнит жизнь до интернета»

Склонный к самокопанию канадский журналист, упивающийся ностальгией по эпохе, когда люди не могли быть все время онлайн, не выдавали себя в массовом порядке за кого-то еще и не пытались заменить общение с живыми людьми обменом СМС и фотографиями, пытается преодолеть психотравму, отключает телефон — и в блаженном одиночестве погружается в «Войну и мир». Очередное утешеньице философией — в ален-де-боттоновском духе.

Александр Кабаков «Камера хранения. Мещанская книга»

«Не мемуары — просто опись того, что хранится на складах памяти»; но на самом деле все же именно мемуары — только очень остроумно организованные: как «воспоминания о потерянных навсегда вещах», от портсигаров и велосипедов до пейджеров; власть вещей, убежден А.А.Кабаков, гораздо сильнее власти идей. Автор с ернической гордостью демонстрирует некогда наклеенный на него ярлык — «певец пуговиц» — и заливается соловьем, именно и буквально про пуговицы, которые, оказывается, можно описывать столь же подробно — и столь же поэтично, —  как Гомер щит Ахилла.