5 книг недели Непротивный российский детектив, мемуары жены Хокинга, роман про Кавказ

Энди Гриффитс, Терри Дентон «26-этажный дом на дереве»

Продолжение «13-этажного дома на дереве»: полукомикс-полу-«нормальная книжка»; нечто среднее между «Дневником слабака», «Тату и Пату» и Джеронимо Стилтоном. Энди и Терри обитают уже в 26-этажном доме на дереве, и чем больше жилплощади, тем шире возможности. Теперь здесь есть лабиринт судьбы, автомат-татуировщик, магазин мороженого, акулы, пираты… Однако издатель Огромный Нос тоже не дремлет и требует от главных героев (писателей) сдавать в печать очередную книгу. Не бог весть как остроумно — но детям понравится; особенно их впечатляет, что даже и у 26-этажного дома есть сиквел — правильно, «39-этажный».

Артур Крупенин «Ave, Caesar!»

Редкий случай — непротивный современный отечественный детектив (ну то есть как «современный» — действие разворачивается в наши дни, но персонажи выглядят нафталинно-советскими). Социальный экзот — историк-античник с незадавшейся семейной жизнью и открывшимися после  травмы телепатическими способностями (проявляющимися лишь при тактильном контакте с человеком или предметом) — помогает капитану Лучко (воплощение банальности, да еще и из угрозыска) расследовать серийные убийства, да не простые, а совершенные при помощи римской монеты (ну или чего-то похожего). С Аткинсон и Гришэмом, конечно, такому импортозамещению не тягаться, но — приемлемо, вполне приемлемо.

Энн Эпплбаум «Железный занавес. Подавление Восточной Европы (1944–1956)»

Густопсово — или следует говорить «безупречно»? — антисоветское исследование про попытки СССР вовлечь в свою орбиту Восточную Европу:  как коммунистические ублюдки навязывали детям тоталитарную идеологию в летних лагерях, отбирали у освобожденных жертв нацизма наручные часы, нетолерантно относились к обладателям тонкого чувства юмора, выжигали каленым железом религиозные суеверия; и как — к счастью — непокорные обитатели Восточной Европы в долгу не оставались — они громили и жгли магазины русской книги, создавали джазовые ансамбли, организовались в нелегальные скаутские отряды и отказывались петь песни о том, что партия всегда права. Какой материал, какая глубина, какая страсть; только вот нет-нет да и возникает один и тот же вопрос: а почему бы этому замечательному историку, со всеми ее журналистскими талантами, убеждениями и Пулицеровской премией, не исследовать, чем занимались буквально в это же время британцы, например, в Кении, или французы в Индокитае, или бельгийцы в Конго, или ее соотечественники — в Хиросиме и Нагасаки.

Джейн Хокинг «Быть Хокингом»

Озадачивающе длинные — кто бы мог подумать, что жены астрофизиков могут быть столь словоохотливы, — мемуары, посвященные четверти века в обществе великого ученого и самого известного инвалида в мире. Частная жизнь Стивена Хокинга изобилует удивительными эпизодами; сама рассказчица под стать своему бывшему — тот женился на своей сиделке, а она вышла за его друга.

Алиса Ганиева «Жених и невеста»

Молодая — но острая на язык, раз отбреет мало не покажется — писательница продолжает («Салам тебе, Далгат!», «Праздничная гора»)  исследования причудливого уклада, сложившегося в наши дни на Кавказе — где кого только ни встретишь: и тебе муфтии, и главы инвестфондов, и шахиды, и учительницы русского языка, и что ни персонаж — то потенциальный герой романа, «дерзкая персона с 05 региона». Интеллигентная 26-летняя Патимат, одинаково тонко чувствующая как консервативный ориентальный дух, так и некоторую гротескность своего окружения, ощущает, что исследующий гибель московских правозащитников юрист Марат — хорошая партия; жизнь, однако, пытается внести свои коррективы.