5 книг недели «Крепость» Алешковского, ЖЗЛ Шукшина, рассказы об Иране

Петр Алешковский «Крепость»

Колоритный, густой 600-страничный роман про постсоветского индиану джонса — честного археолога, трагическим образом вынужденного работать и жить в путинской России в рамках бюрократической эпохи: все продается и покупается — даже прошлое. Время от времени главный герой  впадает в галлюцинаторный транс — и созерцает картины в духе кольриджевского «Кубла-хана» (тени забытых предков тоже, что характерно, беседуют на актуальные темы: «Тоскуешь по кумысу?» — «Никогда не отказывался от доброй чарки»). Полевые наблюдения за падением нравов позволяют протагонисту вынести своим современникам убийственный диагноз («пустая прослойка»); и даже обнаружение уникального памятника домонгольской архитектуры вряд ли способно спасти сгнившее в ХХ веке до корней общество.

Алексей Варламов «Василий Шукшин»

Безусловно, лучшая — и увлекательная, как роман, — на сегодняшний день биография, в которой расшифрован феномен Шукшина: генезис основной психотравмы, отношения с богемой и «Русской партией», почвенниками и либералами, киношными и литературными людьми. Наверное, про Шукшина в ЖЗЛ А.Варламову было писать проще, чем про Пришвина, Грина, Булгакова и даже Распутина: тот принадлежал к чисто русскому типу гениальных самозванцев, с которыми вечно случались удивительные истории.

Патрик Смит «Времени больше нет. Американцы после американского века»

Историк и журналист, экс-шеф бюро International Herald Tribune в Гонконге и Токио, опубликовал пару лет назад несколько пространных эссе о том, что между представлениями американцев об их национальной и исторической идентичности и подлинной историей (как минимум от Испано-американской войны до 11 сентября) существуют значительные расхождения. Эти заблуждения — и особенно уверенность в собственной исключительности — приводят к тому, что Америка недальновидно влезает еще и в чужие общества, пытаясь навязать собственные мифы другим нациям.

Хосроу Шахани «Обо всем и ни о чем»

Нынешний бум  иранских и околоиранских книг в России и мире только начинается — но имеет под собой богатую почву. Забавные, с бойкими диалогами, сатирические рассказы Шахани (1930–2002) много печатали в СССР — а вот в двухтомник  «Современной иранской прозы» 2010 года его  тексты не попали. Шахани наблюдает за тем, как воспитанные в рамках традиционной морали иранцы, пытаясь осваивать западные ценности,  блага и нормы, иногда забывают о границах дозволенного в семейной, деловой, религиозной и политической жизни — и попадают в комические переплеты.

Кристоф Оно-Ди-Био «Бездна»

Начало детективное: муж пропавшей женщины остается с маленьким сыном; на берегу Аравийского моря обнаруживается тело красивой женщины; попытка найти ответы на вопросы приводят рассказчика в подводный мир. Странный, «провокативный» роман сорокалетнего писателя и журналиста — не то притча, не то аллегория, не то гротескная фантасмагория о женщине, отказавшейся от мира людей и выбравшей «бездну», мир акул, — собрал в 2013-м большой урожай призов во Франции: «Ренодо» и Гран-при Французской академии.