Джек Уайт, Klaxons, Себастьен Теллье, Бен Фрост, WIFE и другие

Как звучит

Джек Уайт продолжает выжимать соки из американской архаики, смешивая кантри с блюз-роком, траур с бравадой, а гитарную тряску — со скрипичной канителью и молотьбой по фортепиано. «Lazaretto» — это куда более дерзкая и этой дерзостью заражающая пластинка, нежели предыдущий сольник Уайта, сочиненный им после развода с женой и распада The White Stripes. Очень хороши титульная вещь и инструментал «High Ball Stepper» — Уайт напоминает, что он гений гитарной пиротехники. Врезается в память строчка «I'm becoming a ghost, so nobody can know me» из «Alone In My Home». В песенке «I Think I Found The Culprit» сквозит нечто от отличной группы The Juliets, а в «Temporary Ground» — от выдающейся «Hotel Yorba». Кстати о The White Stripes: их первому альбому завтра стукнет 15 лет. На «Lazaretto» от их милой минималистичности, от их помеси завораживающей виртуозности (Джек) и обаятельного неумения (барабанщица Мег) не осталось ровным счетом ничего. Это, с одной стороны, не проблема — виртуозность Джек демонстрирует и среди дюжины музыкантов, работавших над записью инструментов на «Lazaretto». С другой стороны, песен, которые вспомнятся много лет спустя, здесь не сыщешь — а у The White Stripes таких было более десятка.

Чем интересно

Обычно укладывающийся в несколько недель Уайт работал над «Lazaretto» полтора года. Все это время он будто бы нащупывал, как эффектнее подать себя вне The Racounters, The Dead Weather и прославившего его дуэта — надо сказать, небезуспешно.

Как звучит

Если бы группа «Электрофорез» жила в Британии и вследствие этого была бы невероятно позитивной, то она, скорее всего, записала бы именно такой альбом. Klaxons, не мудрствуя лукаво, тоже решили воспользоваться принципом «я возьму свое там, где увижу свое» — и прогадали. На деле у них выходит то ли глупая версия того, чем сейчас занимаются Cut Copy, то ли облагороженный EDM: истина где-то рядом. Все это очень смешно: на песне «Children of the Sun», когда в дело вступает женский хор, слушать с серьезным видом становится невозможно; впрочем, менее устойчивые поймут всю несерьезность предприятия уже на «A New Reality», где синтезаторы из бростепа обрамляют мелодию будто бы из песни «Позвони мне, позвони». Здесь есть песни неплохие и сносные — та же «Children of the Sun», «Show Me a Miracle», «Invisible Forces», но все же если бы британцы дошли до гей-попа, еще более махрового, чем в «There Is No Other Time», было бы как минимум занятнее.

Чем интересно

В старом блоге «Афиши» о музыке был тег «что с тобой сделал русский рок» — и он может спокойно заменить собой все вопросы к группе; а что у них стоит вместо русского рока, и представить страшно. Впрочем, так как «Love Frequency» воспринимать серьезно лучше не стоит, то можно во время прослушивания расслабиться и просто получить удовольствие: он хорошо работает в жанре «по волнам моей памяти». Каждая песня здесь о чем-то да напоминает: первый альбом Cut Copy! сольный альбом Скрима! Гвидо! Daft Punk! третий альбом Scissor Sisters! Дебют Klaxons? Нет, показалось.

Как звучит

Сам Теллье говорит, что хотел заново разыграть собственное детство, поместив его в Бразилию, — однако тамошнюю музыку специально не слушал, чтобы придумать свою Бразилию. По итогу получилось нечто среднее между саундтреками к фильмам Эльдара Рязанова и Сержем Генсбуром эпохи его увлечения карибскими делами: оркестровый ретрофутуризм, изящная полиритмия, виниловый грув, типично французская мелодическая плавность и мягкость. Отдельно приятно, что заправский затейник Теллье (вы наверняка помните его представление на Евровидении) тут почти не кривляется, а вполне искренне предается юношескому инфантилизму и романтизму в латиноамериканских декорациях.

Чем интересно

Образцовая пластинка выходного дня, которая практически не надоедает. И правда по-хорошему похожая на позднесоветскую эстраду — местами Теллье даже поет почти как молодой Лещенко.

Как звучит

Если существует музыка, созданная специально для того, чтобы ее слушали в наушниках, то это именно она — есть подозрение, что для Фроста очень важен близкий контакт со слушателем, иначе, как говорится, чуда не произойдет. Альбом этот, конечно, не только о вере и не только о природе, но при прослушивании «Авроры» в голову приходят лишь только такие понятия, как «космогония» и «эсхатология»: плачущий свет, крушение старого мира — следуя названию, на смену закату Европы приходит нечто новое, но до зари все же еще не очень близко. Это альбом явственно ночной, рубящий, сметающий: здесь земля уходит из-под ног, а по телу идет холод. Не только нойз, не только эмбиент, не только далекий звук колоколов — здесь в ход идет и бластбит, и электроника в духе поздних Fuck Buttons: все ради пробивания слушателя насквозь. «A U R O R A» хорошо описывается случайными названиями из русской музыки: стать севера, химия низких температур, нелегкое дело холод — это все о нем.

Чем интересен

Альбом, начинающийся с предвосхищающего бурю шума неизвестного происхождения, а заканчивающийся оглушающими десятью секундами тишины, по определению не может быть плохим — насколько он повлияет на каждого, вопрос другой. Фрост, как известно, уже давно не опускает планку, но то, что его предыдущие альбомы вышли сами по себе, а не на лейбле Bedroom Community, где он является сооснователем, кажется очень правильным шагом — настолько мощной работы музыкант не выпускал с «By The Throat» пятилетней давности. Волки с обложки ушли в пустоту, а Фрост (и слушатель) остался один на один с природой — и что страшнее, неясно.

Как звучит

С одной стороны, это упоительный greatest hits, оптимальный путеводитель по сольным пластинкам Арто Линдсея, создателя DNA, соавтора ноу-вейва, участника Lounge Lizards и Ambitious Lovers, неутомимого выдумщика-интеллектуала. На альбомах, подписанных его собственным именем, Линдсей фактически изобрел заново босса-нову, сохранив нежность, томность и тонкость, изначально присущие жанру, но привнеся в нее авангардистскую геометрию и угловатый постфанковый грув. Таким образом он создал изрядное количество негромких шедевров — которые в этой самой энциклопедии и собраны. Но не только они: на второй половине пластинки внезапно происходит тотальная деконструкция только что услышанных песен; Линдсей даже не перепевает их, а расчленяет; исполняет свои и чужие вещи под одну атональную электрогитару, оставляя от оригиналов только рожки да ножки. Слушать это скорее любопытно, чем приятно, — но любопытство, как говорилось на одной советской пластинке, побеждает страх.

Чем интересно

Наряду с Женей Борзых Арто Линдсей фигурировал в нашем недавнем списке музыкантов, по которым мы соскучились, так что «Encyclopedia of Arto» — это пусть и не вполне полноценная, но все-таки компенсация досадной недостачи. Другой вопрос, что вторая половина альбома как бы намекает, что Линдсей сам тяготится собственной музыкой, — будем надеяться, что мы его просто неправильно поняли.

Как звучит

Эта заупокойная музыка существует на границе между индастриалом и r'n'b. Первый мини-альбом Джеймса Келли назывался «Stoic» — ровно так мог бы называться «What's Between», и наоборот. «What's Between» — это будто бы операция на сердце Тома Крелла (How to Dress Well), который, как известно, видит нежность в смерти. Келли же, кажется, понимает, что любая нежность обречена на смерть. В девяти монотонных, раздираемых изнутри песнях чудится то призрак Артура Рассела («Heart is a Far Light»), то oOoOO (повсеместно). Музыка то и дело норовит куда-то рухнуть — притом всегда в самый подходящий момент. В ней много пауз, длиннот, смен темпа — это отталкивает и завораживает одновременно. Почти 40 минут альбома «What's Between» WIFE приказывает слушателю: терпи.

Чем интересно

«What's Between» — заслуга не только и, возможно, не столько WIFE, сколько спродюсировавших альбом темных рыцарей электроники The Haxan Cloak и Роули Портера. Вероятно, именно так звучали бы композиции с «Excavation» и горячо рекомендуемой автором этих строк «Life Cycle of a Massive Star», облеки их в песенную форму.

Как звучит

Вы слышали их, если ходили в прошлом году на Depeche Mode — Мартин Гор взял Diamond Version на разогрев. На лейбле Raster-Noton, которым заправляют Карстен Николаи и Олаф Бендер (они же Diamond Version), издаются записи Мики Вайнио и частого московского гостя Atom™ — сами же Николаи и Бендер опубликовали дебют на Mute, на что их уговорил тамошний босс Дэниэл Миллер. Но прочь имена и названия: «CI» и без них более чем состоятельная запись. Это ожесточенное, беспрерывно скрежещущее техно, которое, в отличие от описываемого выше Бена Фроста, только на больших колонках и слушать. Лучшая вещь — первая «The Blank Action» с едким рефреном «I'm sorry for your loss», отдаленно напоминающая ускоренную версию «Risingson» Massive Attack. В середине альбома внезапно начинает петь Нил Теннант из Pet Shop Boys — впрочем, его ангелический голос, исполняющий спиричуэл из XIX века, здесь несколько не к месту. Некоторые треки Diamond Version уже выходили на EP — альбом они вообще не собирались записывать, пока не заинтересовались, как свое техно выразить в песенных структурах, для чего позвали вокалистов вроде того же Теннанта или талантливой подписантки Raster-Noton Киоки Кондо. Позвали, в общем-то, зря, на «CI» все же не голоса золотые, а контакты платиновые.

Чем интересно

Расшифровка «CI» — «corporate identity», альбом задуман как филиппика технократично-корпоративному миру с его рекламой, маркетингом и вездесущими брендами. Для рядового слушателя это прежде всего механистичная танцевальная запись, под которую хорошо смотреть на диджея как на гуру, производящего магическую процедуру.