Гражданские манифесты Лев Рубинштейн, поэт
Так исторически сложилось, что слово «фашизм» в наших широтах использовалось часто и густо и трактовалось настолько расширительно, что к нашим дням вроде бы и вовсе утратило свою инструментальную остроту и энергию. Фашистами просто именуют друг друга бранящиеся, заменяя этим словом прочие слова, такие как «урод», «скотина», «злодей». А «фашизмом» обозначают любое социальное или даже бытовое явление, которое резко контрастирует с чьими-либо представлениями о норме. «Какая-то совершенно фашистская погода», — приходилось услышать мне. «Не ходи туда — там кормят какой-то фашистской едой». И так далее.
А вот при всем при том как-то незаметно мы все вдруг очнулись посреди фашистского государства. Не метафорически фашистского — нет. И не патетически-фашистского — без всякой карнавально-апеннинской риторики или сумрачно-германских мифологем. Без факельных шествий и ритуальных сожжений книг. Без специфической, но все же несомненной честности и открытости намерений, свойственных классическому фашизму и, в общем-то, его и погубивших. И даже без его азиатско-византийского извода, названного в свое время сталинизмом. Нет, без всего этого.
Мы оказались посреди скучного, рутинного, мучительно провинциального и даже не слишком кровожадного, хотя и отчетливо гнусного фашизма то ли боливийского, то ли парагвайского разлива, где демонстративное беззаконие прикрывается декоративной конституцией, а граждане привыкли ощущать себя жителями оккупированных городов.
Нынешнее протестное движение — это не движение против «жуликов и воров». И не движение «за честность выборов». Хотя и это, разумеется, тоже. Но это в данном случае скорее вторично. Это движение, конечно же, именно антифашистское и именно таковым, как мне кажется, оно и должно себя осознавать. И именно такое ясное и вполне определенное самоосознание может прибавить сил, осмысленности и ясности и намерениям, и действиям всех тех, кто в силу различных причин, первыми из которых являются представления о достоинстве личности и о цивилизованном состоянии общественной жизни, не намерен мириться с существованием в фашистском государстве.