50 лучших фильмов первой половины 2021 года

«Аффект» — иммунный ответ на остекленевший мегаполис. Реакция агонизирующего тела, несвободного, работающего 5/2, оставленного бороздить десять квадратных метров на пятачке аэропорта. Все, что происходит с Джозефом, так или иначе — сопротивление тела. От стакана, треснувшего в зубах за семейным столом, до сцены избиения, которая заканчивается тем, что Джозеф подает руку согбенному обидчику.

Выходит, «Аффект» — не скучный нигилистический гимн самобичеванию, а диалог тела и души. Этот мотив роднит «Аффект» с другим важным британским фильмом — «Стыдом» Стива МакКуина, таким же путешествием в мир мятущейся души; но если у МакКуина мир представлен небоскребами, панорамными окнами и телами в холодном поту, то Кария вовсю пользуется головокружительностью лондонских улиц. Брэндон (Майкл Фассбендер) в «Стыде» боролся с неуемностью своего тела, секс-зависимостью, Джозеф ищет возможности найти свое «я» посредством телесных истязаний. Д.В.

Гибрид двух поджанров — комедии про людей средних лет на курорте и пародийного фарса в духе «Остина Пауэрса». Кристен Уиг и Анни Мумоло (они же сценаристки) играют закадычных подруг, которые отправляются в пляжный оазис во Флориде — с разноцветными коктейлями, плаванием на бананах и моложавыми холостяками в леопардовых плавках. Между тем суперзлодейка с аллергией на загар (тоже Уиг) планирует выпустить там рой генно-модифицированных комаров-убийц и посылает на разведку своего прихвостня-поклонника (Джейми Дорнан).

Не так грандиозно, как опус магнум Уиг и Мумоло «Девичник в Вегасе», но местами тоже очень смешно. Можно сказать, это женский вариант фильмов Уилла Феррелла (который неспроста тут в продюсерах): многие гэги удаются просто в силу своего безграничного идиотизма. Лучшие моменты — музыкальные номера, особенно запоминается сольное выступление Дорнана c песней (и танцем) про чаек. С.З.

Психоделический хоррор, который популярный в узких кругах британец Бен Уитли написал прошлым летом и снял за две недели на свежем воздухе. По фильму в Англии, где свирепствует вирус, ученый в сопровождении девушки-лесника направляется вглубь леса к своей коллеге, которая изучает там аномально плодородную землю. Но выясняется, что коллега занята не битвой за урожай, а попытками найти общий язык с разумной грибницей, и тем же увлечен разбивший лагерь неподалеку ее бывший муж — психопат.

Возвращение Уитли к корням фигурально и буквально: жуткая лесная сказка, в которой слышны, с одной стороны, отзвуки эха Тарковского и Кубрика, а с другой — вопли из ритуальной расчлененки. Интересно, что артистка Торчиа успела сыграть и в «Солнцестоянии». Очевидно малобюджетное и по мелочам неряшливое, но впечатляющее путешествие к сердцу тьмы, фильм и смешной, и завораживающий, и очень неглупый — Уитли нашел возможность поговорить об эпидемии со стороны насколько неожиданной, настолько и логичной. Бонусом — самое активное использование стробоскопа за пределами фильмографии Гаспара Ноэ. С.З.

Взяв паузу от блокбастеров и ненадолго вернувшись в «Джентльменах» в мир своих ранних лондонских картин, Гай Ричи снова укатил в Лос-Анджелес, где воссоединился с соотечественником Стэтемом, которого он двадцать с небольшим лет назад и вывел в люди.

Ричи по обыкновению тасует временные пласты, но в остальном это очень прямолинейный, олдскульный триллер о мести. «Гнев человеческий» — ремейк неплохого французского фильма «Инкассатор» с существенными отличиями в бэкграунде главного героя и иначе расставленными акцентами. В частности, в оригинале многое строилось на тайне, окружающей протагониста, а здесь его мотивация полностью изложена (зачем‑то) уже в трейлере.

При этом в своем пижонском мачистском сегменте Ричи по-прежнему игрок высшей лиги, в пределах отдельного эпизода способен выступить по-королевски и умеет управляться с чужой харизмой как мало кто в профессии. Если в принципе согласиться, что такое нигилистское и угрюмое кино может быть развлечением (а разве нет?), то в «Гневе» его более чем достаточно. С.З.

Выход на экраны четвертого выпуска «Вселенной монстров» компании Legendary после неоднократных переносов — событие знаменательное. Во-первых, это самая масштабная за минувший год попытка вернуть публику по всему миру в кинотеатры. Во-вторых, это первый американский фильм с участием Годзиллы, который можно и нужно смотреть (хотя для кого‑то из нас версия Эммериха имеет несомненную ностальгическую ценность). В-третьих, это редчайший по нынешним временам сочувственный взгляд на проблему альфа-самцовости.

Один из секретов успеха, пусть это и прозвучит обидно для радиоактивной ящерицы, — в том, что ее здесь довольно мало: в названии Годзилла может идти впереди, но в самом фильме главнее, конечно же, Конг, который получает куда больше времени на экране и куда больше места в наших сердцах. Первая сцена, описывающая типичное утро гигантской обезьяны на острове Черепа, — маленький триумф киноприматологии. С.З.

Документалист-международник Виктор Косаковский, уже много лет выстраивающий свои отношения с реальностью через камеру, в последнее время окончательно дистанцировался от людского, предпочитая искать тайны бытия на разных точках планеты («Да здравствуют антиподы!»), в воде («Акварель») и, наконец, в глазах-бусинках фермерской свиньи.

Все дальше отходя от идеи антропоцентризма, в своей новой оде природе убежденный вегетарианец Косаковский полностью отдает пространство фильма на откуп животному миру и наполняет экран обитателями ферм — курами, коровами и заглавной свиноматкой по кличке Гунда. Во многом благодаря очищенному черно-белому изображению их экранное существование на наших глазах обретает поистине библейские и эсхатологические мотивы: фильм начинается со сцены зарождения поросячьей жизни в хлеву, но все мы знаем, что она заканчивается на тарелке. Перед нами оруэлловский «Скотный двор», в котором не суждено случиться революции. Хотя на некотором эмоциональном сдвиге в сторону нашей капитуляции перед чудом жизни (если не на конкретной ферме, то в душе отдельного зрителя) кино Косаковского так или иначе пытается настаивать — это чувствуется интонационно, картинно, экспозиционно. М.C.

Матерый экс-спецназовец (Фрэнк Грилло) бесконечно проживает тяжелое утро, в котором за ним гоняется — пока не настигает — толпа колоритных убийц, от азиатки с мечом до карлика с динамитом. Постепенно выясняется, что это как‑то связано с его давно оставленной женой (Наоми Уоттс), которая работает в военной лаборатории под руководством планирующего что‑то дурное мужчины (Мел Гибсон).

А вот, для разнообразия, отличная идея: «День сурка» как экшен, но не блокбастер вроде «Граней будущего», а среднебюджетный комедийный боевик категории «Б», в котором ежедневной попытке выжить найдена идеальная метафора — уровень компьютерной игры (где Мел Гибсон выступает в небольшой роли босса как в буквальном смысле, так и в геймерском). У Грилло (не говоря уж про Гибсона) — масса олдскульного обаяния, Джо Карнахан, несмотря на неровную карьеру, остается умелым экшен-постановщиком, и в целом это превосходное безмозглое развлечение, которое слегка портит разве что вялый финал. С.З.

За «Душой» стоит душа и голова одного из главных авторов современного мейнстрима Пита Доктера, придумавшего «Корпорацию монстров», «ВАЛЛ*И», «Вверх» и «Головоломку» — важнейшие фильмы XXI века с рейтингом 6+, объясняющие, как справляться со страхом смерти, детскими травмами, одиночеством и эмоциями, выходящими из‑под контроля. Новый мульт Disney и Pixar — попытка такого же планетарного масштаба высказаться о смысле жизни, двухчасовой коучинг «Как перепридумать себя в эти окаянные дни», неслучайно воспитание сущностей пугающе называется You Seminar и напоминает расклад по системе Human Design. «Здесь ты не раздавишь душу — для этого есть Земля». А ощущение, что раздавишь.

Оруэлловские объятия «Души» с десятой минуты начинают тревожить: среди пастельных облачков и кавайной массовки ласковые всезнающие голоса алгоритмов диктуют, где твое место. А.Т.

Больше всего, конечно же, «Жвалы» напоминают «Тупой и еще тупее» Питера и Бобби Фаррелли. Такой же нежнейший броманс, такие же придурковатые герои, гэги, которые заставят смеяться вас в голос. Кроме того, вы влюбитесь в муху, которая здесь что‑то вроде домашнего животного, хотя выглядит как монстр с кабельного канала 1960-х.

«Жвалы» — фильм как раз для летней жары. Часть действия происходит на Лазурном Берегу, часть — на вилле с бассейном, у кромки которого по привычке спит Ману. И хотя картина представляется несколько необязательным развлечением, но ее также приятно смотреть, как сделать глоток холодного коктейля в жаркую погоду. Лучше уж под мухой, чем под раскаленным солнцем. Н.C.

Этот художественный дебют Дариуса Мардера — терапия года, изысканное и внимательное кино, работающее на нескольких уровнях сразу, оперирующее многими смыслами. И хотя психотерапия в современных медиумах представлена довольно широко, такого прямодушного и обстоятельного обсуждения действительно не хватало. Как бы ни путал трейлер, заявляющий чуть ли не об амбициях «Одержимости», «Звук металла» — чистосердечное признание без всякого плутовства. Здесь не будет ожесточенной борьбы за место под солнцем, саморазрушающей патетики и восхваления человеческой несгибаемости, тут даже музыки-то нет, кроме коротких живых выступлений. Фильм у Мардера получился максимально близким к жизни, честным и приземленным. Р.Н.

В киносреде о Хлое Чжао начали говорить после ее первых двух фильмов, которые уже были укорены в документальной реальности: дебютные «Песни, которым научили меня братья» честно рассказывали о жителях индейской резервации, а «Наездник» был снят с реальными участниками родео. Метод Чжао — деликатно воплотить полные боли человеческие истории через простые и тихие сюжеты с помощью персонажей, как правило, играющих самих себя. Так на экране предъявляется своего рода игровое мокьюментари, но при этом Хлое удается сохранить саму эссенцию реальности и чувство живого присутствия, легко внедряясь в среду со всей своей киноплощадкой. Причем Чжао приходит к этому через очень примитивные, почти рефлекторные кинообразы: природа, говор, напевы, рассказы у костра, очень важная зацикленность на еде. В фильме как бы не происходит ничего, но при этом происходит все. Готовьтесь к такому микросюжетированию, что какие‑то там внезапно разбитые тарелки станут для вас реальной шок-сценой. М.C.

Фитнес-тренер Сильвия, мотивирующая сотни тысяч подписчиков в социальных сетях и окруженная восхищенными взглядами приятелей, никак не может ощутить настоящую близость.

В целом у Хорна получилась не столько социальная критика эпохи социальных (простите за каламбур) сетей, но вечная драма о женском одиночестве, которое социальные сети хоть немного спасают. Сильвия называет своих подписчиков, как бы это не было пошло, «мои любимые», и ее финальный монолог пронизывает искренностью и является, как ни крути, победным. Сильвия свободна делать в своей жизни то, что ей нравится. А ей нравится качать мышцы, носить розовое и рыдать на камеру. Н.C.

В продолжение «Суда над чикагской семеркой» — исторический триллер, развернувшийся в то же время и в том же месте. Лидер чикагских «Черных пантер» Фред Хэмптон (Дэниел Калуя), харизматик, оратор и маоист, набирает популярность и пытается объединить разные протестные группировки (вплоть до реднеков). ФБР это не нравится; для начала вальяжный агент (Джесси Племонс) подсылает к «Пантерам» «крота» — беспринципного мелкого жулика Билла О’Нила (Лейкит Стэнфилд), пойманного на угнанной машине и отпущенного в обмен на сотрудничество.

Очень энергичный и страстный, если и несколько поверхностный, фильм про революционеров и охранку. Расклад обозначен уже в названии («мессия» — формулировка Гувера, которого тут со смаком играет Мартин Шин). То, что активист «Черных пантер» с чрезвычайно радикальной риторикой выведен не противоречивой фигурой, а абсолютно симпатичным героем мейнстримового голливудского байопика, — безусловно, примета времени; впрочем, Хэмптон всегда был знаковым персонажем в силу возмутительных обстоятельств, о которых, собственно, тут и рассказывается. Кино актуальное, и не только в Америке. С.З.

Структура для хоррора классическая: в первой половине фильма ничего не происходит, но атмосфера потихоньку сгущается, во второй начинается чертовщина в полный рост, зато разговаривать герои почти перестают. Последнее, в принципе, только к лучшему — если вспомнить, например, исповедальную притчу про морилку из первого акта.

Из реквизита у съемочной группы — человеческий череп, одна штука. В ход поэтому идет то, что есть: в первую очередь тайга. А также река, болото, редкая живность, огонь, деревянное зодчество, черные глаза, черные волосы. В изобретательности в непростых условиях Марсаану не откажешь, и с атмосферой тут все в полном порядке. C.З.

И еще один «День сурка» (в самом факте его бесчисленных репродукций есть очевидная ирония), на этот раз в жанре young adult. Еще до начальных титров смазливый и очень положительный тинейджер Марк (Кайл Аллен) попал во временную петлю и бесконечно проживает один и тот же день в своем маленьком городке. И вот однажды он встречает жертву той же аномалии — по удачному совпадению это девушка, умница и его ровесница (Кэтрин Ньютон, которая только что менялась телами с Винсом Воном; насыщенная старинными клише карьера!).

Сделать из этого прямолинейный ромком было бы все-таки совсем бесстыдно, и авторы (сценарий по своему же рассказу написал фантаст Лев Гроссман) выбирают более извилистый путь с мелодраматическими поворотами и многочисленными метакомментариями собственных действий. Поначалу это мило, хотя и приторно. Финальный отрезок кого‑то взбесит, кого‑то, вероятно, еще больше растрогает. В любом случае лучше пересмотреть прошлогодний «Палм-Спрингс». С.З.

У 18-летней Сары (Джулия Сара Стоун) расстройство сна: она сбежала из дома, ночует на детской площадке и засыпает на уроках. Когда вечный недосып грозится перерасти в психоз, девушка обращается за помощью в институт по изучению сновидений — там как раз требуются добровольцы для одного эксперимента. И вот, несмотря на то что Сара впервые чувствует себя отдохнувшей, с ней и другими испытуемыми начинает твориться всякая чертовщина. Ученые темнят и уходят от вопросов, а руководитель группы (Лэндон Либуарон) начинает говорить правду только тогда, когда девушка хорошенько прижмет его к стенке.

Это как бы «Коматозники», постепенно превращающиеся в «Воинов сна»: ученые отчаянно пытаются установить контакт то ли с Фредди Крюгером, то ли с восставшими из ада существами, наподобие сенобитов, но, как мы знаем, такие штуки обычно заканчиваются очень плохо. Есть шкатулки, которые не стоит открывать; не буди лихо, пока оно тихо. В фильме, кстати, неспроста фигурирует постер первого «Терминатора»: по легенде, фильм родился из ночного кошмара Кэмерона, в котором девушку преследовал человек с красным глазом. Кажется, что картина Бернса появилась на свет схожим образом. Чего не отнять у режиссера, так это умения создать неповторимую атмосферу. «Кошмары» — это морок, от которого невозможно очнуться, но грош цена была бы этому вайбу, если бы не звезда фильма — невероятная зумерка Джулия Сара Стоун («Под уличными фонарями»), от одного вида которой цепенеешь, вплоть до расщепляющего душу и сознание финала. Е.Т.

«Круэлла», ребут и одновременно приквел диснеевской франшизы про собак и шубы, — что‑то среднее между «Джокером» и «Паддингтоном», причем, вопреки впечатлению, оставленному трейлерами и прочими рекламными материалами, куда ближе ко второму. Кто‑то в связи с этим наверняка будет разочарован — это не столько «женский „Джокер“», сколько «детский „Джокер“» — но, учитывая производящую студию, ждать другого было, конечно, наивно. Характерный штрих: еще до премьеры стало известно, что Круэлла лишилась своего знаменитого мундштука, потому что в мире «Диснея» курить теперь не может даже злодей. C.З.

Первый большой фильм (не считая курьезов вроде «Астрал. Онлайн»), использующий пандемию-2020 как сюжетное обстоятельство. Впрочем, по меркам Дага Лаймана, автора первого «Борна» и нынешнего фаворита Тома Круза, это тоже малобюджетная безделушка. «Локдаун» — романтическая комедия с ограблением, вырастающая из популярной в минувшем году страшилки о паре, которая рада бы разъехаться, но не может из‑за ковида. Место действия — Лондон, герои — успешная, но не получающая от этого удовольствия карьеристка (Энн Хэтэуэй) и ее бойфренд (Чиветель Эджофор), байкер в прошлом, поэт в душе, водитель в реальности. Экзистенциальный кризис вкупе с вирусом вроде бы добивают их роман, но напоследок дарят шанс украсть бриллиант из опустевшего универмага «Харродс».

Фильм взбесил многих критиков (как, мол, мы можем сочувствовать людям, запертым в лондонском таунхаусе). И интрига правда выглядит несколько механической (если верить «Википедии», матерый Стивен Найт написал сценарий «на слабо»). Но кино, вообще-то, очаровательное, и смешное, и сочетающее голливудский эскапизм с жизненной прозой (зум в пижамных штанах, вот это все) оригинальным, наивным и на удивление трогательным образом. Снято нарочито грубо и экономно, в манере Содерберга, большая часть действия — в пределах дома, есть камео знаменитостей, в основном по зуму (лучший — Бен Кингсли), Хэтэуэй с Эджофором за эти два часа становятся роднее нам и друг другу, чем Питт с Джоли в «Мистер и миссис Смит» того же автора; это локдаун, в котором хочется посидеть еще. С.З.

Шесть часов «Лиги» — совершенно бесценный материал для тех, кто интересуется механикой кино. В каком‑то смысле это сеанс магии с разоблачением, уникальное свидетельство того, как работает и из чего складывается современный блокбастер. Зритель получает возможность увидеть, как по-разному можно нарезать одни и те же сцены, как в них преобразуются диалоги, как можно менять настроение и динамику с помощью музыки или CGI, как можно выворачивать сюжет, что делать с артистами — словом, как разные режиссеры на одном фильме добиваются совершенно разных задач. «Снайдеркат» — не только монумент, но и документ, и во втором качестве он, не исключено, простоит даже подольше. C.З.

Освежающая летняя нежнятина, в которой студия Pixar рисует труднодоступную нынче прибрежную Италию вашей мечты: прозрачные голубые волны, ласкающее солнце, оливковый загар, горы пасты с песто, велогонки с горы с Vespa и разнообразная морская живность (мамма миа, святая горгонзола!). Причем живность настолько живейшая, что авторы воспользовались известной диснеевской формулой: а что если у морских чудовищ тоже есть душа? М.C.

«Мавританец» МакДональда, наверное, держится на слишком очевидных прописных истинах, но с помощью правильной актерской подачи способен подарить все нужные эмоции, которые зрители привыкли получать от подобных судебных драм и фильмов-расследований. Ничего больше, но и не меньше. М.C.

Фильм, придуманный и снятый уже во время пандемии, но демонстративно ее игнорирующий. Это помесь «Кто боится Вирджинии Вулф?» и письма в редакцию от возмущенного кинематографиста, пьеса на двоих (Джон Дэвид Вашингтон и Зендая), разворачивающаяся в почти реальном времени. Автор — Сэм Левинсон, известный прежде всего как шоураннер тин-сериала «Эйфория». Вашингтон здесь — режиссер, который возвращается домой с оглушительно успешной премьеры своего дебютного фильма. Зендая — его подруга, которая не разделяет его триуфмального настроения: он забыл поблагодарить ее со сцены. Следующие полтора часа они ходят по предоставленному студией роскошному дому и ругаются — а также ставят друг другу с айфонов песни с намеками, едят макароны и много писают. С.З.

Где‑то с середины, когда фильм набирает обороты и падает в разноцветную бездну, Джиа Коппола начинает радостно переносить на киноэкран самое визуально экспрессивное, что только сегодня есть. Открывает Венецианскому фестивалю, старейшему на планете (страшно подумать, основанному еще при Бенито Муссолини), мир ютьюба и мессенджеров, где каждая картинка — уже постмодерн-контемпорари-арт, где каждый мем имеет сложную предысторию, непонятную многим местным критикам, в большинстве своем седым. По экрану непрерывно летают обтравленные гифки самого безумного вида, каждая реплика подкрепляется дикими инстаграм-эффектами, а героиня Майи Хоук, когда ей нужно протошниться, сыплет изо рта в раковину разноцветными эмодзи, которые в слив уносит поток воды из крана. Немудрено, что это здесь всех взбесило: слишком много, ярко — где это видано. Е.Б.

В 1980-е годы корейская семья, лет десять как эмигрировавшая в Калифорнию, переезжает оттуда в глухой штат Арканзас: глава семьи Джейкоб (Стивен Ен) рассчитывает разбогатеть, выращивая корейские овощи для продажи в специализированных магазинах. Таким образом, они оказываются в доме на колесах практически в чистом поле, и Джейкоб разбивает неподалеку грядки. Параллельно он вместе с женой Моникой (Хан Е Ри) работает на инкубаторной станции. Монике, привыкшей жить в городе, все здесь не нравится, и отчасти от тоски, отчасти чтобы кто‑то приглядывал за детьми — Дэвидом, лет шести-семи, у которого слабое сердце, и Энн, чуть постарше, — она выписывает из Кореи свою маму (Юн Е Чжон). С.З.

Участник венецианского конкурса (где он, впрочем, получил только «квир-льва»), второй фильм живущей в Америке (с Брейди Корбетом) норвежки Моны Фастволль. Дело происходит в середине XIX века на американском северо-востоке. Персонажа, в общем, четыре, две живущие по соседству пары фермеров: Кэтрин Уотерстон замужем за Кейси Аффлеком (у них от дифтерии умерла дочка), Ванесса Кирби — за Кристофером Эбботтом. Аффлек холодный и печальный, Эбботт — вообще тиран, и на этом фоне у Уотерстон и Кирби начинается роман.

Это фильм неброско живописный и чрезвычайно литературный: сценарий сочинили два пожилых писателя по рассказу одного из них. Всю дорогу в лесной тишине мы слушаем закадровый голос героини Уотерстон, ведущей дневник, героиня Кирби пытается сочинять стихи, они обмениваются письмами и даже устно предпочитают общаться сложноподчиненными предложениями. Поиск синонимов, поиск слов и смыслов оказывается в одном ряду с поиском любви, дефицит которой остро ощущается в обоих домах. По большому счету, это вообще не лесбийский фильм (хотя, несомненно, женский): он про чувства против рутины, против удушающе незыблемых жизненных обстоятельств, против снега, против истории. Несмотря на конъюнктуру, «Мир» — слишком тихое, умное и, наверное, бесстрастное кино, чтобы привлечь такое же внимание, как, скажем, куда менее талантливый «Портрет девушки в огне», но оно забирается под кожу и не спешит оттуда вылезать. С.З.

Меланхоличная почти немая комедия про то, как мужчина в шляпе (ирландский артист Киран Хайндс) катается по летнему Провансу на крохотном «фиате-500». Сюжета нет, если не считать лениво преследующего героя автомобиля с (возможно) марсельскими мафиози и лежащей на переднем сиденье фотографии женщины, излучающей какие‑то намеки. Есть солнце, акведуки, платаны, ресторанчики, курицы, горы, велосипедисты.

Фильм поставили два немолодых англичанина: телевизионщик, снимавший путешествия Майкла Пейлина и Стивена Фрая, и кинокомпозитор, получивший среди прочего «Оскар» за «Влюбленного Шекспира». Все это видно на экране: и возраст, и национальность, и рука, набитая на живописных тревелогах, и любовь к музыке, которой тут очень много. Слов, наоборот, минимум, причем диалогов нет вовсе, есть пара монологов, а главный герой произносит за полтора часа «мерси» и «мадам». Фильм состоит из более или менее забавных сценок с разными колоритными персонажами: сбежавший кюре, уличные музыканты, пара изнывающих от сексуального напряжения дорожных рабочих и так далее. Из знакомых лиц — играющая байкершу француженка Майвенн и британский артист Стивен Диллейн: его встреча с Хайндсом в «Игре престолов» закончилась тем, что один сжег другого заживо. Здесь все куда более мирно. C.З.

И еще один удивительный, смутно актуальный для смутного времени фильм — дебют испанского клипмейкера по имени Чино Мойя. Это сюрреалистическая басня, в которой как бы сосуществуют два мира: безрадостно анонимная современная реальность и совсем уж беспросветный кровавый кошмар в декорациях постапокалиптического советского пейзажа. Эти пространства физически сообщаются, и через довольно извилистый нарратив в духе «Сумеречной зоны» мы узнаем три поучительные истории про три разрушенные семьи. Ключевые слова — Терри Гиллиам, Кафка, Гофман. Тоталитарные руины — из Сербии и Эстонии (плюс компьютер, конечно). За кадром — пульсирующая электроника в духе 80-х. Это странный опыт и, безусловно, не кино для свидания, но вылезти из этого фильма еще сложнее, чем в него погрузиться. C.З.

Пол Гринграсс, еще один специалист по Борну, сменил ручную камеру на кран ради этого лиричного вестерна. Том Хэнкс (работавший с Гринграссом на «Капитане Филлипсе») играет одинокого ветерана-конфедерата, который после Гражданской войны зарабатывает тем, что ездит по Техасу и с выражением зачитывает желающим новости из газет. Однажды он натыкается на девочку, немку, похищенную и воспитанную индейцами и не говорящую по-английски, и соглашается отвезти ее к родственникам.

Хэнкс в этой роли был неизбежен — кто еще сегодня может потянуть роль южанина, которому мы немедленно должны сочувствовать. В пару ему за умение визжать и настороженно смотреть взяли юную немецкую блондинку из «Разрушительницы системы». Фильм, как положено, отсылает к классическим вестернам с Джоном Уэйном (из очевидного — «Настоящее мужество» и «Искатели»), но его прозрачная политическая программа Джону вряд ли бы понравилась. Хорошие артисты, красивые пейзажи — славная в целом картина в своем жанре, но очень уж неторопливая и незамысловатая. C.З.

Американский хоррор с иранской съемочной группой и диалогами преимущественно на фарси, первая, как сообщают, лента из США в иранском прокате со времен Исламской революции (однажды, хочется верить, там покажут и Бабака Анвари, и Ану Лили Амирпур). Сам фильм не такой уникальный, как эти обстоятельства, но это крепкая, достойная работа со своим лицом.

Пара иранцев, переехавшая (по очереди, что важно для сюжета) в Лос-Анджелес, вечером отправляется из гостей домой, но навигатор в машине барахлит, дочка-младенец плачет, и, в общем, они останавливаются на ночь в старом отеле. А там их начинают беспокоить привидения, черные кошки и, как постепенно выяснится, муки совести. Сценарий не бог весть какой, зато уверенная режиссура, хорошие артисты (особенно Шахаб Хоссейни, которого мы знаем по фильмам Фархади), много приветов гостинице «Оверлук» и главное в хорроре — эффектная концовка. C.З.

Криминально-романтическая драма из Кореи. Бандит средней руки нападает на босса конкурирующей крупной банды и залегает на дно: дно находится во Владивостоке, но по дороге ему нужно провести несколько дней на острове, где живут благородный торговец оружием и его смертельно больная племянница.

Характерный корейский микс отчаянной жестокости и безоглядной сентиментальности: кровавые побоища чередуются с прогулками на свежем воздухе и задумчивым поеданием супа из морепродуктов, за каждым движением мерещится рок. Автор Пак Хун Чжон — сценарист «Я видел дьявола» и режиссер «Нового мира». Этот фильм, пожалуй, чуть чаще необходимого испытывает зрительское терпение, но все ужасно красивое и грустное, есть несколько запоминающихся сцен, и вообще в идеальном мире хотелось бы ежегодно видеть две-три такие картины. C.З.

Сэр Энтони — великий актер, с чего бы ему играть плохо, а «Отец» — его большой бенефис, в котором артист и персонаж становятся неотличимы друг от друга: героя Хопкинса тоже зовут Энтони, а в качестве дня рождения актер называет свою дату рождения (в исходной пьесе все было иначе, но кому какое дело?). Однако если вывести Хопкинса за рамки уравнения фильма, то что останется в сухом остатке? Голый концепт, на который намотали полтора нескучных часа. Спору нет, «Отец» снят мастеровито, а местами и вовсе вдохновенно, у него безупречный ритм, тайминг и сразу две Оливии (Колман и Уилльямс!) в распоряжении. Он держит в напряжении, это не слезовыжимательная драма, а скорее даже жанровое кино, настоящий психотриллер, пусть и с лобовыми метафорами. Е.Т.

Посмертный подарок от великого Джорджа Ромеро: он уже четыре года мертв, но, как герои его самых знаменитых фильмов, в то же время и жив. «Парк», снятый в 1973 году, считался утерянным, но несколько лет назад нашлась пленка, и ее прекрасно отреставрировали. Это короткий — чуть меньше часа — фильм, снятый на коленке по заказу лютеранской НКО, которой потребовался ролик о гуманном отношении к старикам. Поэтому начинается все с обращения к зрителю, которое произносит солирующий в фильме 70-летний артист Линкольн Маазел (он еще снимется у Ромеро в «Мартине» и удивительным образом проживет до 106 лет). Маазел играет джентльмена в белом костюме, очутившегося в парке аттракционов, где пожилых людей всячески обижают и унижают.

Здесь нет сюжета, но цикличная, как карусель, структура очень четкая: набор сатирических сюрреалистических виньеток. И прозрачная очевидность содержания ничуть не портит общее впечатление — сильнейшее. Это такой Жак Тати в аду, не только капсула с воздухом 1970-х, но и маленький триумф странного, страшного воображения Ромеро. Если бы все социальные видео были такими, проблем в обществе уже бы не осталось. C.З.

Фильм по понятным причинам все называют датскими «Отверженными». Главные герои — двое полицейских, один постарше и слегка расист, второй вроде бы нет, но со своими тараканами. В городе беспорядки, после того как полиция при задержании едва не убила молодого иммигранта. Когда тот все-таки умирает в больнице, патрульные (вместе с очередным подхваченным по дороге ни за что арабским пареньком) оказываются запертыми в бушующем гетто без поддержки коллег. Не Карпентер, конечно, но сделано довольно борзо. И злободневно, чего уж; трудно поверить, но сцену в прологе с арестом и репликой «Я не могу дышать» сняли, очевидно, еще до убийства Джорджа Флойда. С.З.

Пока Зимний Солдат готовит достойного сменщика Капитану Америке, тихонько вышел фильм, где Себастьян Стэн решает куда более скромные задачи и гораздо чаще улыбается. Он играет американского экспата, застрявшего в Афинах: музыкант-неудачник, он живет в квартире покойной бабушки друга, ставит диско на вечеринках и за семь лет не выучил ни слова по-гречески. И вот у него начинается роман с соотечественницей (большеглазая ирландка Дениза Го), которая юрист, но тоже не дура повеселиться и тоже несколько растеряна.

От такого фильма, где много секса, музыки, смешных греков в майках, все время ожидаешь, что кто‑то из героев либо разобьется на мотоцикле, либо заболеет раком, и спасибо режиссеру Пападимитропулосу (автору равно поучительного «Загара») уже за то, что этого не происходит. Он все равно, конечно, ведет к тому, что, мол, пятницы пятницами, но и понедельник наступает, и пора взяться за ум, — но аккуратно, без выкручивания рук. Получилась такая кисло-сладкая сказка про любовь инфантильных сорокалетних — с неброским региональным колоритом, порой неловкая, злоупотребляющая ромкомовскими штампами, но честная и чем‑то очень подкупающая. С.З.

Тема эротической вебкам-индустрии сейчас крайне востребована в кино (от хоррора «Веб-камера» до отечественной мелодрамы «Happy End»), однако мало какой представитель зарождающегося поджанра демонстрирует настолько обжитое и приземленное видение этого мира, как нью-йоркский мамблкор «Приватный чат». Главный герой здесь — самый слизкий двачер (игрок в онлайн-казино, патологический врун, сталкер), объект его рокового вожделения — одновременно очень живая и очень привлекательная Джулия Фокс (к слову, вчерашняя дебютантка из «Неограненных алмазов», просто феноменальная в этой роли). Это медленное саспенсовое кино, в котором напряжение растет так постепенно, что зритель сам не успевает заметить, как оказывается в таком знакомом, но таком дискомфортном месте. «Приватный чат» — первый из фильмов, который смело утверждает, что темная сторона интернета — это не хоррор и не мелодрама, а всего лишь повседневность. Н.Л.

Комедия «Приколисты в дороге» альтернативного комика Эрика Андре рассказывает старую как мир историю про двоих оболтусов в погоне за красавицей. И при этом продолжает славные традиции кинематографа скрытой камеры. Что‑то комик Андре и режиссер Китао Сакурай позаимствовали у Саши Барона Коэна (публичные пранки, выводящие лицемерных обывателей на чистую воду), что‑то — у «Чудаков» (как и в роуд-комедии «Несносный дед», пранки здесь чередуются с околокаскадерскими трюками). Еще ценнее то, что «Приколистам в дороге» часто удается нащупать и собственную неповторимую идентичность внутри жанра: в целом здесь царит небывалая атмосфера доброжелательности; участие обывателей в съемках чаще приводит не к унижениям, а к воспеванию душевных качеств простых американцев (в этом фильме — чаще чернокожих). Самый же веский аргумент в пользу этой комедии состоит в том, что это просто-напросто уморительно смешные полтора часа. Н.Л.

Представьте себе, что зумеры нашли видеокассеты с «Восставшим из ада» и другой девяностнической треш-хоррор-классикой — и подняли бы ее на смех. Так и выглядит «Псих-расчленитель», только играющие на заднем дворе в мяч (точнее в крейзибол) дети — рохля Люк (Оуэн Майр) и его невыносимая сестра Мими (Нита-Джози Ханна) — находят не видеокассету, а волшебный камень, управляющий межгалактическим монстром, этакой помесью Пинхэда, джинна из «Исполнителя желаний», и Джиперса Криперса — патологичная воительница света, которая в жестокости ничем не уступает зловещим созданиям, с которыми ведет нескончаемую войну.

«Псих-расчленитель» — это не только отвязная пародия и уморительное метавысказывание, но еще и не очень комплиментарный, можно даже сказать, едкий портрет зумеров и их родителей. Ленивые взрослые и (особенно) самоуверенные дети тут выглядят более отталкивающе, чем монстры, так что неудивительно, что именно они, а не межгалактические пришельцы, приближают конец света. А за всеми этими хиханьками да хаханьками у режиссера оказывается скрыт вполне себе нигилистический посыл, в котором он, не преумножая, но и не приуменьшая масштаб человеческой глупости, ставит этой планете и ее жителям ноль. Е.Т.

Одинокая воительница Райя катится (средством передвижения служит трехметровая рафинированная смесь броненосца и мокрицы по имени Тук Тук) по безжизненной пустыне и вспоминает, что раньше было лучше: драконы жили вместе с людьми и во всем им помогали, о такой штуке, как война, никто не подозревал, двери не запирались на ключ, эскимо было по 15 копеек, и все такое. Но потом в мир пришли демоны, превращающие все живое в камень. Чтобы победить зло и спасти человечество, драконы пожертвовали собой. Человечество, однако, поступок не оценило и устроило нечто вроде «Игры престолов». Как итог — демоны снова на свободе, все двери на засовах, а эскимо впору сравнивать с якобы выжившим драконом Сису — вроде бы где‑то есть, но о нем уже давно никто ничего не слышал.

После череды мультфильмов про смерть (великих, но все же) Disney наконец-то выпустила сказку для всей семьи. Отнюдь не глупую — одна из магистральных тем здесь экологическая и связана с защитой водного фонда. Просто на титрах «Райи» хочется жить дальше, а не пойти в ближайший бар и слушать там Joy Division. Это поразительный эмоциональный аттракцион, очень важная для мира сегодня сиюминутная радость, которая берет все лучшее из кинематографа. Э.Г.

Чудесный маленький фильм, поставленный австралийским театральным режиссером Саймоном Стоуном. Как ни странно, действительно про раскопки, причем реальные: про то, как в 1939 году в Саффолке скромными силами обнаружили важный англосаксонский некрополь Саттон-Ху. Богатая вдова с больным сердцем (Кэри Маллиган) нанимает немногословного местного археолога-энтузиаста (Рэйф Файнс), чтобы тот раскопал холмы на ее земельном участке; из‑под земли вскоре показывается ладья, приезжает экспедиция из Британского музея, в составе которой — несчастливая в браке молодая женщина (Лили Джеймс).

Главная романтическая линия «Раскопок» проходит не там, к счастью, где можно заподозрить поначалу, и вообще не слишком важна — не исключено, что без нее было бы и лучше. Предмет этого фильма — не столько отношения людей между собой, сколько их отношения со временем (и местом): чем глубже герои зарываются в землю, тем громче в небе шум самолетов, готовящихся к неизбежной войне. Смерть неторопливо подступает со всех сторон, отравляя, но не побеждая буколическую Англию, которую Стоун снимает с явной оглядкой на Терренса Малика. У археологов маршруты свои: отсюда — в вечность. С.З.

Авторка «Розового облака» Жербази с первых показов на «Сандэнсе» настоятельно отмечала, что ее кино было задумано в 2017-м, а снято в 2019-м — и на первых минутах эта информация на всякий случай дублируется еще раз. Добавляет ли этот факт фильму дополнительных очков — вряд ли, но без уточнения не обходится ни один материал, посвященный «Облаку». Зато концепт и такой провидческий дисклеймер хоть как‑то покрывают невеликие финансовые возможности картины: не самому удачному рендеру облаков здесь часто предпочитают просто инфернально-розовое свечение.

Поначалу «Облако» и вовсе кажется довольно сумбурным рассуждением на заданную тему, у которого больше точек соприкосновения с берлинским «Тридцать» про утро после рейва, чем с текущей повесткой. Но стоит только дать ленте пространство для маневра — она незамедлительно раскроет значительный потенциал едкой антиутопии. Это действительно скорбный комментарий насчет того, что могло бы быть со всеми нами буквально сейчас, сложись обстоятельства чуть иначе. От работы Жербази запросто словить целый ворох триггер-ворнингов, вспоминая прошлогодние будни, — поразительно, что на этот счет как раз нет никаких предупредительных пометок после вступительных титров. Р.Н.

Это как бы наполовину «Жажда смерти», наполовину очередная инди-комедия про чудаков, пострадавших от жизни и решивших взять у нее реванш экзотическим способом. В каком‑то смысле «Рыцари», как и «Еще по одной», — фильм о кризисе среднего возраста, что характерно опять же для подсознания небольшой благополучной страны. Только кризис в данном случае отягощен трауром и посттравматическими расстройствами и сопровождается не бытовым алкоголизмом, а обильным кровопусканием. С.З.

Безбожно перехваленный, но и правда примечательный британский католический хоррор: молодая одинокая медсестра в провинции потихоньку сходит с ума на религиозной почве, подолгу беседует с Богом и убеждает себя, что умирающая от рака бывшая танцовщица, за которой она ухаживает, нуждается в срочном спасении души.

Совсем не страшный, скорее депрессивный, но изобретательный, умело сделанный, чувственный фильм. Отличная валлийская артистка в главной роли. Интересно выбранный фон — игрушечный курортный городок, через который в этой субъективной хронике безумия проступают безысходность и распад. При этом все, что случится, ясно наперед, даже на час двадцать история натягивается с ощутимым трудом, и в финале испытываешь не шок, а удовлетворенное облегчение. В любом случае за дебютанткой с подходящим именем Роуз Гласс будем следить. C.З.

Печальная комедия, или, если угодно, эксцентрическая драма, про великосветскую нью-йоркскую вдову (Мишель Пфайффер), которая, узнав, что у нее совершенно кончились деньги, вместе с сыном (Лукас Хеджес) отправляется в Париж, где подруга предложила ей пожить в своей пустующей квартире.

Из такой завязки можно было бы двигаться в самых разных направлениях, но режиссер Азазель Джейкобс («Терри») выбирает вообще не движение, а задумчивое стояние у окна с видом на парижский бульвар. Похоже на Уэса Андерсона и второй сезона сериала «Патриот». Фигурируют кот, в котором живет душа покойного супруга героини, клошары, гарсоны, медиум, много купюр по сто евро, Исаак Де Банколе («Пределы контроля») в роли детектива. Вдова полна усталого сарказма, ее сын — чрезвычайно вялый молодой человек (Ходжес смешно рифмуется с собой же в «Пусть говорят» Содерберга). Может показаться, что за идиосинкратической манерностью слишком часто скрывается пустота, и самой распространенной реакцией на этот фильм будет, вероятно, раздражение. Что ж, дело вкуса и темперамента. Никто не станет спорить, что Мишель Пфайффер тут сногсшибательная; это, конечно, самая эффектная ее роль за много-много лет. C.З.

Зрительская драма Вадима Перельмана про бельгийца, который в концлагере выдает себя за перса, чтобы выжить. Вадим Перельман формально американский режиссер, но родился он в Украине, в детстве с матерью эмигрировал в Канаду, а затем в США. Известен громким дебютом: в 2003 году снял спродюсированный Стивеном Спилбергом фильм «Дом из песка и тумана» по одноименному роману Андре Дюбюса с Дженнифер Коннелли и Беном Кингсли. Фильм был отмечен тремя номинациями на премию «Оскар». В России его знают как автора сериала «Измены». Новый фильм Перельмана посвящен ни много ни мало холокосту. Его спродюсировали Hype Film и Тимур Бекмамбетов.

В 1942 году в оккупированной Европе бельгиец еврейского происхождения Жиль Кремье (Науэль Перес Бискайярт), оказавшись в концлагере, выдает себя за перса. Эта ложь спасает его от расстрела, но немецкие солдаты приводят Жиля к повару Коху (Ларс Айдингер из «Матильды») в концлагере, который мечтает уехать в Иран и открыть там ресторан после войны. Кох ищет настоящего перса, который научит его говорить на фарси.

Второй фильм Чайтаньи Тамхана («Суд»), протеже Альфонсо Куарона, делающего редкую для индийских режиссеров карьеру в международном арт-мейнстриме: «Ученик» участвовал в конкурсе Венеции, где получил приз за сценарий, и был куплен «Нетфликсом». Главный герой — вокалист, пытающийся добиться успеха на ниве классической североиндийской музыки. Этому подчинена вся его жизнь, которую мы видим в разные периоды, и однако этого мало: ни уроки пожилого гуру, ни лекции, которые он слушает, катаясь на мотоцикле по ночному Мумбаю, ни участие в конкурсах, ни работа над собой не могут компенсировать отсутствие таланта.

Иначе говоря, это такая анти-«Одержимость» — трезвый, печальный и странно затягивающий, несмотря на экзотический материал, неторопливый ритм и статичную камеру, выбирающую общие, максимум средние планы, фильм о том, как живется большинству из нас, увлеченным, но совершенно бездарным любителям искусства. C.З.

Один из самых обсуждаемых фильмов Венецианского фестиваля-2020 начинается с мощнейшей сцены родов, снятой одним кадром. Полчаса экранного времени Марта (Ванесса Кирби) в домашних условиях пытается произвести на свет ребенка, которому уготовано вырасти в ее любящей семье со строителем мостов Шоном (Шайя ЛаБаф, камбэк года). Она еще не знает, что ее импульсивное, принятое в предродовой истерике решение не ехать в больницу, а рожать в квартире окажется фатальным.

«Фрагменты женщины» для доходчивости интереснее всего сравнивать с «Брачной историей», которую тоже премьеровали в Венеции. Если в том фильме чувств было очень много — нам демонстрировали развод не из тех, что называют полюбовным, да и герои там были предрасположены к эмоциональности как артистка и режиссер больших и малых театров, — то в «Частях женщины» вовсе нет этого вполне естественного отклика на трагедию. Весь фильм после первой сцены героиня Кирби пытается за мертвым ребенком произвести на свет эмоциональный послед. Вообще, это кино об утраченном чувстве: любви супругов, что умерла мгновенно вместе с плодом, любви к ушедшему ребенку, которого не успели воспитать и вообще узнать. Но мрака здесь нет — есть уютная фатальная пустота. Картину снял оператор «Мэнди» Бенджамин Лоб, и он показывает мир приличных людей во всем глянцевом великолепии. В бостонских квартирах героев хочется прожить всю жизнь, но эта жизнь им больше не мила. Е.Б.

Скромный, но любопытный британский хоррор. В угрюмые тэтчеровские 1980-е застегнутая на все пуговицы молодая женщина (ирландка Нив Алгар из «Воспитанных волками») работает цензором дешевых и кровавых страшилок, набравших полуподпольную популярность с распространением видеомагнитофонов. И однажды эти фильмы сливаются с ее собственным хоррором: в детстве при туманных обстоятельствах она потеряла в лесу младшую сестру.

Сюрреалистическая зарисовка на историческом материале так называемых video nasties. Как многие дебютанты в жанре страшных галлюцинаций, Прано Бейли-Бонд, кажется, слишком усердно смотрела Линча, а с другой стороны — что еще смотреть. Фильм выиграл бы, если бы авторы чуть больше подумали об интриге и чуть меньше об атмосфере, но и так получилось совсем неплохо. С.З.

Шестнадцатилетняя, нескладная, как и все подростки, Сюзанна (Сюзанна Линдон) скучает на школьных вечеринках и в компании ровесников. Кажется, что ее эмоциональный интеллект просто выше, чем у сверстников, поэтому стоит ей увидеть на улице 35-летнего актера Рафаэля (Арно Валуа), как девушка незамедлительно влюбляется. Подстроив их встречу, Сюзанна начинает все сильнее сближаться с мужчиной, однако их связь остается целомудренной, сугубо платонической: совместное прослушивание музыки, походы в театр, вздохи на скамейки. Линдон — зумерка, сама еще недавно была 16-летней (сейчас ей 20), поэтому хорошо помнит ту подростковую хрупкость, когда весь мир как будто оголенный провод, а ты все время под напряжением. Из такого вот тревожного томления соткана картина, которую режиссерка целенаправленно лишает примет времени (смартфонов и прочих гаджетов), чтобы они не отвлекали от самой сути истории.

«Шестнадцатая весна» (как тут не вспомнить Джона Хьюза?) — нежное coming-of-age movie — длится чуть больше часа, но за это время основательно успевает запасть в душу. Есть подозрение, что все дело в романтической и немножко меланхолической оптике, запоминающихся музыкальных номерах, тактильной, очень интимной манере съемки и, конечно же, в деталях. Линдон тщательно выстраивает внешний и внутренний миры своей героини: Сюзанна читает Бориса Виана, любит фильмы Мориса Пиалы, а также диснеевскую анимацию. В конечном счете именно это трепетное отношение к деталям позволяет сблизиться с главной героиней, которая к концу фильма становится как родная. Е.Т.

Апокалипсис по-британски — в закрытой школе для мальчиков. Пятнадцатилетнего Ли выгоняют из школы Святого Марка за шутки и марихуану, но тут начинается страшная эпидемия, и, похоронив отца, он возвращается обратно. Вскоре группе детей и паре взрослых приходится, попутно решая внутренние конфликты, держать в величественном школьном здании оборону от банды из соседнего городка.

Недорогая ладная экранизация подростковой трилогии, спродюсированная нишевым английским издательством Rebellion где‑то рядом с видеоиграми и комиксами. Черная комедия, политическая притча и тин-триллер на тему конца света, «Повелитель мух» встречается с «Ходячими мертвецами» (хотя зомби и вообще ничего сверхъестественного тут нет), и уже вместе они передают привет ковидной реальности. Сценарий не без слабых мест, но фильм — бойкий, кровавый и, главное, регулярно удивляющий. C.З.

Режиссер Эван Морган попытался провернуть тот же трюк, что Райан Джонсон в «Кирпиче» и Дэвид Роберт Митчелл в «Под Сильвер-Лэйк» — то есть деконструировать нуар. Получилось не столь грандиозно и элегантно, но тоже по-своему интересно.

Представьте себе зачин в духе детской детективной книжной серии «Черный котенок»: есть Эйб — подросток с высоким уровнем IQ, который каждое запутанное дело щелкает как орешки, мэр дарит ему ключи от города, у парня большое будущее, но тут он сталкивается с одним расследованием, которое ломает всю его жизнь. Эйб вырастает в невротичного 32-летнего кидалта (Адам Броди), который детскую травму и жалость к себе топит в алкоголе, пока однажды к нему не обращается клиентка (Софи Нелисс) с просьбой расследовать убийство ее парня. Это дело неожиданно приведет его к главному незакрытому гештальту в жизни. Что происходит, когда гениальные дети-детективы вырастают? На этот вопрос пытается ответить Морган, полтора часа балансируя на грани между криминальной драмой и горькой трагикомедией.

В фильме много всего смешного (есть, например, несколько выдающихся эпизодов с участием Эйба, прячущегося во время следствия то в шкафу, то под кроватью), но его главная сила спрятана в совершенно душераздирающем финале, в котором герой из «черного котенка» вырастает наконец во взрослого человека. Е.Т.