Tsars — русскоязычный синтипоп из Москвы

«Мы хотим писать хиты, мы хотим танцевать, мы хотим радоваться тому, что мы делаем. Я мечтаю, чтобы у нас были такие же крутые песни, как «Стыцамен» Ивана Дорна», — говорит Антон, отвечающий в группе Tsars за гитару и электронику. Хиты среди российских музыкантов, кажется, желает писать каждый второй (а у некоторых даже получается), но у Tsars несколько иной подход к делу. Антон добавляет: «Мы играем поп-музыку и хотим заниматься именно ей». Это не самая популярная точка зрения — русские музыканты гораздо гораздо больше любят причислить себя к какому-нибудь необычному жанру либо отказаться от жанров вообще.

Нельзя сказать, что любовь к необычным стилям обошла Tsars стороной: не так давно они называли свою музыку арктическим попом, но в нашем разговоре это словосочетание не прозвучало ни разу; как и во многом другом, в этом они движутся вперед. В конце концов, их музыка какая угодно, но не арктическая, несмотря на название их новой ЕР, «Айсберг»: это очень теплая, уютная, домашняя музыка. Их вообще можно с легкостью спутать с очередным полуанонимным продюсером, записывающимся в спальне — Tsars делают это там же. «Вообще, мы с Никитой (Ермонским, вокалистом группы. — Прим. ред.) записываемся так: он залезает в шкаф, накрывается пледом и поет в микрофон. Фильтр у нас из чулка, в общем, все как нужно, как делали в 90-х». Никита добавляет: «В шкафу правда очень тепло и уютно, поэтому так все и получается».

Еще больше динамики видишь, стоит только послушать первые треки группы — точнее, первой версии Tsars: сначала они пели на английском, а музыка была подвижней, но несобранней; музыканты говорят, что тогда их вдохновлял первый альбом Metronomy — это, в общем-то, не удивляет. Словом, между старыми и новыми Tsars общее только название и участники — основной состав группы сформировался давно; Антон и Никита не любят вспоминать «английский» опыт, да и старые песни можно найти, только если очень постараться, — с улыбкой музыканты рассказывают лишь о том, что когда-то в Tsars на басу играла девушка. Словом, Tsars обладали полным комплектом качеств классической инди-группы, поющей на английском, — но в какой-то момент решили перейти на русский. И не прогадали.

«Раньше мы считали, что русский язык не такой красивый, как английский, но потом изменили мнение, — говорит Никита. — Нам хотелось в песнях передавать какой-то смысл. На английском, к сожалению, это было не так просто сделать». Антон дополняет: «Все, на самом деле, случилось само — мы просто поняли, что больше не хотим играть ту музыку, которую делали на английском, и решили начать заново: все изменили, стали петь на русском, и это зашло». Несмотря на то что музыка группы делается на компьютере, ритм-секция очень помогает Tsars — звук становится интереснее и живее. В перезаписанном треке «Майя» большое внимание уделяется басу — и группа говорит о том, что переход к более живому звучанию в записи — это то, чего они хотят достичь. Пока что выходит записываться только дома — но Антон, занимающийся сведением, говорит, что они стараются выжать максимум из «домашнего» звучания.

Творческий рост группы касается не только звучания, но и визуальной стороны Tsars — например, музыканты рассказывают о том, как долго они спорили по поводу обложки к новому ЕР, но решили прийти к самому лаконичному варианту. К музыке это тоже относится: сейчас Tsars руководствуются принципами «чем меньше, тем лучше» и «если это не нужно, это нужно выбросить». О минимализме речи нет — но группа обходится и без особых звуковых украшательств, часто оказывающихся ненужными. Все работает на то, чтобы музыка не была перегружена — и, как следствие, хорошо воспринимались слова. У текстов Tsars интересная ритмика: здесь каждое предложение заканчивается совсем не там, где должно было бы, то и дело возникают слова вроде «бортпроводник» и «недострой». «Мы пытаемся передавать чувства и образы, — говорит Антон, — хочется создать в песне образ, который был бы целостным, закрытым, нес бы в себе законченную мысль». Никита Сологуб, басист группы, добавляет: «Дело даже не в мысли, а в том, чтобы просто что-то представить». Второй Никита развивает его мысль: «Важно словно перенести человека на пять минут в советский детский лагерь, или на Северный полюс, или еще куда-нибудь».

У группы есть амбиции — в музыке это пока может не чувствоваться, но Василий Миронов, барабанщик Tsars, надеется, что они скажут что-то новое в российской музыке. На то есть все шансы, но в то же время музыканты не рассчитывают на что-то сверхъестественное: несмотря на вложенный в запись труд, они готовы к любому отклику. «В России трудно ожидать финансового результата от своей музыки, поэтому мы надеемся на лучшее, но ждем худшего», — говорит Вася. Они, безусловно, фаталисты, но не время для метафизических прений. Главное — это блеск в глазах; как и многие их коллеги, они занимаются музыкой, потому что не могут иначе. Они не остановятся — и, хочется верить, будут расти и дальше. Словом, у них есть мотор, да-да.