Traura — атипичный хип-хоп из Краснодара

«По тесной лесной тропе, среди пряных багряных сосен, быть может, в ранний апрель, а может быть, в позднюю осень» — не самое очевидное начало для русского хип-хоп-трека. Впрочем, человек, называющий себя Traura, вообще не очень похож на русского рэпера — и может позволить себе и не такое.

Traura — это Дмитрий Власов, раньше писавший музыку под псевдонимами Clathrus, Billiam Wutler Yea и Hasidim Against Shabbat; вся эта музыка так или иначе имела отношение к эмбиенту или дроуну. Смена парадигмы совпала со сменой места жительства — из Москвы Власов уехал в Краснодар. Никаких драматичных причин: «Обстоятельства так сложились. С маленьким ребенком довольно трудно существовать в Москве. Город грандиозный, склонный высасывать жизненные соки и мало давать взамен. Южный тягучий Краснодар добрее и безмятежнее». Другой дело, что на песни Traura московская жизнь повлияла непосредственно: «Невозможно, мне кажется, взять и непринужденно писать музыку вне того, что ты слышишь ежедневно. Настроение я долго вынашивал. Оно не сиюминутное, а выражение долгих мучительных мытарств». Что и чувствуется: в этих песнях есть что-то гнетущее, теснящее — и одновременно что-то пригибающее к земле, тянущееся к истокам. Примерно как в слове «мытарь».

Откуда все это берется — нестандартная лексика, окруженная своего рода клауд-хопом, музыкой одновременно воздушной и подземной? «Текст возникает из полной тишины. По большому счету я понятия не имею, откуда все эти слова приходят и что им от меня нужно», — говорит Дмитрий. Впрочем, есть и определенный список влияний: «Есть художественные ориентиры: Уилльям Блейк, Джон Китс, Евгений Баратынский, Уилльям Батлер Йейтс. Много их. Но я никогда не задавался целью писать, как человек из XIX века. Это было бы смешно. Я пытаюсь не насыщать тексты реминисценциями, поскольку мы и так живем в эпоху глобального перенасыщения информацией с постоянным ощущением какого-то ментального подвоха в происходящем. Вырывать из контекста — вот, пожалуй, мой лозунг». 

Traura и правда находится вне контекста: с одной стороны, это не рэп в классическом (тем более русском) смысле, с другой — не мелодекламация, которую здесь принято называть абстрактом. «Рэп-среда — это вообще среда недовольных, — говорит Власов. — Рэперы недовольны друг другом, их поклонники грызутся и поливают грязью оппонентов. Это вполне естественный процесс, поскольку на самом деле те, кто склонен воспринимать мир через поэтические формы, будь то сонеты или рэп и прочее, — тонко чувствующие натуры (несмотря на бахвальство и наносную брутальность). И я в том числе точно такой же недовольный. И делаю «свой» рэп с желанием противостоять невежеству, глупости и подобному. Не люблю, когда кто-то идет на очевидные компромиссы и предает слово ради выгоды. А таких, по-видимому, большинство». Хип-хоп после дроуна и эмбиента возник, впрочем, не просто так: «Я начинал как раз с рэпа. Мне было 13 лет — это было первое серьезное увлечение музыкой. Я до сих пор помню несколько текстов наизусть из DMX, Ice-T и раннего Эминема. Так что это своего рода флешбэк. В какой-то момент стало ясно, что это едва ли не единственный способ для меня донести до слушателя не только свои ощущения от мира (как было с предыдущими проектами), но и мысли, суждения, образы». 

При этом даже в контексте хип-хопа Власов не забывает о былом. На его первом микстейпе «За Bliss» можно услышать как все остальные проекты Власова, так и единомышленников — из русских это Love Cult, которые и выпустили Traura на своем лейбле Full of Nothing, и Надежда Грицкевич, до этого рассказывавшая в интервью, как ей нравится Clathrus. «За Bliss» — это такой мостик между Traura и всем, что было до, — рассказывает Власов. — Прощание, так сказать, с предыдущими проектами. С тех пор как появился Clathrus, море воды утекло. И все проекты для меня так или иначе исчерпались. Раньше я мог позволить себе такую роскошь — выпускать по 3–5 релизов в год (в лучших традициях кассетного DIY). Теперь уже нет такого стремления. Количество переходит даже не в качество, а в этакую дзенскую неторопливость. Я очень любил проект Billiam Wutler Yea. Он возник легко и так же легко исчез. У меня возникало ощущения полного слияния с ним и безудержного диалога. Лучшее до Traura я записал именно под этим псевдонимом. Вот по нему я буду скучать».

Полное отречение от прошлого, кажется, очень подходит Traura — не зря в одной из песен здесь поется: «На стенах начертано белым по черному: страдания Вертера, фатализм Печорина». Traura — это как бешеный уличный проповедник, который всегда будет настаивать на своем. Луи Пастер говорил: «Моя единственная сила — это мое упорство». Упорства Traura и правда не занимать — но отрадно, что сила эта у него все-таки не единственная.