The Tempest — сумрачная городская электроника из Москвы

Обычно эта рубрика помогает узнать об исполнителях, про которых не известно ровным счетом ничего, чуть больше — но это совсем не тот случай. Первое, о чем меня просит девятнадцатилетний москвич, скрывающийся под псевдонимом The Tempest: не раскрывать его имени и фамилии: «Не хочется соединять музыку с визуальным образом человека. Музыка – абстрактное искусство, основанное на эмоциях, на мой взгляд». Эмоций в музыке The Tempest достаточно: его треки звучат словно отголоски каких-то воспоминаний, давно забытых, но недавно пришедших в голову; впрочем, схожим образом нередко работают и композиции других техно-музыкантов — издержки жанра. Но почему именно техно? «Техно мне нравится сейчас, потому что в нем фактически нет времени — это такая засасывающая в себя субстанция, которая погружает тебя в медитативное состояние. Иногда под него можно и попрыгать, но можно — превратить в нечто большее, что я и делаю в своих работах». В частности, в дебютной EP «Helicopters», которая выходит сейчас на лейбле Powerhouse.

Что было раньше? «Хаус, простая электроника, релиз на одном русском лейбле; в школьное время была пара инди-групп, дали несколько гигов, угорели и распались, в основном из-за алкоголя». Кроме того — звукорежиссерское образование и участие в недавнем Bass Camp RBMA. Имя The Tempest там тоже «нигде не указано» — впрочем, эта таинственная тактика не мешает молодому человеку готовиться к живым выступлениям: «В данный момент я делаю большой лайв, на который будет интересно посмотреть. Диджеи и продюсеры, которые стоят на сцене и просто крутят ручки контроллеров, — это очень скучно. Музыке нужно шоу, нужен драйв. Зрителям нужен контакт. У нас люди в клубах вообще разучились танцевать в последнее время. Все стоят с айфонами и втыкают в фейсбук. Вообще, это довольно болезненная тема».

The Tempest беспокоит не только ситуация с электронными концертами. «Проблем достаточно. Например, мне кажется, что многим музыкантам сейчас не хватает академического образования; в ближайшие месяцы я еду учиться в Венский Музыкальный Университет, — рассказывает он. Кроме того — подход к сэмплингу. Очень много людей просто сэмплируют чужие работы и не вкладывают вообще ничего своего. Если мне приходится что-то у кого-то брать (хотя я стараюсь делать это как можно реже), я стараюсь менять сэмплы до неузнаваемости. Наконец, многие выпускают релиз за релизом и никак не развиваются. Это тоже довольно досадно».

У The Tempest разнообразия хватает уже в первых трех треках; каждый из которых похож на отдельный рассказ. Примерно так автор к ним и относится. «Смысл появляется, когда появляется основной звук или рефрен трека. То есть если я придумал в голове звук, который мне надо сделать, то на него сразу возникает ассоциация с образом — или событием. Ну и вообще, все работы, которые я доделываю до конца, обычно начинаются, когда мне очень плохо в эмоциональном плане. То есть это сублимация».

Необходимость академического образования не мешает музыкальной всеядности: в айподе у The Tempest соседствуют Led Zeppelin, Аретта Франклин, Сhristian S, Bok Bok и Тейлор Макферрин; и вообще он постоянно отслушивает тонны треков. Плюс, конечно, на него влияют друзья и коллеги — и тут самое время вспомнить про Powerhouse, где музыкант и издается. «Попал я туда случайно, благодаря Moa Pillar. Это дает возможность работать в профессиональной студии с оборудованием, которое молодой музыкант редко когда может себе позволить, а также получить время с звукорежиссером, который может оценить твою работу с точки зрения качества звука. Кроме того, атмосфера там такая, как будто ты выбрался на дачу — очень спокойно и дружелюбно; все буквально на одной волне».

Спокойствие, дружелюбие, медитативность — как-то это не вяжется с бурей, почему же тогда такое название? «Особенность бури или любого другого природного явления в том, что оно динамично — природа может бушевать, а может быть спокойной, это просто разные ее формы». Ну да, то как зверь она завоет, то заплачет, как дитя — но, судя по «Helicopters», пока что The Tempest пребывает где-то посередине между этими двумя состояниями.