Super Besse — отчаянный русскоязычный постпанк из Минска

Минская группа The Blackmail пять лет назад была первой ласточкой уютного интернационального инди-рока в Белоруссии: играла аккуратный англоязычный постпанк, с хорошими мелодиями, без кривляний и отсебятины. По легкой и немного наглой небрежности почерка в одной-двух песнях приятно было предполагать, что когда группа от списывания перейдет к, собственно, сочинительству, мало не покажется. Глядя на русские аналоги — Manicure и Motorama и отпочковавшиеся от них «Труд» и «Утро», — стоило ожидать подобного развития и от The Blackmail, но те лишь становились скучнее. Зимой на совместном концерте с «Трудом» на них жалко было смотреть: будто бы играет одна и та же группа, только из двух разных вселенных, и та, которая минская, отчетливо свернула не туда на какой-то важной развилке в прошлом.

«В группе пять человек, каждый как будто в шаре, и все толкают эти шары в разные стороны, поэтому любые изменения даются с огромным трудом», — объясняет вокалист The Blackmail Максим Кульша. Пару недель назад Максим вместе с басистом The Blackmail Сашей Синицей и барабанщиком другой минской инди-группы Пашей Михалком (сын Сергея из «Ляписа») выложил в интернет мини-альбом «Musique pour les enfants». «Зимой было тяжело с группой, настроение у всех было не очень, мы с Максимом сидели на работе, переписывались и решили, что нужно что-нибудь попробовать сделать. Решили сделать с драм-машиной, позвали Пашу, с которым давно дружим, — рассказывает Синица. — В начале весны провели штук десять репетиций, сделали восемь-девять песен, четыре записали, а на лето все забросили, не знали, что с ними делать». Саша знает французский и любит гонки «Тур де Франс», поэтому предложил назвать новую группу Super Besse — в честь курорта, где пока еще полные сил велосипедисты первый раз лезут в гору.

Максим — угловатый и разговорчивый менеджер крупного мобильного оператора, Саша — безупречно одетый безработный, обоих и в Москве иначе как хипстерами не назвали бы, в Минске их сознательная стильность бросается в глаза. Барабанщик Паша одет в бомбер и джинсы из собственного магазина одежды, больше всего похож на заглавного героя видеоигры Bully (такой GTA про старшеклассников) и не кажется способным отлупцевать кулаками людей рядом только из-за отцовской ленцы в движениях и разговоре. Музыка Super Besse в точности суммой этих трех слагаемых и звучит: выбравшийся наконец на первый план бас Синицы, который сочинил лучшую пока песню группы «Отпусти», монотонный синтезатор и редкие резкие аккорды гитары Кульши, который почти не пытается петь, а вместо этого либо сонно бубнит, либо кричит, холодная драм-машина Михалка, который в своей основной группе The Stampletons вынужден изображать арт-рок конца 60-х, как его себе представляют люди, дальше ранних синглов Pink Floyd не забиравшиеся.

«Обычно группы собираются играть, четко зная, что они будут играть. Когда мы собрались, нам вообще ничего не было понятно. Начали играть — получились какие-то «Звуки Му», и я перестроился на русский, хотя совершенно этого не планировал, — рассказывает Максим. — Наверное, вся предыдущая жизнь повлияла: Цой, Мамонов, Найк Борзов — все вдруг сложилось как надо». Эти слова, очевидно, может сказать любой из перешедших на русский язык и заигравший сразу сырее, злее и лучше молодой инди-рокер, и у каждого это будут свои собственные, немного на других не похожие слова. Русский язык и кумира из русских звезд прошлого каждый выбирает сам: Super Besse не интересуются обращением Арсения Морозова к Гребенщикову и Романа Литвинова к Цою, даже история группы «Труд» их не сильно трогает, хоть они и дружат и много раз играли вместе. «У Жоры удивительное мировозрение и невероятные тексты, совершенно недостижимого для нас уровня», — говорит Саша, а остальные задумчиво кивают, в том смысле что, конечно, невероятные, но сами-то писать и играть так не станут.

Со стороны может показаться, что у волны маленьких русскоязычных групп последних лет есть какая-то скрытая меркантильная причина: концерты так играть проще или, возможно, гастроли организовать удобней. «С европейскими клубами легко связаться, но если вас не порекомендует какое-нибудь букинговое агентство, концерт вы не организуете. А достучаться до букингового агентства не легче, чем до нормального лейбла: у людей все расписано на годы вперед, у кого-то и так клиентов слишком много, кто-то работает только с артистами определенных лейблов. Мы брали у Влада Паршина контакты парня, который организовывал первый тур Motorama, — первый раз он ответил, что слишком занят, а во второй вообще не ответил. Motorama сейчас организует туры по Франции и Швейцарии их французский лейбл, понятно, что нам это не светит», — оживленно объясняет Саша. «А с Россией просто невозможно ничего угадать. The Blackmail ездили на концерт в Смоленск недавно, и было совершенно ужасно. Черт с ним, что организовано все было так, будто мы им навязались, а не по приглашению приехали, но на концерт пришло на нас человек десять, а остальные были просто очень пьяные и кричали, чтобы мы побольше играли соло».

Любая история минского артиста, встраивающегося в большой контекст, неизменно преломляет в себе историю «Ляписа Трубецкого». Super Besse делает это забавнее других. «Ляпис», огромной жабой усевшийся на наследии десятков талантливых людей, делавших минскую рок-сцену 90-х (из ныне функционирующих это и «Серебряная свадьба», и «Кассиопея», и «Солнцецветы», и «Красные звезды», чей чистосердечный политический рок Михалок-старший вспомнил в середине нулевых и с ним стал популярней прежнего), — и в общем сознании их всех вроде как перекрывающий и перевешивающий. Так и SuperBesse для десятков минских инди-групп. В одном только Минске сотни молодых людей, быть может, не слишком талантливых, а то и вовсе бездарных, но искренне и в меру своего понимания пытающихся играть музыку, как будто они живут в какой-нибудь чуть более осмысленной европейской столице. За всех них только Super Besse будут дружить с Жорой Кушнаренко, разогревать Motorama и, когда с этим наладится, будут ездить в туры по европейским и русским клубам. В ответ на предположение, что Super Besse, возможно, станут для своих ровесников-минчан подсказкой, что делать, чтобы стать лучше, все трое принимаются хохотать. «Musique pour les enfants», в общем, и есть этот хохот в музыке: взобравшийся на первую гору велосипедист заливисто смеется над еле плетущимися внизу соперниками.