Настя Лиса — отсылающий к девяностым поп из Киева

В последнее время разговоров об украинской поп-музыке все больше: вот-вот выйдет альбом Дорна, в очередной раз ушли в новую сторону Quest Pistols (хотя это кажется скорее эволюцией, нежели шагом в сторону), Джамала окунулась в минималистичный поп, Onuka догадалась скрестить родное этно с не менее родной для нее электроникой, а Ия, потеряв имя и обретя новое, снова поет о смеси виртуальной и реальной любви. Ко всем ним мы еще, верите вы или нет, вернемся — но на этот раз речь пойдет о совершенно новой певице, а зовут ее Настя Лиса.

Первое, что я слышу от нее: «Я сейчас иду по улице и захожу в транспорт», вторую попытку поговорить прерывает лай собак — и почему-то эти обыденные штуки ее очень хорошо характеризуют. Говоря с ней во время того, как она идет домой, я понимаю, что Лиса — из тех, для кого жизненный принцип «мы берем это на улицах и несем это сюда». Она и музыку слушает соответствующую — говорит, что ее вдохновляет андеграунд и парни, читающие в своих киевских квартирах, наподобие Bad Balance (которые ей интересны еще больше). Хип-хоп? Конечно: Рем Дигга, Wu-Tang Clan, Onyx. Поэтому когда в ее первом клипе слышен речитатив, то этому нисколько не удивляешься.

Не рэпом единым: когда она поет про нирвану или про то, как хорошо дышать водой, напрашивается еще одна очевидная параллель — Линда. И тут попадание: для Лисы вообще, кажется, очень важны девяностые — большая часть музыки, которая ей нравится: транс, нью-эйдж, русская поп-музыка, это все наше, родное. Именно поэтому ее песни практически сразу воспринимаются как нечто знакомое — и ты сразу понимаешь, что с тобой разговаривает человек твоего поколения. Важная деталь, которая делает историю Лисы еще интереснее: ей двадцать лет (если бы об этом говорилось в конце, то поворот был бы сродни шьямалановским концовкам.

Но сначала — о музыке. С чего у нее все началось, как она начала петь — и как она появилась на наших радарах? «Я музыкой занимаюсь с самого детства — начала петь и писать первые стишки и песенки лет с семи. Прошло время, я стала выкладывать что-то в интернет, где-то выступать, и потихоньку это начало приобретать какой-то смысл. На каком-то более-менее нормальном уровне это все идет последние года два: я участвовала в шоу «X-фактор», до этого тоже пыталась проходить какие-то кастинги, но это ни к чему не приводило, а тут прошла в состав 24 лучших, правда, на этом все и закончилось. Потом была встреча с Юрой Бардашем (глава лейбла Kruzheva Music. — Прим. ред.) — и закрутилось. Один человек решил меня записать, нашел во «ВКонтакте», написал: «Приходи к нам на студию». Мы как-то разобщались, и через какое-то время я с его помощью пришла знакомиться в Kruzheva. И вот меня взяли».

Изменений сюжетной линии у нее и так было в достатке: сначала в школе ее считали белой вороной, затем в жизнь пришел буддизм («Это было неглубокое погружение, лишь некоторые познания»), теперь от него остались в основном мантры (для анкетных данных: любимая — «Ом намах Шивая»). Потом — взлеты и падения, а теперь сын. «Ради него я готова рвать и метать — все ради того, чтобы он был счастлив». Это, впрочем, не единственное, чего она хочет добиться музыкой; помимо понятного желания быть услышанной есть еще кое-что. «Чтобы мной гордились — мне двадцать лет, но родители во мне разочаровались и считают, что я ничего не смогу. Я всю жизнь говорю им, что у меня все получится. Творчество — это стимул. Возможно, я хочу доказать что-то и себе самой». Такая вот нарисованная пунктиром биография, в которой еще многое остается за кадром и воплощается в песнях.

«Все песни, конечно, о жизни — о переживаниях, о трудностях, о пройденном, о каких-то этапах. Все изнутри, никакой неправды, все как есть». Те песни, что попали мне в руки, — эти демоверсии еще могут поменять свое название — именуются «Близость», «Жизнь», «Боль», «Нет сил», и они очень хорошо подчеркивают то, что ее волнует. Они по-хорошему приедающиеся, и помешать песне со строчкой «Давай все будет хорошо с тобой и мной» (на словах, может, и что-то нелепое, но в виде песни берущее за душу) стать популярной может только одно: вместо нее выйдут другие, может, и еще лучше.

«Боли было много, музыкой это можно преодолеть», — говорит мне она напоследок. Хочется верить, что преодолеет — и поможет в этом слушателям.