Anklepants — приапическая электроника из Австралии
В рубрике о перспективных новичках «Волна» рассказывает о Рикарде Фарши, играющем зубодробительное электронное месиво, нацепив на голову пенис — буквально.
Никогда еще выражение «ох и залупа» так исчерпывающе не
описывало творчество отдельно взятого музыканта. Залупа — это про внешний вид
Anklepants; его впечатляющих размеров половому органу (растущему оттуда, откуда
у обычных людей, как правило, начинается нос) позавидует сам Джона Фэлкон. Ох —
это про музыку, перверсивное электро с всполохами брейккора и дабстепа. И то, и
другое, что характерно, в хорошем смысле — попробуй поищи столь же дикое и
вдохновляющее сочетание лука и звука.
Рикард Фарши — так зовут этого демона-заклинателя одноглазой змеи, затейливо приплясывающей в такт музыке, — персонаж непростой. Под мошонкой из вспененного латекса скрывается светлая голова Джошуа Хеда, австралийца, перебравшегося в Берлин, мастера аниматроники, чьи пугающе реалистичные чудища разбрелись по целому ряду голливудских блокбастеров от недавних «Звездных войн» до «Прометея». Собственно, выдающиеся навыки Хеда и позволили ему не только соорудить маску фаллического Человека-слона, но и собрать контроллер, позволяющий играть музыку на сцене, непрерывно забавляясь со своим монструозным фальшпенисом. По словам музыканта, верное движение рукой во время выступления значит столько же для успеха всех затеи, сколько и координация движений хэви-металлического ударника во время забойного соло на барабанах — то есть фактически все. Таким образом, вечно эрегированный член Фарши указывает на нехватку карнавала в жизни и тем более в современной электронике, страдающей хроническим радикулитом от постоянного корпения за лэптопом. Для Джошуа же все началось с невинного детского увлечения радиоуправляемыми автомобилями — а теперь он конструирует для фильмов сочленения мутировавших ос-убийц, кибернетических собачек и прочие ночные кошмары, среди которых его концертное облачение смотрится невинной фрейдистской фантазией. Как замечает музыкант, даже его маска, вызывающая на концертах не столько страх и отвращение, сколько неподдельный восторг, создавалась для одной сюрреалистической зарисовки, но в итоге пригодилась по другому адресу. К тому же в ней и впрямь нет ничего особенного отталкивающего — пожалуй, механический гангренозный фаллос будет даже поприятнее таких достижений современной культуры, как раменбургер или укороченные брюки-дудочки. Сам Фарше называет это лицом (или же facé — обратите внимание на использование акута, еще одного странного пунктика Фарши, использующего его ни к селу, ни к городу) — что же, попробуем в него вглядеться.
Недавний видеоклип Anklepants на песню «speak you little facehead» — в руках у музыканта очередной самодельный контроллер
История Anklepants, вырвавшегося из крошечного городка
посреди земли антиподов, не уникальна — идентичный путь проделал адепт
метафизического брейккора Company Fuck и легендарный австралийский стеклоед
Лукас Абела, да и в целом редкий маргинальный артист сможет удержаться в
стране, где запрещено шуметь после восьми вечера. В Европе эксцентричный вид
Фарши привлек к нему больше внимания — прямо сейчас, например, музыкант
гастролирует вместе со звездой вирулентного брейккора и большим экспертом по
части всевозможных девиаций Отто фон Ширахом. Впрочем, молодым артистом
Anklepants назвать не получиться — первое выступление его прошло аж шесть лет
назад. «Все начиналось с очень медленной
и до мурашек чудной танцевальной музыки», — вспоминает Фарши. — «Тогда Anklepants
был еще дуэтом — идея двух пенисов, плавно танцующих друг с другом на сцене,
мне казалось слегка неудобной, но при том крайне забавной». Впрочем, как
добавляет Фарши, после первого же концерта он — и его аппарат — остались одни,
напарник даже не стал объяснять причины своего выхода из проекта. Рикард дело
не забросил и с тех пор успел записать свыше 20 альбомов странной, но
притягательной пограничной электроники. Как и многие другие авторы, Фарши не
любит категории и иерархии — вот и термин «брейккор» его слегка раздражает: «Мне нравится эта музыка, но из всех моих композиций, пожалуй, только процентов
пять можно отнести к этому жанру. К тому же я не считаю, что набрать семплов
из поп-песен, нарезать их и ускорить до бешеного темпа — это сделать что-то
свое», — отрезает Фарши. Более того, ему бывает сложно удержаться от критики: «Вот
«Ilikeyourfaceheadshoesanddick» — это трек о брейккор-сцене, поэтому он и
звучит как брейккор; это песня о гетеросексуальных парнях, которые собираются в
клубах, чтобы сообщить, как им нравятся члены друг друга, — вот что такое
брейккор-сцена!» Отметим, что, как часто бывает, это, пожалуй, едва ли не
самая известная композиция артиста. Его музыкальные предпочтения куда
тоньше и неочевиднее, чем может показаться после просмотра нескольких роликов
на ютьюбе, — тут и Гарри Парч, и турецкая народная музыка, и санджо — как бы
это ни парадоксально звучало, в какой-то момент стоит абстрагироваться от
мускусного магнетизма артиста и начать слушать его записи, благо почти все они
представлены на Bandcamp.
Та самая вылазка на территорию брейккора «Ilikeyourfaceheadshoesanddick» — но тоже с фирменным подвыподвертом
Если углубиться в творчество Anklepants, то можно
столкнуться с концептуализмом на порядок забористее, чем подколки любителей
потрясти гривой. Взять хотя бы последний альбом «Social Patching And the Pixel
Pageant Facéd Boy», базирующийся на сложносочиненной теории (разумеется,
собственной) о подставных лицах и фейках в соцсетях, при помощи которых можно
запросто манипулировать группами людей. «Я бы применил эту теорию к музыке в
целом и к музыкальным жанрам в частности — так, многие музыканты находятся в
плену своих стереотипов о том, что они делают и что делают другие, как бы
неблизкие им артисты — хотя по сути все это зиждется на одних и тех же
принципах», — разъясняет Фарши. — «Кто-то бьется за то, чтобы быть самым
популярным артистом, а кто-то за то, чтобы быть самым андеграундным — но,
строго говоря, это одно и то же стремление. «Social Patching…» — это запись о нехватке искренности среди
музыкантов». Искренен ли сам Джошуа, не раскрывающий своей физиономии и рядящийся
под демонов с гравюр Фортунио Личети и Улиссе Альдрованди? «Все дело в лице», —
смеется он. — «Для человека лицо — самая важная часть тела, тем более для
музыканта — по нему тебя встречают и реагируют на тебя, а если говорить о
Рикарде Фарши, то на него реагируют очень и очень горячо, значит, я все делаю
правильно». Действительно, если бы не постоянный заработок на киноплощадках, то
Джошуа вполне мог бы жить за счет соционейробиологических экспериментов — даже
тот факт, что на концертах Anklepants к сцене с хватательно-щупательными
жестами прорываются сплошь одни мужчины, говорит больше о природе
сексуальности, чем некоторые многолетние исследования. Хотя, безусловно, для
того чтобы эти наблюдения приобрели научную силу, выборка должна быть намного
шире. Но, скорее всего, так и будет — ведь если прикинуть … к носу, Anklepants того заслуживает.
- Слушать Bandcamp
- Следить reecardfarche.com