«Мультфильмы»

что это было Петербургские «Мультфильмы», пожалуй, самая успешная российская группа из бритпоповой волны начала нулевых. Фронтмен Егор Тимофеев крайне правдоподобно изображал рок-звезду неместного разлива и писал цепкие песни на самые неочевидные темы — от молодых журналисток до убийства любимой. В середине десятилетия «Мультфильмы» исчезли с радаров; по словам музыкантов группы, Тимофеев перестал писать новые песни (по слухам, он злоупотреблял наркотиками, да и сам несколько раз откровенно разговаривал на эту тему), и «Мультфильмам» нечего стало предъявлять телеканалам и радиостанциям.

где они теперь «Мультфильмы» никуда не пропадали — просто переключились со студийных записей (последний, и то не доведенный до ума, альбом группы вышел в 2007 году) на живые выступления. Группа до сих пор играет по несколько концертов в месяц; например, в ноябре этого года «Мультфильмы» выступят в Москве, Петербурге и Коломне.

Евгений Лазаренко

«Мультфильмы», гитара

«Для меня «Мультфильмы» начались в сумасшедшем доме на Пряжке. Туда нас с Егором не лечиться привезли, а играть для тамошних пациентов. Мы до этого уже были знакомы, но там сошлись поближе. Тогда я впервые услышал его песни, которые только-только начали крутиться на питерских радиостанциях. Я понял, что хочу играть в этой группе, и все завертелось. Егор в тот момент как раз начал набирать в группу, как ему казалось, профессионалов, хотя мы, конечно, тогда еще профессионалами не были. Конкретно во мне ему понравилось, что я длинный — гитара у меня на яйцах висела.

На первом альбоме у нас играл весь цвет питерской музыки — люди из «Сплина», из Tequilajazzz. А сводил альбом Андрей Самсонов, который потом продюсировал Земфиру и «Аквариум». Все пылали энтузиазмом. Егор со своим первым составом поиграл на кое-каких фестивальчиках, его заметили. Старшие товарищи проявили инициативу, захотели помочь. Это только потом Егор из-за своего скверного характера со всеми раздружился.

Вся эта гитарная волна начала нулевых — это же все битлятина по большей части. У Егора была большая коллекция винила, который ему сестра привозила из-за границы, он просто брал какие-то ходы оттуда, фантазировал на эти темы, но выстраивал все на питерских реалиях: дворы-колодцы, ночные прогулки по городу... Мы не считали себя частью какого-то глобального процесса в стране или бритпоповой тусовки. Просто после «Мумий Тролля» такая музыка стала возможной.

Потом появилось «Наше радио», и мы стали частью этого «нашего», хотя мне это не очень нравилось. Не очень нравилось соседствовать с группой «Смысловые галлюцинации», например. На тот момент у меня была московская подруга, которая не могла уснуть без мурлыканья «Нашего радио», включала его перед сном. В итоге она-то засыпала, а я не мог никак. Но на других станциях не крутили всю эту новую европеизированную волну, выбора не было. Нам приходилось идти на компромиссы. Когда, например, выходил альбом «Музыка звезд и арктических станций», мы отправили его на «Наше», а нам говорят: «Мы это не возьмем, нет хита». Пришлось в срочном порядке сочинять. Это была песня «Выключатели», такой moderate hit.

Бизнесом у нас несколько человек занималось. Директор Антон Соя, сооснователь продюсерского центра «Русская музыкальная мафия». Еще Игорь Панкер, впоследствии директор группы, хм, «Кукрыниксы». Постоянным звукорежиссером был Коля Алмаев. Мы их называли «три толстяка», это были такие три громадных устрашающих мужика. Панкер был вообще похож на бандита из 90-х. Вот они занимались нашими делами, и хорошо занимались: например, открыли для нас телевидение, так что «Мультфильмы» имели возможность сделать премьеру клипа на Первом канале.

То, что мы исчезли в середине нулевых, было связано с какими-то персональными егоровскими вещами. Он выпустил свой сольник, «Пентагон», написал два альбома почти что без участия остальных членов группы, только с ударником Максом Войтовым. Я приходил на студию, брал какие-то болванки, нес отсебятину — все это без какого-то направляющего слова со стороны Егора. Пошла такая дезинтеграция внутри коллектива. Впрочем, это не сказывалось на живом исполнении. Просто в какой-то момент Егор перестал писать песни, поэтому мы замолчали для радио, например.

Мы сейчас много играем концертов, встречаемся не в студии, а на сцене. У нас был крупный концерт в питерском «Зале ожидания», куда пришло под тысячу человек, что нас самих очень сильно удивило. Средний возраст зрителей — от шестнадцати до двадцати с небольшим. Как будто старшие сестры и братья передавали затертые кассеты с нашими записями своим младшеньким. Старая гвардия тоже периодически приходит помахать зелеными шариками, но все реже. Да и вообще, как ни странно, на нас ходит больше народа, чем десять лет назад. Сами не понимаем, почему».