Москва изнутри Валерий Постернак о «Домодедовской»

«Этот перекресток у метро — пересечение южного Орехово-Борисово и северного. В направлении южного Орехово-Борисово виднеется депрессивная строящаяся башня, которая стоит тут с незапамятных времен. Когда я переехал сюда в 1999-м, она стояла в точно таком же состоянии. Потом вышел фильм про хоббитов, после чего все ее начали называть Башней Мордора. Что на этой стройке происходит? Кто знает. Вот башенный кран поставили, раньше его не было.

Надо понимать, что все достопримечательности тут довольно местечковые. Вот на этом же перекрестке, например, стоит уже лет 15 легендарный секс-шоп, шикарное место. Всякую ночь тут наблюдаются огромные толпы молодых людей, которые забегают в магазин, видимо, за презервативами или еще чем-то. Идешь вечером — оп — стоит кучка народа».

«Это дорога, которой я каждый вечер ходил домой, с приятным зеленым сквером, единственная проблема которого в том, что утром и вечером он заполнялся собачниками, их тут одновременно гуляло до ста штук; когда ходил нетрезвым, было страшновато. Помню один странный момент. Может быть, сейчас это уже прекратилось, но... Первой весной после того, как я сюда переехал, у меня был шок: растаял снег — и на этой аллее обнаружилось, что все деревья увешаны каким-то мусором, причем он был везде, мусор висел как елочные игрушки! На газонах у дома его было тоже по колено. За зиму люди выбрасывали из окон столько говна, что целая армия дворников потом это убирала. Все-таки в центре такое сложнее представить. Наверняка сейчас уже все поменялось, но еще 10 лет назад культура местного среднего обывателя была такова, что он не стеснялся выбрасывать в окно пакеты, трусы, да все что угодно — мне иногда попадались такие уникальные вещи, что диву даешься».

«Это здание сигаретной фабрики «Лигетт-Дукат», построенное лет десять назад. Удивительно, почему в наше время огромное производство решили построить в черте города? Для меня это загадка. Не знаю, насколько их производство вредно, но обычно его все-таки выносят за МКАД. Та сторона Каширки, на которой находится фабрика, раньше вся состояла из кусков недостроя и пустырей с собаками, и никто туда не совался, особенно вечером. Там просто было стремно, из-за забора могли выползти какие угодно персонажи».

«На месте «Пятерочки» раньше был магазин «Остров» — единственный приличный продуктовый в округе. Но это не тот печально знаменитый «Остров», который был расстрелян майором Евсюковым, тот находится чуть дальше, на Шипиловской улице. Когда я прочитал новость, то сначала испугался — думаю, ну надо же, столько ходил в этот магазин. «Остров», я подозреваю, локальная орехово-борисовская сеть, потому что здесь их было штук пять минимум, и больше нигде в Москве я их не встречал.

Боулинг «Шоссе» был очень популярным районным местом, но опять-таки у определенного контингента. Я зашел туда пару раз — и понял, что больше не буду: ходила туда специфическая местная публика, играя, всегда нужно было держать все происходящее вокруг, контролировать, чтобы не нарваться на пи...дюли. Тут с этим очень просто было.

Всем известна история, что в конце 1980-х и 1990-е годы это был очень криминальный район, всем известна ореховская группировка, и, как на любой окраине, молодежь здесь занималась не столько музыкой или еще чем-то, сколько качалкой, которая заканчивалась бандитскими группировками. Понятно, что про это дело много написано, но отрыжка тех лет оставалась здесь допоздна. Не знаю, как сейчас, но в начале 2000-х это чувствовалось, и здесь практически невозможно было встретить людей с серьгами в ушах, с длинными волосами — в девяностые годы здесь это было еще дикостью.

А ореховская группировка знаменита тем, что была этнически русской и одной из первых вступила в противостояние с азербайджанскими и чеченскими группировками, но толком у них ничего не получилось. Они начинали с того, что бомбили дальнобойщиков на МКАД, которая совсем рядом: выкидывали водителя и забирали машину с товаром. А потом уже пошел рэкет, крышевание, наперстки, попытки подмять под себя банковский бизнес и другие серьезные дела. Самым главным был у них чувак по кличке Сильвестр — от Сталлоне, — он был накачанным и всеми рулил, на нем все держалось. Практически все молодые люди, которые здесь мало-мальски крутились, входили в маленькие группировки, которые создавали собой большую ореховскую сеть. В девяносто каком-то году Сильвестра взорвали вместе с его машиной, и так все потихоньку развалилось. Банда разбилась на несколько группировок, которых, собственно, этнические тут же и сожрали».

«В этом доме, на четвертом этаже, я прожил пять лет.

Однажды, помню, загулял в клубе — и у меня украли сумку с ключами от квартиры. В субботу утром я приехал, постучался к соседям, которые только собирались уезжать на дачу, — мне очень повезло. И перелез с их застекленного балкона на свой — ну так, страшновато было, если бы упал, мало не показалось бы. Но самое главное, что соседи из дома напротив даже не удосужились позвонить в милицию, хотя на их глазах какой-то парень сначала перелезал с балкона на балкон, а потом стамеской снимал щеколду с балконной двери.

Квартиры здесь устроены так, что звукоизоляции у них нет никакой, с моей аппаратурой и коллекцией пластинок мне приходилось тяжело. Если в девять часов вечера ты ставишь даже на самой маленькой громкости музыку, соседи начинают стучать и волноваться. И не дай бог к тебе пришла какая-то компания: громко разговаривать нельзя, вызовут милицию.

Что касается криминогенности района, то через полгода после того, как я переехал в эту квартиру, как-то раз, ночью, услышал страшную возню. Выглянул — за окном куча милицейских машин, среди них много крутых — мерседесы, джипы и так далее, большое начальство. И потом из подъезда начали выносить большие черные мешки. Оказывается, наверху жила, кажется, армянская семья, тоже снимавшая квартиру: мелкий бизнесмен-отец, жена и несколько детей. Той ночью их всех вырезали, всех до одного. Это заставляло задумываться, конечно».

«Большая часть отдыха жителей района проходит в торговых центрах, в частности, в этом «Ашане», который когда-то был «Рамстором». В выходные там не протолкнуться, а когда его открыли, туда вообще невозможно было попасть: кинотеатр, магазины, рестораны, люди туда приезжали гулять на целый день. До этого здесь с кафе была полная беда, вообще ничего не было, кроме каких-то местечек у метро. Помню, один мой товарищ, приехав в гости, зазвал меня в местный ночной клуб со стриптизом. Там были такие персонажи, которых я очень давно в одном месте не видел, они сразу просекли, что мы чужие, и мы убежали оттуда минут через пятнадцать.

А так, что касается погулять — мы ездили на Борисовские пруды, которые находятся чуть дальше «Ашана». Сейчас там все облагородили.

У прудов живут два знакомых музыканта (на весь район, что опять же его в какой-то степени характеризует): Вова Бузин, лидер группы «Весна на улице Карла Юхана» и знаменитый звукорежиссер и более-менее известный рэпер Миша Краснодеревщик — он типичнейший продукт этого района: уличного, пацанского, бандитского, и все это есть в его текстах.

При этом рэп здесь не сильно популярен, все равно любимая музыка этих мест — шансон, «Русское радио» и так далее, это было всегда понятно по звукам, доносившимся из открытых дверей машин, которые останавливались под окнами в три часа ночи. Это происходило почти в каждом дворе, почти каждый вечер, и поделать с этим ничего было нельзя».

«С институтами здесь негусто. Из более-менее крупных учебных заведений есть только колледж милиции (именно поэтому, если идешь от метро к Шипиловской, каждую минуту встречаешь людей в серой форме) и Колледж декоративно-прикладного искусства имени Карла Фаберже. Уж не знаю, какие они там яйца учатся делать. Ну и еще несколько колледжей — понятно, что все они были открыты в советское время и назывались тогда ПТУ.

10 лет назад милиция была другая. Тогда еще действовал закон о регистрации, по дороге от метро до дома к тебе могли раза четыре подойти милиционеры и попросить показать паспорт — ловили всех подряд. И так каждый день! Под конец моей жизни здесь патрули уже узнавали меня в лицо. Тяжело приходилось приезжавшим ко мне в гости друзьям со всякими стремными регистрациями или украинскими паспортами — постоянно им угрожали, вымучивали деньги и всячески разводили. Особенно этого боялся мой друг-кубинец».

«Я удивлен тому, что выжил местный Дом книги, удивительно, что он до сих пор существует, — наверное, это такой интеллигентский очаг этого района, потому что других книжных магазинов я здесь и не видел. Выбор книг в нем так себе, скудный.

Как-то раз я шел мимо соседнего дома, увидел в сугробе мобильный телефон приличной марки и после пары звонков нашел его хозяев. Оказалось, что он принадлежит молодой паре: муж стоял на балконе и с кем-то разговаривал, к нему сзади подкралась жена и испугала его криком «А!»; он со страху выронил телефон. Как же они радовались, когда я им принес его!»