5 книг на 2 недели Сборник Вуди Аллена, история мировой торговли, Мантел о Кромвеле и другие

Матей Вишнек «Господин К. на воле»

Остроумная — ну, по-восточноевропейски — сюрреалистическая обратка «Процессу» Кафки: в один прекрасный день заключенный Козеф Й. обнаруживает, что его камера незаперта и он волен делать все что угодно. Свобода — и ее бытовая сторона, и абстрактная, сам феномен — озадачивают героя: как быть, что все это значит? «Зона демократии» оказывается гораздо более абсурдной, чем весьма рациональное пространство тюрьмы. Разумеется, роман — скрытая аллюзия на биографию автора: в 80-х тот попал из чаушесковской Румынии во Францию, где попытался вписаться в «свободу». Лучше б, конечно, этот текст тиснули году в 1989-м в «Иностранке»; однако Вишнек держал его в столе — и сбыв в 2010-м, остался в плюсе: совсем уж анахронизмом он не кажется.

Николай Бодрихин «Челомей»

По разным причинам (среди прочего не вполне справедливый имидж милитаризатора космоса) великий ракетчик Владимир Челомей остался в тени Королева; вокруг него не сложилось мифа — однако ж «укрощать огонь» на его «фирме» умели не хуже, чем в ОКБ-1. Челомеевские «Протоны» летают до сих пор; именно он придумал «ампулизировать» ракеты; он разработал орбитальные станции; и если бы для лунной экспедиции сразу выбрана была его ракета-носитель, то, как знать, может, СССР бы и выиграл лунную гонку. Все эти факты (и домыслы) изложены в новой ЖЗЛ; да, это не «Граф Монте-Кристо», прямо скажем, — но честное крепкое жизнеописание, которое, пожалуй, понравилось бы самому Челомею, знавшему толк и в технике, и в артистизме.

Вуди Аллен «Сводя счеты»

Сборник изящных небылиц, которые  молодой Аллен полвека назад печатал в журналах. Все это (некоторым образом) пародии — на философский дискурс, на высокую литературу, на театр  абсурда, на крутой детектив, на готический роман , на еврейские притчи, на мемуары участника салона Гертруды Стайн, на бергмановскую «Седьмую печать». Кто бы сомневался, что Аллен умеет  высмеивать доминирующие стили, авторитеты и иконы; высмеивать — но правда ли, что сейчас это смешит? «Хемингуэй взял меня в море на ловлю тунца, и я поймал целых четыре банки». «Эсхатологическая диалектика как средство избавления от опоясывающего лишая»; «Мало того, что Бога нет, по выходным и водопроводчика-то не доищешься!» Примерно так.

Уильям Бернстайн «Великолепный обмен»

Увлекательная не менее, чем история войн, история мировой торговли начинается с шумерской эпохи и заканчивается глобализацией; она включает в себя самые удивительные вещи — от очерка про способных таскать по полтонны груза через всю Азию «суперверблюдов», гибридов от скрещивания дромадеров и бактрианов, — до оценки рисков взрыва нефтяных супертанкеров в Босфоре. Бернстайн, американский специалист по функционированию финансовых рынков, объясняет, что благодаря торговле, жизнь на земле становилась все менее жестокой, — люди осознают, что нет смысла бомбить тех, кто покупает или производит наши рубашки, ноутбуки и автомобили: «живой сосед полезнее мертвого»; впрочем, есть и исключения — «где б ни возникла торговля — всегда за ней следуют возмущение, протекционизм и их постоянные спутники — смута, свержение власти, а то и война».

Хилари Мантел «Внесите тела»

Кто бы мог подумать, что беллетризованная биография Томаса Кромвеля — министра при дворе Генриха VIII — cтанет одним из самых титулованных романов последних лет: Букеровская премия (вторая!), первую Мантел получила за «Волчий зал», локомотив будущей трилогии, премия Коста и премия Вальтер Скотта. Это живой, несмотря на избыток многословных сентенций — зеваешь, но дочитываешь, — исторический роман; даже самые трагические события (последние дни отставленной Анны Болейн) описаны тут cum grano salis; чувствуется, что Мантел упивается и знанием материала, и властью над героями, а возможность кокетничать с читателями ей явно не менее важна, чем историческая правда.