5 книг на 2 недели Мемуары старообрядца, классика «новой журналистики», история городов будущего

«Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева»

Подлинные мемуары, напоминающие, однако, литературную мистификацию: и биография, и язык рассказчика слишком хороши, чтобы быть правдой. Зайцев — немолодой старообрядец, наш современник, родившийся в Китае, затем уехавший за невестой в Уругвай, помыкавшийся в Штатах и России, —  отчитывается о своей невероятной жизни на эндемичном русском языке — не то чтобы протопоп-аввакумовском или афанасий-никитинском, но скорее на каком-то сорокинском, теллурически-кентаврическом: «На третьяй неделе в пятницу получил от тяти телеграмму, сообчает: немедленно явиться в Буэнос-Айрес». И так 700 страниц — бесконечный фестиваль странных грамматических форм, фонетических курьезов и фантастических диалектизмов. Невероятная — хоть за ногу себя щипли — книга.

Роберт Гэлбрейт «Шелкопряд»

Нравы в так называемой окололитературной среде часто более жестокие, чем в иной фанатской группировке; неудивительно, что второй — из написанных под псевдонимом — роман Джоан Ролинг из нуар-детективной серии про Корморана Страйка изобилует натуралистичными подробностями вроде человеческих внутренностей в собачьем дерьме. Жена убитого писателя нанимает Страйка найти преступника. Сыщик и его секретарша Робин (чья миловидность может соперничать лишь с ее сообразительностью) встречаются с литераторами, выведенными в последнем романе убитого, пытаются интерпретировать детали (что же все-таки означают окровавленный мешок и карлица?) — и, похоже, соглашаются с cаркастической репликой одного из подозреваемых: «Читатели нам нужны. И желательно побольше. А вот писателей — поменьше».

Джон Кракауэр «В диких условиях»

Журналистское расследование — такая же (ну почти) классика, как «Нужная вещь» Тома Вулфа и «Хладнокровное убийство» Капоте: биография эксцентричного молодого американца, идеалиста и поклонника Льва Толстого, который бросил все, избавился от денег и имущества и отправился в духовное паломничество (выживать? спасаться? искать что-то?) на Аляску, «в диких условиях»; да там и сгинул. История абсолютного то есть американца-наоборот, по которой — парадоксально — понятно, что же такое Америка.

Дэниэл Брук «История городов будущего»

«Идея Дубая» зародилась на невских болотах в 1703 году — утверждает американский журналист, сочинивший книжку про четыре экспериментальных мегаполиса: Петербург, Шанхай, Мумбай и Дубай. Все они были выстроены по образу западных городов для того, чтобы быстро вестернизировать — географически и культурно — азиатские цивилизации. Брук не только описывает эти странные процессы, но и обнаруживает модель развития, общую для всех воплощенных утопий: ворота на Запад в какой-то момент оказываются более Западом, чем оригинал, — хотя бы и гротескным. Выдающаяся часть про Дубай, которую следует прочесть всем, кто отправляется туда. Пока что лучшая книжка из серии «Стрелки» про города.

Леонард Млодинов «Радуга Фейнмана. Поиск красоты в физике и в жизни» 

Мало у кого в научной среде есть такие возможности для неймдроппинга, как у Л.Млодинова — и было бы удивительно, если бы популяризатор физики, сценарист «Стартрека» и соавтор Стивена Хокинга не поделился впечатлениями от своих знакомств. «Радуга» — живые и умные мемуары о том, как Млодинов оказался в начале 80-х в Калифорнийском технологическом институте, где разрабатывалась теория струн под руководством «Эйнштейна современности», Ричарда Фейнмана. Урок, который усвоил Млодинов от своего наставника, состоит в том, что даже при доминировании греческой культуры интереснее быть вавилонянином, для которого интуиция и вдохновение важнее академических условностей. Грубо говоря, физикой можно заниматься не только в лаборатории, но и в стрип-клубе — ведь наблюдение и «нутряное чутье» приводят к открытию быстрее и эффективнее, чем скрупулезные математические расчеты.