Инклюзивная среда: как обычных людей учат играть в паралимпийские виды спорта

В Измайловском парке 15 августа прошел спортивный праздник «Спортивный ритм», который организовала кудоистка Нилуфар Садикова. Нилуфар родом из Душанбе, она стала первой мусульманкой, которая устроила в Москве спортивное событие таких масштабов. Помимо соревнований по волейболу, футболу и кроссфиту, а также конкурсов и мастер-классов, на фестивале проходили выставки-ярмарки мусульманской одежды и работал фудкорт с блюдами среднеазиатской кухни.

«Спортивный ритм» был задуман как образец инклюзивной среды: в любом соревновании и конкурсе мог принять участие как человек с инвалидностью, так и без. Каждый мог надеть плотную повязку на глаза и почувствовать себя незрячим, чтобы научиться играть с мячом, внутри которого звенящие шарики: благодаря им во время игры можно полагаться только на свой слух. Весь день на территории парка проводились мастер-классы, на которых специалисты по работе с людьми с инвалидностью рассказывали о паралимпийских видах спорта и о том, что такое среда, доступная для всех.

Ольга Котова, менеджер спортивных проектов региональной общественной организации людей с инвалидностью «Перспектива»: 

«Наша организация была создана в 1990 году на базе Всемирного института по проблемам людей с инвалидностью. У нас много проектов по образованию и трудоустройству, мы проводим кинофестиваль «Кино без барьеров». Также у нас есть большой спортивный проект.

Мы рассказываем школьникам без инвалидности о том, какие бывают виды паралимпийского спорта, проводим мастер-классы, то есть учим играть в бочче (спортивная игра с мячом, близкая к боулингу и петанку. – Прим.ред.) и волейбол сидя — это инклюзивные виды спорта, то есть любой человек, имеющий инвалидность или не имеющий, может попробовать себя в них. Все идет на ура. Ребята говорят, что даже не задумываются о том, что можно ощутить себя незрячим, всего лишь надев повязку на глаза или играя в волейбол сидя, почувствовать себя паралимпийским спортсменом. Все играют с удовольствием и не думают о различиях. 

Сейчас существуют 23 паралимпийских летних вида спорта и всего 5 зимних. Тут все зависит от формы инвалидности: например, если человек незрячий, то у него есть ассистент, который одет в специальную желтую маечку. Последний спектр, который видят слабовидящие, когда теряют зрение, как раз желтый. Ассистент бежит впереди, и по нему незрячий спортсмен ориентируется, куда двигаться. Это может быть трековый вид спорта, кросс, лыжи. 

Паралимпийские виды спорта, снаряжение, которое используют спортсмены, требуют больших денежных вложений, но есть множество видов спорта, для которых не нужно ничего, чтобы их адаптировать. Достаточно обернуть обычный футбольный мяч в пакет, чтобы он стал шуршащим, и с ним смогут играть незрячие люди». 

Максим Бушмелев, преподаватель в инклюзивной школе №1321 «Ковчег»: «Нет ничего странного в том, что дети с инвалидностью и без учатся вместе. Урок — это не тогда, когда учитель просто стоит у доски и что-то рассказывает. Если учитель не сможет сделать так, чтобы его понял слабослышащий ребенок, если он не сможет сделать так, чтобы задание смог сделать ребенок с ментальными особенностями, значит, он плохой педагог. Эти вещи в отечественной педагогике существую уже лет 60, а в гуманистической — столько, сколько она существует. 

В идеале у ребенка могут быть индивидуальные задания. К этим вещам педагогам нужно просто привыкать. Например, не все ученики должны находиться на одной и той же странице учебника и выполнять одно и то же упражнение №255. Нет ничего страшного в том, что ребенок будет сидеть рядом с тьютором и делать другое задание, при этом тема урока будет та же. Например, мы будем изучать покрытосеменные: одна часть детей будет делать вместе какой-то проект (дети с аутизмом, например, могут быть очень успешны в проектной деятельности), другая — отвечать у доски или вести дискуссию с педагогом, третья — рисовать цветы. У всех одна и та же тема, но каждый выполняет задание в наиболее удобной форме. 

Инклюзивное образование — это не превращение одних детей в других. Если мы вводим ребенка с инвалидностью в среду обычных сверстников, то он не сможет магическим образом вылечиться. Инклюзивная школа — это просто реализация права на образование. Прежде всего в шаговой доступности от дома, чтобы не прощаться с ребенком на пять дней и отправлять его в расположенный далеко интернат. Причем инклюзивное образование не предполагает отсутствие интернатов. Мы должны учитывать права родителей, то есть они могут выбрать специальное образование для своего ребенка. Причин тут много: часто родители предпочитают находиться рядом с людьми, которые очень хорошо понимают их проблему. Родитель может отдать ребенка в специальный класс, где учатся дети с похожими особенностями, а может отдать в обычный класс на 25 человек, просто посадив с ребенком тьютора. Просто не нужно бояться. 

Я работал в специальном образовании, в обычных школах и восемь лет назад попал в «Ковчег». Это одна из первых инклюзивных школ. Сейчас законодательно закреплено, что ребенок с любой инвалидностью может учиться по месту жительства, но одно дело — предоставить право, а другое — реализовать этот механизм. Самая большая проблема — это аттестация детей и система оценки. 

Если говорить о нементальных формах инвалидности, тут необходимы архитектурные решения: пандусы и другие простые изменения. Просто безобразие, если этого нет. Конечно, самая большая проблема — включение в общество детей с ментальными формами инвалидности. 

Тема детей с аутизмом — одна из самых обсуждаемых, потому что часто у них могут быть очень высокие интеллектуальные задатки, но низкие коммуникативные навыки. Этот дисбаланс бросается в глаза. Родители таких детей не хотят отправлять их в коррекционные школы, а в обычных школах им тоже тяжело.

Еще очень многое предстоит сделать, но в сравнении с тем, что было 5–10 лет назад, подвижки очень серьезные. Еще несколько лет назад на всю Россию было менее двух десятков школ такого типа, но после реализации программы «Доступная среда» официально по стране стало около тысячи таких школ».