«Иди ложись тетеньке в животик»: Музей оптических иллюзий и искусство для всех

Если пройтись вечером пятницы от «Смоленской» до «Арбатской», флаеры музея вам предложат раз пять: статный негр, флегматичный юноша в синей шляпе, Гай Фокс в наушниках и другие персонажи. Активная реклама дает о себе знать: в 11.30 субботы, когда открывается музей, здесь уже довольно людно.

Под оптическими иллюзиями в большинстве своем подразумеваются курортные тантамарески — вроде кресла парикмахерской для великанов, куда вам предлагается засунуть голову и быть сфотографированным. Однако имеются и чуть более изобретательные вариации: настенная и напольная живопись, выполненная таким образом, что под определенным углом на тебя вроде как летит стая крокодилов, хватает за ноги спрут, или ты плещешься в тарелке с брокколи и макаронами. Посетителям предлагается пойти на сделку с воображением, чтобы ощутить себя частью мира с гигантским золотозубым зеком, коротконогим Аполлоном и мутно-болотного цвета Шараповой, которая отбивает пас на фоне логотипов компании «Газпрем» и радио «Шпансон». Но главная цель музея — дать возможность москвичам и гостям столицы опубликовать как можно больше дурацких картинок в «Одноклассниках» и доказать, что в августовскую жару у нас тут курорт и развлечения не хуже, чем в Геленджике.     

Говорят, над оптическими иллюзиями в музее работали 25 мастеров со всей страны. По живописной манере, сюжетам и вкусу росписи ассоциируются с творящими неподалеку арбатскими мастерами. Однако создатели московского музея хорошо изучили зарубежные образцы: пылесос, сдувающий орнамент с подобия климтовского «Поцелуя», или снежный ком, летящий за снегокатом, повторяют вещи из экспозиции аналогичного музея в Пхукете. Реальная оптическая иллюзия, которую решили, не прибегая к настенной живописи, — это только комната Эймса, помещение, построенное таким образом, что человек в одном углу кажется вдвое больше того, кто в другом.

Куратор первого московского Музея иллюзий, подписывающаяся в почте как Янат Авотит, — хмурая короткостриженная девушка в серой футболке, объясняет: «Какие-то сюжеты просто витали в воздухе. Вот Климт, например. Кого еще взять из художников, как не его? Мы брали темы, которые интересны всем, — продолжает Янат, — это власть, любовь, радость, смерть. При этом старались все же на национальный контекст ориентироваться: медведи, политики, самогонщики — это все наше. Медведева и Путина любят — тем более что рейтинг Путина сейчас высок». 

Кураторша говорит, что ни коммунистов, ни верующих пока не смущают Ленин в гробу и «Тайная вечеря», составленная из мультяшных персонажей. Есть в музее также композиция, где разрушается вагон метро, — конечно, она задумывалась до известных событий. «Мы не боялись ее показывать, — признается Янат, — ведь в этом нет ничего страшного и противозаконного!»

У девушки художественное образование, и в живописи она исповедует строгую верность академизму, считая, что есть только четыре гения: Босх, да Винчи, Врубель и Дюрер. С точки зрения канонов перспективы и законов восприятия в ее музее «все соблюдено». На вопрос, как куратор и художница, превратившая свое имя «Таня» в «Янат», относится к современному искусству, она отвечает, что «старается не относиться».

Мы пытаемся поговорить о том, что классическое понимание станковой живописи сначала победила фотография, а потом и она полностью ушла из жизни — переместилась из искусства в инстаграм. «Инстаграм? Этим я не занимаюсь, — говорит куратор, —  я периодически смотрю, что у нас во «ВКонтакте» происходит. У меня другой опыт: я отвечаю за художественное наполнение музея, чтобы люди были довольны. Мне только недавно рассказали, что такое Viber, вчера дали айфон и попросили сделать селфи — я его покрутила в руках. Зачем вы мне это дали вообще?»

Айфон тут действительно не в почете: пригорюнившийся на кортах Стив Джобс у разбитого ящика из-под пива пользуется куда меньшей популярностью, чем Путин и Медведев. С другой стороны, Музей иллюзий — это главное место в Москве, где можно лицезреть триумф селфи и смартфона. С телефонами не расстаются парочки — в возрасте и молодые, семьи с маленькими детьми и стайки девушек-подростков. Значительная часть последних, правда, вооружена камерами-зеркалками и, вероятно, более трепетным отношением к фотоискусству. Безымянные инвесторы, чьи имена куратор держит в секрете, парадоксальным образом препарировали современный мир, где полностью доминирует визуальное. Московский музей иллюзий — как тот сборник «1001 анекдот», что в 1990-е можно было обнаружить спрятанным в дачном сортире: прочел, поржал, друзьям передал и вроде уже остроумный человек.  

«Ну иди ложись тетеньке в животик», — тем временем затянутая в синтетику дама бальзаковского возраста порхает от экспоната к экспонату. Сейчас у нее под прицелом картина, где можно представить себя зародышем в животе сидящей женщины. Там барахтается немного смущенный, но все-таки довольный муж. Следующая сцена: супруги меняются местами. «Так-то мы обычно дома отдыхаем, перед телевизором, — рассказывает семейство, — а тут увидели по Второму каналу репортаж и выбрались. Я вообще инженер-технолог, а муж — маляр, работает на заводе». Переходим вместе с ними в соседнюю комнату, женщина показывает мне недавно сделанную фотографию на фоне расположенной здесь картины. На ней Том и Джерри, Багз Банни, Микки-Маус и еще 9 персонажей американской мультипликации сидят в позах, как на фреске да Винчи. «А это мы за столом сидим, кушаем!» — комментирует она. В это время на место Иисуса заходит девочка лет десяти и разводит руки — все-таки некоторые в курсе существования оригинала.

В другом зале девушка в сарафане стеснительно подставляет пригоршню навстречу увесистой пачке банкнот в руках президента. Картина вписывается в передовицу газеты The Moscow Times. Папа с дочкой, взявшись за руки, стоят перед разломом в вагоне метро и улыбаются на камеру. Перед ними — тоннель, по полу ползет трещина. В спину им с ухмылкой смотрит персонаж Никулина в красной шапочке. Где-то в глубине дышит (он реально дышит!) труп Ленина. Власть, любовь, радость, смерть. Ничего страшного и противозаконного.