Пикник «Армии» в парке «Патриот»: проект Минобороны за 20 миллиардов рублей

Редакция сказала: поезжай в парк «Патриот» и охреней. Я решил, ладно, погода хорошая, развлечение неопробованное: танки, вертолеты, самолеты, ракетные комплексы «Искандер» и «Тополь-М» — какие времена, такие и парки. 

Как нормальный патриот, я отправился в Кубинку на электричке. У касс Белорусского вокзала только и было слышно: «Кубинка», «Кубинка туда-обратно», «Два из Кубинки». На форум «Армия-2015», который открыл, разумеется, Владимир Путин, кажется, собиралось полгорода. По крайней мере та половина населения, что была безработной или же застряла на отпуск в Москве. 

На платформе Кубинка-1 толпа, раскачиваясь, поднималась на мост над путями, чтобы проследовать в сторону остановки брендированных «Армией России» автобусов ЛИАЗ. На них по свежей асфальтированной трассе посетителям и предстояло добраться до парка «Патриот».  С начала года Министерство обороны России выделило на строительство парка более 20 миллиардов рублей, семь миллиардов предназначены для конгрессно-выставочного центра, в котором регулярно будут проводить военные салоны.

Шестиэтажную башню, похожую на космическую микроволновку, должны построить к февралю — пока же в Кубинке разбили десятки временных павильонов и лагерей. 

— Кто, как не командир отделения должен следить за своими бойцами? — говорила девушка лет тридцати, обращаясь к своим камуфляжным друзьям. Парни согласно кивали. Они напоминали сисадминов, которые всю жизнь изучают военное искусство и технику, но вместо того, чтобы пойти в армию, играют в Call of Duty на среднем уровне сложности. Но хотя я ожидал, что подобного рода диванные аналитики будут составлять основную массу посетителей «Армии-2015», я ошибся.

Уже на подъезде автобус накренился вправо. Это пассажиров вынудил прильнуть к окнам автобуса приземлявшийся на специальную площадку вертолет бизнес-класса Sikorsky. Я заметил, что по краю вырубки в лесу через каждые двадцать метров спиной к дороге и лицом в чащу стоят невооруженные солдаты. 

Автобус разгрузился у главного входа в «Патриот». В павильоне «Запад-1» было многолюдно, тысяча или две человек. На форум «Армия-2015» пускали только после регистрации. 

— Три часа стоять здесь, чтобы час походить там… — обращался к жене мужчина с девочкой двух лет, сидевшей у него на шее.

Я попросил его подержать мою очередь, а сам пошел курить на улицу. Там прибывали новые посетители и неспешно прохаживались члены иностранных делегаций, темнокожие военные. Волонтеры в военных зеленых брюках, берцах, желтых кофтах и красных бейсболках — курсанты военных училищ и университетов, а также солдаты-контрактники — отвечали на вопросы посетителей — здесь они выглядели и как эксперты, и как ролевые модели, и как знаменитости.

К двум волонтерам подошла семья. Муж с женой и двое мальчиков лет десяти и двенадцати.

— Как попасть на авиашоу? — спросил усатый отец семейства в джинсовой куртке.

— Вам нужен автобус №6, — отчеканил высокий волонтер.

— Он уходит только в одиннадцать, — вставила мать, держа двух сыновей под руки. — А шоу уже в одиннадцать начинается.

— К сожалению, я ничего не могу сделать.

— Бли-и-и-ин… — протянула женщина.

— А куда еще можно? — решил найти хоть какую-то замену авиашоу мужчина.

— Вы можете доехать до Алабино, это десять минут на автобусе №3. Там танки и водное выступление.

— Там стрелять-то будут? — с надеждой спросил отец.

— Будут, — улыбнулся волонтер. 

Семья удалилась к остановке.

— Пап! Стрелять будут! — говорил один из мальчиков, не скрывая возбуждения.

В тот день, когда по выжженным казахским степям в окрестностях Байконура свозили ко рвам трупы сайгаков, погибших в результате очередного устроенного гептилового фейерверка, в небе над Кубинкой летали истребители, заправленные куда более экологичным топливом. Звенья Су-27 и Миг-29, а с ними и Ка-50 и многие другие выполняли фигуры высшего пилотажа. Зрители радовались, дети, задрав голову к небу теряли равновесие, падали и ревели, их отцы еле сдерживали себя от того, что бы не выругаться от восторга, а жены, приложив ладони ко лбу силились понять хоть что-нибудь. 

Из буклетов с программой («демонстрация заряжания боевой машины «Смерч», показ огневых характеристик гранатомета «Балкан» и так далее и тому подобное, с непременным «Личное участие иностранных делегаций в апробации заинтересовавшего оружия»), которые можно было взять на стойках регистрации, понять, что, где, когда происходит, было решительно невозможно. Однако воздушные выступления я уже пропустил. Их, кажется, повторять не будут, а значит, мне осталось провести досуг на двух объектах — парк «Патриот» и полигон в Алабино. 

Как раз когда цепь журналистов направлялась к озеру Комсомольское, на котором должна была пройти демонстрация водной техники, в небе над полигоном «Алабино» появился грузовой Ан. С пятисотметровой высоты он спустился до сотни. Пролетая над озером, открыл грузовое отделение, и из его чрева белым тяжелым облаком обрушились тонны воды. Прямиком в озеро Комсомольское. Так зрителям, которых на трибунах было человек пятнадцать, продемонстрировали тушение пожара с использованием авиации. К сожалению, никто не смог мне объяснить, зачем Ан тушил воду. Но и пожаров в то время замечено не было, а воду, судя по всему, было необходимо сбросить.

Различные катера рассекали гладь озеро, поднимая бурые волны, на которых раскачивалась у берега в камышах пузатая весельная лодка. Она не была новейшим образцом техники — курившие в ней солдаты в касках и спасжилетах были спасателями. В случае, если кто-то не по своей, но по воле случая, переместился бы с борта демонстрировавшегося судна в воду, они бы неспешно спустили весла и подгребли к терпящему бедствие. Пока же они откровенно скучали. Чему-то посмеивались, а когда лодку подкидывало на волне после очередного прохода катера, кто-то из них от неожиданности выдыхал: «Ух ё…»

Катера закладывали вираж за виражом. Затем десантники открыли огонь. Быть может, выстрелами хотели привлечь зрителей. Каждый раз, когда катер проходил мимо камер, автоматы разражались глухими очередями. 

Я был не в силах отогнать от себя мысль о том, что в одном из рожков дюжины калашниковых, направленных в мою сторону найдется один боевой патрон, который непременно угодит мне в голову. Это была бы обидная смерть. Мне не хотелось умирать в такой чудесный день, глядя на солнце над водой и надувную моторную лодку, которая въехала в озеро на собственных колесах на высоких стойках. 

Я побрел по влажной глине, то и дело оставляя туфли в танковых колеях,  к бригаде инженеров, возившихся у воды с крепежами понтонного моста. Танки же, оставившие эту колею, разогревались перед основным выступлением. Они проносились по трассе друг за другом, будто играя в догонялки. Они были шумными, и каждый раз, когда проносились мимо, не отделенные от меня хоть каким-то ограждением, я вспоминал знаменитые фотографии с площади Тяньаньмэнь.

Из березового леска доносилось щебетание птиц, какая-то пичуга напоминала своим пением звуки, которые бы мог издавать сверчок, если бы он был размером с кошку.  У понтона младший и молодой сержант 4-й танковой дивизии из Наро-Фоминска, загорелый Бадяев, наставлял своих подопечных рядовых, которые при помощи топора, кувалды и стального троса связывали бетонные плиты друг с другом. 

— Ты давай, это, аккуратнее, — говорил Бадяев рядовому, который положив два троса на топор, кувалдой бил по скрепам, которые должны были соединить тросы вместе. — Топор только не расколи. 

Где-то за их спинами, со стороны танковой трассы начало работать орудие. Оно стреляло длинными и глухими очередями. Звук этот был похож на хлопки почти сдувшихся воздушных шариков. Пук-пук-пук. 

— «Шилка»? — спросил один солдат другого, щурясь из-под козырька фуражки в сторону выстрелов.

— Не, небось «Тунгуска», — ответил ему второй, ударяя кувалдой по скобам. 

— Давай-давай, — продолжал младший сержант Бадяев. — Крепи, чтоб танк гусянками не загреб. 

Танки, проехавшие по понтону ранее, сдвинули плиты, и теперь бригада Бадяева при помощи кувалды, топора и лома скрепляла их вместе. 

— Ломом топи его [трос], — говорил сержант рядовым. — Шоб гусеничками не стащил в воду.

Я сказал Бадяеву, что мой прадед во время Великой Отечественной войны наводил понтонные мосты, он был инженером. Бадяев грязной тряпкой протер свои черные от мазута руки, на безымянном пальце сверкнуло обручальное кольцо. 

Тем временем на танковом полигоне начались испытания сухопутной техники. На трибунах собралось не меньше тысячи зрителей, и их вниманию был представлен ракетный комплекс «Искандер».  Комментаторы — мужчина и женщина — из громкоговорителей, не теряя возможности отпустить какую-нибудь шутку, рассказывали зрителям о том, что в данный момент они наблюдают загрузку «изделия» в ракетный комплекс.

— Рядом со мной сидит командир расчета, — говорил комментатор, — и это невероятно приятное чувство — быть рядом с человеком, который видел эту удивительную технику в бою. Замечательное чувство.

Минуту после этого комментаторы молчали, а зрители наблюдали за тем, как медленно в «Искандер» загружают ракеты.

— То есть, хе-хе, дорогие зрители, конечно же эти комплексы никогда не были в бою, — продолжил комментатор. — Это новая техника, и мы живем в мирное время. Я хотел сказать, испытывал эту замечательную технику. На учениях. 

И все-таки, парк «Патриот». На оборудование этой площадки в несколько квадратных километров ушло порядка 20 миллиардов рублей. И лично у меня есть чувство, что все они были потрачены по назначению. Павильоны, конференц-центр, вертолетные площадки, гигантская парковка, новые дороги, связывающие объекты с Минским шоссе и Кубинкой. Заявляют, что после окончания форума парк продолжит работу. Будет что-то вроде армейского Диснейленда. Уже сейчас там есть все для отдыха с детьми: батуты, кафе, бесплатный прокат велосипедов, за которые берут в залог по старой памяти паспорт. И главное — очень, очень много техники. Танки, ракетные комплексы, бронетранспортеры, вертолеты. И по всем ним можно лазать, а также можно забраться внутрь, никто не запрещает. По крайней мере сейчас. 

В эти дни в павильонах форума «Армия-2015» заключаются сделки, проходят круглые столы и конференции. Специалисты обсуждают борьбу с «оранжевой угрозой» и более осмысленные вещи. 

В одном из павильонов лейтенант космических войск Калашников показывал майору авиации Бурунову несколько скрепленных вместе электронных плат. Рассказывал, что с помощью них можно очень эффективно управлять камерами на спутниках. Майор взял плату в руки.

— Тяжеловата, — сказал Бурунов.

— Детали все отечественные, — ответил чуть смутившийся Калашников.

В другом павильоне продавали почему-то тибетские чаши. Те, что поют, если по ним правильно провести правильной палочкой. «Тибетские резонирующие чаши», — так их называл продавец. 

Семья из Кубинки осматривала посудины.

— А они отечественные? — просил мужчина.

— Нет, они из Непала, — ответил продавец.

— То есть они, это… — не смог закончить фразу мужчина. Он взял жену под руку, та подтолкнула дочь, и вместе они зашагали к симулятору полета вертолета Ка-52.

— Ага, будут они резонировать весь день, — заключил он.

Уже перед закрытием форума мы с фотографом Никитой Шоховым стояли на крыше главного корпуса, который посетители за его цилиндрическую форму уже успели прозвать «шайбой». На сцене ансамбль Космический войск исполнял последнюю мелодию:

«Космические войска — воплощение мощи и силы. 
Космические войска — это гордость и слава России».

Мы смотрели на выставку достижений народного, то есть военного хозяйства. По мощенным желтым кирпичом площадям, словно в стране Оз, на велосипедах-крузерах разъезжали военные в форме, дети не хотели слезать с техники. У кого-то в руках были китайские фигурки солдатиков по триста рублей за штуку. «Вежливые люди» — гласила надпись на упаковках. С высоты мы смотрели на павильон модного магазина «Армия России», где любой поклонник милитари мог купить тончайшую ветровку из Италии за двенадцать тысяч рублей. В отдалении виднелся пункт записи на контрактную службу, через который за этот день прошло полтысячи человек. При мне Кирилл из Видного заполнил анкету и получил перечень документов. Он стал сорок пятым за этот день, кто решил связать свою жизнь с армией России. Подруга его сестры приговаривала:

— Вот, в армии карьеру сделаешь, а то на гражданке — что?

Фотограф Никита смотрел на выставку, и ему не нравилось. Он говорил о тех детских садах и зарплатах учителей, которые никогда не будут построены и выплачены именно по причине того, что бюджет уходит на танки и ракеты. Он поражался сочетанию «ребенок и танк». Я соглашался с ним. Но я и спорил. Когда-то я сам лазал по танкам и был рад. И сейчас я смотрел на ряды техники, и, как и многим гражданам России, сталкивающимся с мощью и красотой военной машины, мне нравилось то, что я видел. Мы привыкли разочаровываться, говорил я. Все от этого устали. От воровства, хамства, угрюмости, плохих дорог, ужасных автомобилей и прочих безрадостных вещей и явлений, с которыми каждый день сталкиваемся. А вот танк — он работает. Конечно, лучше бы он никого не убивал, но драка — в природе приматов, весьма злобных животных. Человек просто обзавелся палкой покруче, чем у предков.

— Ты когда-нибудь общался с мартышками? — спросил я Никиту. 

Он промолчал.

— Кровожадные твари.