Ультимативный гид по хоррор-альманахам: 60 антологий страха — от «З/Л/А» до «З/Л/А 99»

Серьезную роль в популяризации альманахов сыграл сборник «З/Л/О» 2012 года. Костяк его авторов активно формирует повестку и сегодняшнего ужаса. Живо поддержало формат и телевидение, где вышло множество приметных проектов, так или иначе соблюдающих правила омнибусовИначе говоря, сборников.. Собранная из сандэнсовских выпускников «Земля монстров», «Американские истории ужасов» Райана Мерфи, «Навстречу тьме» Джейсона Блума, «Касл-Рок» Джей Джея Абрамса по Стивену Кингу (примечательно, что все эти сериалы вышли на Hulu). «50 штатов страха» Сэма Рейми на провалившемся сервисе Quibi и два произведения, опирающихся на традиции знаменитых предшественников, — олдскульный «Калейдоскоп ужасов» от мастеров практических эффектов Тома Савини и Грега Никотеро и респектабельный реюнион «Сумеречной зоны», во многом состоявшийся благодаря репутации самого обсуждаемого хоррормейкера момента Джордана Пила («Прочь», «Мы», «Нет»).

Не отстает и игровая индустрия, породившая за это время популярную серию интерактивных жутиков. Особое место в этой нише занимает студия Supermassive Games, создатели Until Dawn, Hidden Agenda, The Quarry и The Dark Pictures Anthology. Разработчики в своем видении сильно оглядываются на исторический контекст становления антологий страха. На этот счет у них даже предусмотрен достаточно исчерпывающий специальный ролик — из него можно узнать, как много заложили литература, радиопостановки и старое кино в современное понимание жанра.

Мода на хоррор-омнибусы, захватившая десятые, то спадала, то набирала обороты, но в сухом остатке выясняется, что первое «З/Л/О», это хитро сделанное мокьюментари внутри каскада других, никто так и не смог превзойти. Что следующие выпуски «З/Л/А», что серия «Азбук смерти», что феминный ответ «XX» — это все, конечно, дико интересно, но немного не то. Первое «З/Л/О», хитро сделанное мокьюментари внутри каскада других, никто так и не смог превзойти. Вернуть сериалу былые позиции и мощь (после заметно сбавившего в смелости «З/Л/О: Новый вирус») собрались люди, как раз ответственные за оригинал: Дэвид Брукнер и группировка Radio Silence (Мэтт Беттинелли-Олпин, Тайлер Джиллетт и Чад Виллелла). Вторые за это время добрались до реюниона «Крика» (им же доверили всю трилогию нового цикла), а первый накопил режиссерского веса для переосмысления «Восставшего из ада».

Из двух новых «З/О/Л», посвященных 1994-му и 1999-му, на порядок сильнее оказалось именно свежее «З/Л/О 99». Из «З/Л/А 94» сложно выделить единую мысль: оно вроде бы и фиксируется на остервенении эпохи Билла Клинтона, но тем не менее его лучший драфт остается за представителем индонезийского экстрима Тимо Тяхянто («Ночь идет за нами»). Кровожадный боди-хоррор Тимо на повышенных тонах — ода биохакингу и трансгуманизму — передает пламенный привет скорее «Хардкору» Ильи Найшуллера: в том смысле, что показывает, как еще можно использовать перспективу от первого лица. «З/Л/О 99», в свою очередь, сильно бьет по приметам времени, одновременно прощаясь с анахронизмами аналоговой эры и предвкушая фатализм миллениума. Оно уже убедительно формирует единую картину мгновений стремительно уходящего тысячелетия.

Режиссер Тайлер МакИнтайр («Убить за лайк»), например, вспоминает непристойную сценку из «Американского пирога». В его фрагменте компания пранкеров на фоне бушующих гормонов устраивает слежку за одинокой и невероятно эффектной соседской блондинкой. Правда, по версии одного из подростков, она для него лишь третья после Сары Мишель Геллар и Бритни Спирс. Популярные блондинки 90-х, наряду с Resident Evil на приставке, скейтбордами, футболками в шахматных принтах и чокерами из бисера, — маячки времени, заставляющие поверить в то, что на экране разворачиваются последние дни наиуютнейшего десятилетия XX века.

Или вот наши новые герои, супруги Уинтер, предлагают с храбрым сердцем отправиться навстречу нулевым — через преисподнюю. Их кусочек напоминает о недавней сенсации в мире видеоигр, проекте Scorn, вдохновленном ГигеромХанс Руди Гигер — швейцарский художник, представитель фантастического реализма, наиболее известный своей дизайнерской работой для фильма «Чужой»., и очаровательном кустарном клипе певицы Liyolei. Ад Уинтеров куда ближе к домашнему лоуфаю артистки из Татарстана и чуть дальше от видения прославленного швейцарца, но дух одновременно неприветливого и прекрасного места передан идеально. Еще одно «З/Л/О» уже не за горами: в нем коллаборация жути сделает остановку в 80-х. В «З/Л/О 85» свои эпизоды представят сам Дэвид Брукнер и наиболее именитый за всю историю франшизы постановщик Скотт Дерриксон («Синистер», «Доктор Стрэндж»).

Авторы из разных стран бронируют за собой букву английского алфавита, выбирают слово на эту букву и придумывают экспозицию на заданную тему. Получается в прямом смысле жуть на любой вкус: от A до Z. Итого три альманаха по 26 короткометражек на каждую часть.

Иногда кажется, что через «Азбуки» прошли все поколения режиссеров вне зависимости от их статуса. Для многих трилогия стала маркером, разделившим жизнь на до и после. В этих альманахах участвовали модные мамблгорщикиХоррор-ответвление мамблкора — американского разговорного кино. Уэст и Уингард, матерые жанровики (Троки, Сармиенто, Айзенер, Эндрюс), представители французского экстрима (Бустийо, Мори), амбассадоры высоколобного фестивального арт-мейнстрима (Форзани) и общепризнанные мастера (Натали, Жанс).

С точки зрения ретроспективы тут также много удивительного: Бен Уитли прибыл на площадку прежде всего как британский телевизионщик и создатель только-только отгремевшего «Списка смертников». Сдржан Спасоевич пребывал в положении анфан террибля момента после запрета «Сербского фильма» в шестидесяти странах, а Джейсон Айзенер отстрелялся с широко обсуждаемым хитом «Бомж с дробовиком» с Рутгером Хауэром. То есть «Азбукам» удалось собрать под своим крылом чуть ли не всех тогдашних актуальных хедлайнеров.

К сожалению, как это часто бывает в подобных мероприятиях с настолько разношерстным пулом визионеров, большинство вещей отсюда практически невозможно смотреть. «Азбуки» хоть и считаются наиболее узнаваемыми собраниями сочинений хоррормейкеров, но ставка в них была сделана, увы, на количество, а не на качество. В памяти остаются разве что выступления Уитли да азиатов, как всегда, обескураживающих своим полетом фантазии, абсолютной раскованностью и парадоксальностью мысли.

Целый фолиант антологий — совместная работа издательского объединения Rue Morgue Cinema и фестиваля короткого метра Little Terrors в Торонто. Куратор, управляющий повествовательными связями произведений, — канадец Джастин МакКоннелл. «Несколько минут после полуночи» в выборе тем и стиля себя не ограничивают: тут есть и демоны, и каннибалы, и убийцы, и призраки с монстрами. «Галактика ужасов» уже держится оговоренного концепта — научная фантастика и технопессимизм в духе «Черного зеркала». «Кровь, пот и ужасы» дает крен совершенно в другую сторону: это семафор, созданный в результате смешения ужасов и экшена и заряженный по большей части адреналином, а не страхом.

Пять пациентов, страдающих от тяжелых фобий, подвергаются экспериментам безумного доктора, стремящегося превратить их запущенные стадии расстройств в оружие. «Фобии» — относительно новаторская пенталогия, сделанная не как принято. Обычно ведь как: сквозные сюжеты новелл подчинены общей истории и задают ей тон, здесь же все наоборот. В общую сюжетную арку постепенно добавляются скоротечные мизансцены, завязанные на человеческих фобиях: хоплофобииСтрах и неприязнь по отношению к оружию и вооруженным гражданам., робофобииВыражается в навязчивом страхе и ненависти к любой робототехнике вне зависимости от того, насколько та развита., эфебифобииИррациональный страх и отвращение к подросткам., ателофобииСтрах несовершенства и боязнь совершать ошибки. и веофобииКрайняя боязнь вождения.. «5 чувств страха» занимаются плюс-минус тем же самым, только предметом исследования здесь становятся основные человеческие чувства — обоняние, зрение, осязание, вкус, слух. Каждая из пяти интерлюдий соответствует своему чувству, как тут настаивают, страха.

Альманах-долгострой с непростой судьбой, следующий конвенциям антологий 2010-х, но акцентирующий внимание на то, что все это сняли и написали талантливые девушки. Среди них жанровые старожилки Роксанна Бенджамин и Йованка Вукович; обладательница «Грэмми», артистка Энни Кларк и выдающаяся Карин Кусама — режиссерка «Приглашения», «Эон Флакс» и «Тела Дженнифер». Большая часть здешних фрагментов вряд ли соответствует масштабам за ними стоящих личностей: тут много суеты, натужно выпученных глаз и зря разбросанного гротеска. Более-менее складный драфт удался у Кларк с иконическим выходом мамблкор-легенды Джо Сванберга в парике пепельного блонда.

В пандан к «XX» есть смысл упомянуть и недавнюю вязанку из короткометражной жути, придуманную преимущественно аргентинскими леди. «Сожженный заживо» содержит в себе уникальную женскую оптику, сосредоточенную в первую очередь на их страхах. Из изобразительных вершин альманаха: перенесенный сюда давний короткий метр The Boogeywoman Эрики Скоггинс и воспроизведенная сцена из «Свинки» Карлоты Переды, хита последнего «Сандэнса».

Этот сборник тоже имеет строгий кастинговый и технический концепт. Альманах почти полностью произведен и сыгран афроамериканцами, среди исключений — артист Петер Стормаре, задействованный, пожалуй, в самой жуткой новелле. Дабл-фичер с картиной может составить толковое документальное исследование «Хоррор-нуар: История черного хоррора», в котором прослеживается взаимосвязь между афроамериканской историей и эволюцией фильмов ужасов. Естественно, подробно останавливаясь на своих героях: от легендарного Тони Тодда до Джордана Пила.

Творцы первого «З/Л/А», проигнорировавшие последующие выпуски сериала, сделали новую антологию — и у них все снова получилось. «Монстры юга» — один из самых почитаемых альманахов эпохи, рецепт успеха которого до смешного прост: это всего-навсего тщательно собранные и хорошо написанные истории, разбросанные по пустынным уголкам американского юга. Ужас и страх поджидают героев новелл буквально везде: в придорожных отелях, на заправке, даже за рулем.

Мики Китинг в своей пятой работе обращается, кажется, к биографии известного душегуба Чарлза Старквезера. Его мини-альманах в трех частях размазан на крайне синкопированные полтора часа. Кино из фильмографии американца выбивается достаточно сильно — настолько красиво выстроенных сцен у него еще не было. Нелинейный монтаж и полиэкран, повсюду розовый неон и багровые блики от задних фар, в каком‑то притоне из колонок бьет гаражный рок, пока на улице горят авто, куча локальных звезд. Ларри Фессенден на правах патриарха мамблгораСловослияние «мамблкора» и «gore», т. к. «расчлененки». кидается пророчествами и проклятиями, упоительно строит рожи — прием, отработанный у мэтра до автоматизма. К слову, у Фессендена тоже есть свой хоррор-альманах («Сказки за гранью дозволенного», принадлежащей студии Ларри Glass Eye Pix) — правда, это всего лишь радиопостановка, инспирированная ламповыми эфирами 30-х. Помимо этого, Фессенден значится сценаристом некоторых видеоигр Supermassive Games.

Для тех, кто не знаком с творчеством заокеанского вундеркинда, сообщаем, что Китинг имеет репутацию жанрового спринтера. Парень, которому едва стукнуло 30, снял пять картин за четыре года. За это время режиссер успел себя попробовать в оккультных ужасах («Ритуал»), сайфай-паранойе («Кокон»), черно-белой фантасмагории о призраках («Дорогуша»), резни под палящим солнцем, стилизованной под ленты 70-х («Парк бойни»). К разговору о маньяках молодой человек подошел с уже сформированным мнением о природе зла: зло по Китингу такое — просто потому, что может.

«Чиллерама» — новеллизация, призванная, с одной стороны, напомнить о золотой эре ужасов, с другой — хорошенько над ней поглумиться. Тут и огромный сперматозоид-кайдзю, обрушившийся на Нью-Йорк. И мюзикл, с большим вниманием относящийся к гачи-фандому, о банде геев в цепях и кожанках, превращающихся в медведей-оборотней. Иными словами, настоящее cult cinema«Культовое кино» (с английского).. Оголтелая «тромавщина» с саундтреком на каждый выпад. Нескончаемый поток фантазии порочных умов, иногда выходящий за грань благородного треш-муви.

«Кусо» Стивена Эллисона (гений-музыкант Flying Lotus, внучатый племянник Элис Колтрейн) ожидаемо действует на поле продукции дружественного ему телеформирования Adult Swim и настаивает на определенной модальности, заложенной в его музыкальных клипах. Наиболее наглядно линия выражена тут (копроаниматор Дэвид Ферт работал и над «Кусо»), тут и тут (аккуратно, постановка Эрика Уэрхейма). Название ленты переводится с японского как «дерьмо» — и это довольно емкое описание того, чем оперируют внутри самого фильма. Впрочем, «Кусо» — это еще и исчерпывающая демонстрация палитры таланта Эллисона: музыка у него, конечно, в разы значительнее, но именно такой визуал в большей степени покрывает всю какофонию создаваемых им звуков. Тем, кто уже начал переживать за генофонд Колтрейнов, предлагаем окунуться в великую гипнотическую короткометражку Калила Джозефа.

После глобального блэкаута по всему миру образуются непонятного происхождения аномалии — что‑то вроде черных дыр, обтянутых в прямоугольные плиты. Тех, кому не удалось от них сбежать, затягивает в таинственные пустоты — и не в том месте оказавшиеся земляне впоследствии бесследно пропадают. «Порталы» в свое время обругали все кому не лень, хотя это действительно редкое на сегодня зрелище — ничего не стесняющаяся фантастика, полностью осознающая всю степень своей глупости. За проект отвечали люди, допустившие трилогию «Скайлайн», — такая же гордая футуристка, снятая за скромные деньги в квартире режиссера, о техногенных тварях с синеньким свечением, упавших с неба. И это за пару лет до первых «Мстителей».

Еще одна антология с выдающимся лайнапом режиссеров. Большая часть постановщиков является постоянными гостями фестивалей большой европейской тройкиБерлинале, Канны, Венеция.. Тут и Агнешка Смочиньская («Соблазн»), и Питер Стрикланд («Маленькое красное платье»), Катрин Геббе («Кровь пеликана»), Келвин Ридер («Странник»), Джан Эвренол («Ключ от преисподней»), плюс Вероника Франц и Северин Фиала («Спокойной ночи, мамочка», «Сторожка»). Фестивальное воспитание, конечно, сыграло свою роль — это куда более путаные, глубокие и неторопливые трактаты (некоторые из них не совсем хорроры): будь то зарисовки о запретной любви или средневековых венгерских башмачниках. Хотя есть и исключения: Стрикланд, кажется, в своем сегменте решил просто развлечься.

Гильермо дель Торо приоткрывает двери в свой паноптикум кошмаров для подписчиков Netflix. Оскароносный мексиканец предстал тут не только в роли условного Альфреда Хичкока, но еще и отдал под экранизацию свои рассказы, лично подобрал постановщиков для эпизодов и все спродюсировал. Среди диковинностей кунсткамеры обращают на себя внимание прежде всего выступления авторов-новаторов.

Во-первых, знаменательное стилистическое упражнение Паноса Косматоса — сына Джорджа П.Косматоса («Рэмбо: Первая кровь. Часть II», «Кобра»). Широкому зрителю режиссер-затворник известен инфернальной картиной «Мэнди» с великим перформансом Николаса Кейджа, но для понимания его короткометражки важна первая проба Косматоса в кино: «По ту сторону черной радуги» — мощное произведение, придуманное на спор.

Будто смонтированная из ассетовНабора ресурсов. «По ту сторону черной радуги» серия под названием «Просмотр» («The Viewing») — квинтэссенция художественного видения Косматоса, уложенного в один час. Картина, которую с радостью разберут на скриншоты, представляет собой очаровательный аналоговый ретрофутуризм в духе «Бегущего по лезвию» с бруталистской геометрией пространств, утопленных в теплом оранжевом неоне. Большую часть времени этого поражающего зрелища о возможностях панспермии Питер Уэллер, София Бутелла, Эрик Андре, Шарлин И, а также другие герои предаются легким философским размышлениям («У всех две жизни: вторая начинается тогда, когда понимаешь, что жизнь у тебя одна») и отдаются запретным удовольствиям — редкому виски и чистейшему кокаину. Это, кстати, еще и единственная оригинальная серия «Кабинета», написанная самим режиссером.

Во-вторых, эпизод «Внешняя сторона» («The Outside») — горькая инвективаТо же, что и памфлет; обличительная речь. Аны Лили Амирпур («Девушка ночью гуляет одна», «Отщепенцы») об обществе дам, помешанных на болезненном консюмеризме, гонке со старостью и сплетнях. Между разговорами о филлерах Амирпур припрятала изящную мысль, уже озвученную в ленте «Друг напрокат»: иногда становится настолько паршиво от одиночества и непонимания, что хочется выговориться хотя бы странному мужику в телике, продающему очередную маркетинговую дурь. В роли мужика из телемагазина — неотразимый Дэн Стивенс, выкрашенный в кислотный блонд.

В остальном «Кабинет» — очень академичный и прямолинейный сборник хорроров, поставленный по рассказам видных писателей (например, по Лавкрафту). Запоминаются разве что гигантская аниматронная крыса у Винченцо Натали, трогательный отрывок Дженнифер Кент о мурмурациях и девичьей свободе, плюс персонажи Бена Барнса и Руперта Гринта — их фандомам здесь явно есть чем поживиться. Кстати, о грызунах: уже в другом очерке о художнике, запечатлевающем на своих картинах зло, , сокрытое от посторонних глаз, задействован характерный актер Криспин Гловер. 20 лет назад он солировал в фильме «Уиллард», где вместе с армией крыс учинил в своем доме кровавый террор.

Случайные люди совсем не случайно оказываются в кинотеатре «Риальто», где Мики Рурк запускает пленки с их участием. Действительно удачных моментов у «Кинотеатра кошмаров» — единицы. Один из них — Мики Рурк в роли условного рассказчика, именуемого тут Киномехаником. Великий артист в те дни не гнушался даже рекламы одной небезызвестной букмекерской конторы, но в «Кинотеатре» и не думает отбывать номер, а отрывается будто в последний раз. «Театр абсурда» хоть и разделяет с «Кинотеатром» семь лет (наряду с «Чиллерамой» это солянка 2011 года), но, судя по художественным решениям альманахов, в производстве ужасов за это время мало что поменялось — и там, и там все тот же замшелый хоррормейкинг про уродов и людей. Среди знаменитых режиссеров обращает на себя внимание монструозный Ричард Стэнли («Железо», «Песчаный дьявол», «Цвет из иных миров»). На его счету и лучшая серия.

На дворе зомби-апокалипсис: вместо того чтобы отчаянно сражаться за жизнь, смирившийся со своей участью мужчина отправляется на последний киносеанс. Выживший, вооружившись битой и попкорном, в окружении благоговейной тишины и нескольких трупов с улыбкой встречает вступительные кадры, на которых сразу же появляется обнаженная женская грудь. А дальше — плотоядные создания смерти и разного рода гротескные мерзости. «Земля монстров» — синефильская мечта на конец света, разве что там должны крутиться бобины с любимым и памятным. Жаль, но такой утопический жест создателей этой компиляции, построенной на паническом содрогании перед чудовищами, прошел мимо критики.

Радиоведущий Род с шикарной бородой нашептывает слушателям разную жуть о потусторонних силах, невиданных зверствах и людских пороках. Тренд на сочинения команд хоррормейкеров к концу десятых постепенно начал сходить на нет: «Страшные истории» как раз пришлись на момент рецессии. Это заметно даже по работе ушлых российских дистрибьюторов, не упустивших возможность привязать эту коллаборацию к картине «Страшные истории для рассказа в темноте» Андре Эвредаля, собравшей в мировом прокате свыше 100 млн долларов.

Рядом со «Страшными историями» уместно напомнить о «Жутком наборчике»: игривой врезке, ведущей свой нарратив уже от лица весельчака Чада — владельца прокатного салона видеокассет. В хайлайтах — мизансцена «Cold Open» Эмили Хагинс, известной в узких кругах вундеркиндки, снявшей свой первый фильм в 14. Диджей на радио, продавец в видеосалоне — странно, что за декаду так и не появился более-менее громкий тематический альманах, полностью выстроенный в сеттинге автокинотеатра под открытым небом.

Свежую мысль новой волне хоррор-альманахов дали молодые: дерзкие и находчивые мамблкорщики, тусовавшиеся в общих кругах, пересобрали закостенелый жанр на годы вперед. «Город монстров» (он же «Сказки Хеллоуина») — пример абсолютно обратный, тут задействован мощный кулак заслуженных ветеранов профессии. Режиссер «Пилы» и недавнего спин-оффа к ней Даррен Линн Босман, постановщик «Спуска» и «Хеллбоя» Нил Маршалл, автор «Мэй», «Мастеров ужасов» и «Женщины» Лаки МакКи. Да и второму плану актеров «Города» можно только позавидовать: Барри Бостуик, Лиза Мари, Грейс Гиллам, признанные «королевы крика» Алекс Эссо и Барбара Крэмптон. Плюс целый взвод мэтровДжон Лэндис, Джо Данте, Стюарт Гордон, Грег Маклин, Мик Гаррис, Трент Хаага, Адам Грин, Пэт Хили — и это в титры еще не попал Джеймс Ван. в маленьких камео.

В действительности же ворох селебрити отрывкам никак не помог — жанровые архаизмы, творческое бессилие, глумливое состязание в отвешивании поклонов. Почти в каждом эпизоде по телевизору запущена какая‑то неоспоримая классика, фамилию Карпентер здесь вспоминают в любой непонятной ситуации (например, так брендируется местная жвачка). Самые лучшие мгновения «Сказок» на счету как раз тех, кто привык к производственным рестрикциямРестрикция (в переводе с латинского restrictio означает «ограничение»). — сегменты «Пятница, 31-е» Майка Мендеса и «Уловка» Адама Гираша. Главные тайтлы Мендеса и Гираша («Танцы со смертью» и «Плодородная почва») вышли под патронажем издательской программы After Dark Films, в рамках которой состоялись десятки низкобюджетных, но до сих пор памятных картин.

Случайно подброшенная в разгар Хеллоуина кассета с жуткими присказками становится порталом для потустороннего зла в наш мир. Первая часть «Кануна Дня всех святых» стала возможна силами Дэмиена Леоне: тот сложил свои ранние пробы в единую историю на манер «З/Л/А» — и в итоге получилось раблезианское кино в духе любимых авторов. Как и «З/Л/О», «Канун» во многом опирается на ощущение сверхъестественной магии видеокассетной пленки, скрытой за глитчами и искажениями. Сиквел обошелся уже без Леоне (тот ограничился лишь продюсерскими функциями) и дорос до восьми интермедий. Но режиссер не сидел без дела, а поместил выдуманного им арлекина по имени Арт в эталонный и успешный клоун-слешер «Ужасающий» и его сиквел.

В отличие от вышеуказанных альманахов, этот омнибус эксплуатирует, соответственно, рождественскую тематику. «Страшилки» будто вышли из телепродакшена 90-х и начала нулевых, но ни капли этого не чураются: дурацкие диалоги, копеечный CGI, демон Крампус, Санта, зомби-эльфы. Для современного зрителя многое из «Страшилок», возможно, покажется довольно невыносимым, но бывалым легкое покалывание в коленной чашечке обеспечено.

Еще одна коллекция ужасов, сосредоточенная вокруг темной стороны торжественного сезона. 24 короткометражки, связанные анимированными скетчами, имитирующие адвент-календарь, и 24 международных режиссера со своим видением и киноязыком: многие из них уже встречались в этом листинге — например, Трент Хаага и Лаки МакКи.

«Смертельный декабрь» может похвастаться едким выпадом достопочтенного классика Руджеро Деодато («Ад каннибалов») и внушительным объемом в два с половиной часа, что больше, чем, казалось бы, бесконечные «Азбуки смерти». Более респектабельные «Черные праздники», в свою очередь, упоительно обличают пиршества в Пасху, Рождество, Дни святого Валентина и святого Патрика. Эти непродолжительные интермедии, пропущенные через призму человеческих страхов и предубеждений, также призваны показать неприглядный вид ежегодных народных празднеств.

Интересно, что творческий ростер ленты состоит из крепких ремесленников вроде Гэри Шора («Дракула»), Скотта Стюарта («Легион», «Пастырь»), Кевина Кельша и Денниса Уидмайера («Кладбище домашних животных»), инди-творцов типа Адама Иджипта Мортимера («Макс Фист», «Дэниел ненастоящий»), Николаса МакКарти («Пакт»), Сары Адины Смит («Плохое сердце Бастера», «Полночное плавание»), неожиданно Кевина Смита («Клерки», «Догма») и Энтони Скотта Бернса, ответственного за фильм-сенсацию прошлого года «Кошмары».

Парижский фетишистский ночной клуб открывает свои секреты: здесь не только удовлетворяют самые смелые фантазии, но и рассказывают об историях грехопадения, полных разврата и похоти. Исключительно европейский ответ американским альманахам, не заставивший себя долго ждать. Вышедшая спустя год после «З/Л/А» антология, впрочем, сделана руками тех, кто свой успех заслужил за океаном. Речь, конечно, об Уве Болле. Грандиозный титан, чье творчество говорит само за себя, поставил поражающий роговицу отрывок. Отметим и отечественное представительство в лице хабаровчанина Андрея Исканова («Гвозди», «Видения ужасов», «Философия ножа»), многое знающего об андеграундном кинематографе за десять тысяч рублей: ровно столько ему понадобилось на производство «Гвоздей».

«Короткая дорога в ад» — подвальный эксперимент, организованный британским фестивалем Frightfest, короткометражная программа которого всегда была визитной карточкой смотра. 26 фрагментов, поставленных по строгим правилам: зрелище не должно превышать трех минут, соответствовать одному из шести названий, располагать бюджетом не более 666 фунтов, иметь в своем составе шесть актеров, содержать шесть строк диалогов и уложиться в одну смену за шесть часов. Начинание оказалось настолько успешным, что запала организаторов хватило на еще один созыв молодых творцов со всех концов Королевства. В конкурсе сильно выделяются три минуты звездного (по меркам мероприятия) участника Алекса Чендона, поставившего «Колыбель кошмаров» и «Выродков».

Особняком стоят «Истории призраков» — на самом деле не вполне классическая по структуре антология. Во-первых, это редкий пример специализированного собрания о фантомах и духах. Во-вторых, она сделана не последними островными деятелями и может похвастаться кастингом в лице Алекса Лоутера и Мартина Фримана.

Немного в тени держится коллаборация «Ибо нас много», но у нее тоже есть свое лицо. Дельцы сборки придерживются традиций народного оккультизма высокогорья Великобритании. Кино буквально жонглирует неприкрытыми цитатами из «Обличья сатаны» Пирса Хаггарда и, естественно, «Плетеного человека» Робина Харди.

Следующая коллекция жести — от испаноговорящих стран и Бразилии. Национальным колоритом сразу бьют наповал, конечно, мексиканцы в «Варварской Мексике-1,2»: их бескомпромиссные очерки полны узнаваемых в мировой поп-культуре примет. Максимально рискованные минуты принадлежат Исааку Эсбану, постановщику «Инцидента» — симпатичного ужаса во временной петле. Радикальнейшие мгновения связаны, пожалуй, с бразильским видением хоррормейкинга во «Мрачных небылицах» — в их квинтете царит сущий экстремальный грайндкорЭкстремальное направление рок-музыки, первоначально возникшее в результате смешения краст-панка и трешкора..

А вот в состязании на самое сильное режиссерское представительство безоговорочно побеждает выпуск испанцев. Родриго Кортес (голливудские бэнгеры «Погребенный заживо», «Красные огни»), Пако Пласа («Ромасанта», «Репортаж»), Жауме Балагеро («Тьма», «Хрупкая»), Родриго Сорогойен («Хищники»), Элис Уоддингтон («Райские холмы») и Начо Вигалондо («Открытые окна», «Моя девушка — монстр»). Вигалондо — вообще абсолютный рекордсмен по участию в альманахах: у активного испанца их целых четыре. «Истории, которые не дадут заснуть» — современная перезагрузка одноименного телемыла Чичо Ибаньеса Серрадоры, широко транслируемого по испанскому телевидению почти 20 лет.

В тройку лучших антологий всего листинга без труда попали визионеры из Южной Кореи — бери хоть любую. Поразительные упражнения в стиле азиатов не сработали бы в любом другом альманахе: это чистокровный продукт традиций восточного кинематографа с присущими ему нотками экстрима, преднамеренной гротескности, гиперреализмом и не всегда считываемыми европейцами интонациями. Скажем, в «Историях ужасов-2» одна только завязка разительно отличается от всего вышеперечисленного своей абсурдностью. Девушка-медиум по просьбе своего босса проверяет три сомнительных страховых случая, используя экстрасенсорные способности (может видеть прошлое людей и читать их мысли). За корейскую идентичность отвечала небольшая, но крайне эффективная команда авторов.

Продолжают антологию региональных страхов художники старой Европы — из Франции и Италии. «3:15 утра», сделанный исключительно французами, максимально грубо наследует методы мокьюментари-альманахов о найденных кассетах, но на удивление это бойкий выпуск: артефакты и шарм первых карманных цифровых камер все еще способны эффектно стращать. «Катакомбы» — плоть от плоти темпераментный итальянский кинематограф. Оголтелая пляска смерти и какая‑то уж совсем беззастенчивая эротика недвусмысленно отсылают к Тинто Брассу и Марио Баве. «Фантасмагория» и ее объявленный сиквел «Danza Macabra» — копродукция двух стран. И это приземленное, в сравнении с предыдущими сборками, сильно стилизованное джалло в духе Катте — Форзани.

Мини-альманах на три истории, стреноженный вокруг рассказов Клайва Баркера. Несмотря на непривычно малое количество глав, каждая из них все же сходится в одной точке повествования. В целом «Книги крови» придерживаются стандарта хоррор-альманахов в создании зрелища с ведущей центральной линией. Ленту собрал Брэннон Брага — человек, известный по документальным шоу о научных открытиях в области космоса. Однако космоса в «Книгах крови» довольно мало. Вместо этого калейдоскопа жанровых банальностей и буквоедства фанаты Баркера рекомендуют к ознакомлению «Книгу крови» (2009).

Дебют в режиссерском кресле Гленна Данцига — основателя этапной хоррор-панк-группы Misfits. Помимо музыки, Данциг любит комиксы: в 1994 году он даже основал издательскую и производственную компанию Verotik, выпускающую книжки в картинках с обилием сексуального и насильственного контента для взрослой аудитории. И «Веротика» — как раз экранизация каталога комиксов «Verotik». Высидеть целиком эту готическую пародию с порноактрисами, прямо скажем, довольно трудно, даже «Катакомбы» пролетают как‑то быстрее, но для истории зафиксировать попытку музыканта было необходимо. Несмотря на все это, у фильма есть шанс обзавестись культовой репутацией и периодически оказываться в разных киноведческих топах. Впрочем, Данциг уже успел оформить вторую заявку на сult film«Культовое кино» (с английского). — вестерн о вампирах в духе «Веротики».

Как несложно догадаться из названия, это солянка историй, развернувшихся на фоне зомби-апокалипсиса в разных частях мира: Ирландии, Канаде, Австралии, Европе и Америке — именно своей показной интернациональностью картина и ценна. Первая часть «Мира зомби» вышла в 2015-м — в праймовый год, ставший квинтэссенцией моды на хоррор-альманахи. За двенадцать месяцев вышло порядка десяти примечательных сборников, включая «Канун Дня всех святых-2», «Черные праздники», «Рождественские страшилки», «Город монстров», «Монстры юга», «Ночь ужасов, часть 1», «Мрачные небылицы». Но это никак не сказалось на успехе «Мира зомби», о сиквеле которого, кажется, никто и не слышал. Среди элементов дилогии выделяется в первую очередь броское упражнение Джесси Баже, постановщика «Убить и закопать» с Вэлом Килмером и Реем Лиоттой, и кусочек Аарона МакКанна, автора удивительного расследования «Детектив с пучком на голове».

«Ночь ужасов, часть 1» — еще один омнибус с многообещающим названием, вышедший в 2015 году, но прошедший мимо всех радаров: замахнуться на масштаб «Азбук» и «З/О/Л» так и не вышло, дело не дошло даже до анонса сиквела. Среди здешних удач — игра актрисы Бьянки Брэдли, узнаваемой по дилогии «Полынь». Похожую (анти)славу за собой оставили «Смертельные сказки-1, 2», несмотря на то, что к ним причастны почетные старцы вроде Михаэля Фиша и Тома Савини. Возможно, дело в том, что релиз «Сказок» состоялся в неправильное время: конец 2009-го и начало 2011-го. Однако это успешно опровергает случай той же «Ночи ужасов, часть 1».

«Шоу Палони» — одна из старых не взлетевших идей создателя «Рика и Морти» Джастина Ройланда, смесь анимационного семейного ситкома и варьете-шоу со скетчами. В 2009 году аниматор и актер озвучания питчил идею каналу Fox, но те не заинтересовались героями, в которых можно узнать прототипов Морти (здесь он Марти) и Рика (дедушка Джо). В 2022 году Ройланд возродил концепцию на стриминге Hulu под предлогом хеллоуинского спешела: пожалуй, была бы возможность, это был бы спешел «Рика и Морти», но права на последних находятся у конкурентов из Warner.

Главные герои здесь отдалились от своих прототипов и конкурентов — центральные роли занимают не внук и дед, а сын (Джастин Ройланд) и отец (Зак Хейдел, создатель «Задорных друзей», здесь также один из сценаристов). По сути это не «Рик и Морти», а «Морти и Морти», что не так уж и забавно. Но окаймляющий сюжет с погонями от маньяка с ножом и сатанинским ритуалом в кульминации не так важен, как скетчи-короткометражки, которым отведена большая часть хронометража. Фактически это анимационный хоррор-альманах, и он хорош ровно настолько, насколько замечательны приглашенные аниматоры из числа подающих надежды и современных классиков. Некоторые из них определенно заслуживают внимания.

Тут есть коллеги Ройланда по «Обратной стороне Земли» (Дэниел Коул, сегмент про тайную вечеринку людей-бананов) и «Рику и Морти» (Джейкоб Хэйр, сегмент про звездолет с привидениями), а также другие представители американского мультмейнстрима (создатели «Бюро находок Тига» сняли басню про духа-трикстера). Но все-таки самые интересные вещи сделали авангардисты: Джейми Родригес (психодел про мутантшу, ловящую тысячей ртов яблоки в бассейне), Бен Бэюф (беспредел с куклами и живыми актерами), Джоэл Хейвер (ремейк «Твин Пикса» в фирменном нейросетевом стиле), испанец Рафилло (самый плавный и невразумительный скетч про превратности любви), пластилиновый фрик Ли Хардкасл (все такое же беспощадное, но залипательное зрелище, которое он делал, например, для «Азбуки смерти»).

При этом самые громкие имена в титрах, как один, разочаровали: безумный австралиец Майкл Кьюсак ограничился статичным диалогом вместо угара, который он привносил во вселенную «Рика и Морти»; англичанин Дэвид Ферт («Кусо») уже не может тягаться с той отвратительностью и гротеском, которыми шокировал зрителей в классических работах нулевых. Наконец, экранизация культового комикс-стрипа тасманийца Саймона Хансельманна про Мегг, Могга и Сову должна была стать главным событием спешела, а обернулась пшиком. Хансельманн сам поставил эпизод и выбрал, во-первых, историю, которая не раскрывает достоинства франшизы, а во-вторых, актрису на главную роль со слишком юным и веселым голосом; мимика героев по сравнению с дедпеном стрипа слишком активно комична.

И все-таки в сухом остатке это более чем удовлетворительное зрелище для просмотра на Хеллоуин: сегменты сменяются быстро, как рекламные ролики на межгалактическом телевидении из «Рика и Морти»; есть штук пять памятных вещей — для хоррор-альманаха, как ни крути, победа.