Лучшие фильмы на свете «Ад Анри-Жоржа Клузо»

«Ад Клузо» начинается как старомодный приключенческий роман — некто Серж Бромбер, коллекционер старого кино, страдающий клаустрофобией, застревает на два часа в лифте с какой-то старушкой, та оказывается вдовой великого режиссера и, пока они ждут монтеров, рассказывает ему о 185 коробках с рабочим материалом к незаконченному фильму «Ад», который Клузо считал своей главной работой и который его практически убил.

Дальше Бромбер, заполучив эти коробки, пытается реконструировать одновременно фильм и историю его гибели. Где-то час фрагментов из «Ада» (настолько выразительных, что непонятно, как из них можно собрать фильм) смонтирован с показаниями здравствующих очевидцев (в их числе Коста-Гаврас, работавший ассистентом Клузо и, кажется, до сих пор пребывающий в изумлении). Плюс, поскольку большая часть материала — без звука, два современных французских актера немножко читают куски из сценария.

Как любая рукотворная катастрофа, история с «Адом» вызывает скорее восторг, чем сочувствие. Пожилой Клузо, переживший люстрацию за сотрудничество с вишистами, смерть жены, полежавший в клинике неврозов и вроде бы поборовший всех своих демонов, к середине 60-х  оказывается в двусмысленном положении. С одной стороны, он невероятно успешен, при этом молодые негодяи из «новой волны» дразнят его ремесленником (вдвойне обидно, что Хичкока, которого Клузо считал своим конкурентом, они признают автором, а его — нет), плюс он видит в кино «8 1/2» Феллини и понимает, что что-то важное в жизни пропустил.

Тогда он решает зачерпнуть из тайников души: придумывает фильм про человека, сходящего с ума от ревности, главный фокус которого — в том, что безумие материализуется в кадре. Пишет сценарий на 500 страниц по мотивам собственных неврологических переживаний. Начинает экспериментировать с самодельной оптикой, привлекает художников-абстракционистов, записывает довольно леденящие звуковые тесты (в основном выкрикивает ругательства, с помощью монтажа превращающиеся в бормотание линчевских карликов). Сперва все это выглядит просто занятным экспериментом, но дальше материалы показывают «Коламбии пикчерс», американцы выходят из зала со словами «неограниченный бюджет» (второй и, кажется, последний в мировой практике случай — первый раз так было у Рифеншталь на «Триумфе воли»), и вот тут начинается безумие.

Клузо арендует маленький город на озере, нанимает пять великих операторов и полторы сотни техников. Все работают круглосуточно, потому что у режиссера бессонница. Актеры половину времени снимаются в синем гриме (Клузо хочет потом делать цветокоррекцию, чтоб вода в озере была красной как кровь). Немолодого уже шансонье Сержа Реджани заставляют по пять часов в день бежать за машиной, тот через полторы недели дезертирует, симулировав редкую заразную болезнь. Его заменяют Трентиньяном, тот тоже сбегает. Поскольку реальность без главного героя снимать нельзя, Клузо начинает на ходу придумывать новые кошмары, причем если начиналось все с трогательных (и довольно старомодных даже по тем временам) оптических фокусов, под конец начинается уже абсолютная порнография. В итоге на третий день напряженных пересъемок лесбийской сцены между Роми Шнайдер и Дани Каррель режиссера увозят с инфарктом, американцы отзывают финансирование, из озера спускают воду (это не показывают, и вообще там был плановый пуск электростанции, но все равно символично), про «Ад» все забывают, как про страшный сон.

Поскольку самые лучшие фильмы это, понятно, фильмы неснятые, с годами рухнувший проект превратился в великий французский миф: в 90-е Шаброль даже сделал его довольно посредственную реконструкцию с Эмманюэль Беар. Фильм Бромбера вряд ли ставил задачей этот миф развенчать (французы, в отличие от нас, правда любят своих священных зверей) — но «Ад» так здорово смотрится в виде груды осколков под музейной витриной, что закрадывается подозрение: вполне возможно, это счастье Клузо, что он не был доснят.

Там есть бесценные куски — знаменитый момент про голую Роми Шнайдер и паравоз, например, или когда у нее в глазах  вращаются дьявольские подшипники (Аронофски что-то похожее делает в «Черном лебеде», интересно видел ли он «Ад»). Есть совсем ерунда (какие-то завернутые в светящийся целлофан сиськи, противный пульсирующий оп-арт в духе «Входа в пустоту»). При этом сам Клузо, пыхтящий трубкой в углу экрана, выглядит не как гений на пороге открытия, а как растерянный человек, пытающийся прыгнуть выше головы и тихо сходящий с ума оттого, что не получается. Не случайно, наверно, «Ад» был про ревность — видно, что вся эта история случилась из-за того, что заслуженный режиссер ужасно завидовал новому кино, которому он, с его мастерством и математически просчитанными мизансценами, оказался не нужен. И в том, что главный молодой пижон, от чьих насмешек Клузо так страдал, сам сейчас ходит трогательным безумцем, есть, наверно, некоторая справедливость —  в конце концов, что мешало ему 50 лет назад сказать старику, что тот ничем не хуже Хичкока.