«Заходишь в лифт — знакомишься со всеми»: русско-кубинская художница о Мадриде

Я родилась на Кубе в русско-кубинской семье. Мой папа приехал в Москву на учебу и встретил мою маму. Когда студенческие годы закончились, они решили, что нужно жить именно на родине папы, поэтому и мой брат, и я родились в Гаване. Мой папа, который большую часть жизни провел на Кубе, очень любит Россию, вспоминает истории о краже еды в общежитии МГУ времен СССР с особенной ностальгией и фанатеет от гжели. Первые пять лет жизни я провела на острове и помню детство очень хорошо. Люблю, например, историю о том, как мы везли на двух велосипедах (я с папой и мой брат с мамой) два гигантских и ужасно сладких торта синего и кислотно-розового цвета, купленных для наших с братом дней рождения (разница в возрасте 9 лет и 3 дня); а однажды моей маме предлагали приобрести яйцо крокодила, чтобы держать его (крокодила) вместо собаки во дворе. Мама отказалась, потому что мы держали кур, а в небольшом саду росли бананы, гуава и кофе. Непрактично было бы заводить крокодила.

Когда мне было пять лет, обстоятельства поменялись, и мы с мамой переехали обратно в Россию. Я прожила в Нижнем Новгороде до 22 лет, но уже в детстве поняла, что в России навсегда не останусь. Испанский у меня тогда был лучше русского, несмотря на то что мама позаботилась о том, чтобы я знала ее язык. Я говорила с акцентом, и в детском саду надо мной из-за этого издевались — в общем, дела не заладились с самого начала.

После школы я поступила на архитектурно-строительный факультет и выучилась на графического дизайнера, параллельно занимаясь керамикой. После защиты я начала думать, куда переезжать. В России мне было постоянно страшно, и вообще там было все, что я люблю меньше всего, поэтому вопрос стоял остро. Я познакомилась со съемочной группой документального фильма «Страна ответов», съездила с ними на Кавказ, который до сих пор кажется мне лучшим местом в России, и начала размышлять, куда податься.

Выбирала между Кубой, Аргентиной и Испанией — для меня было важно попасть в испаноязычную страну, хотя на тот момент язык я подзабыла. Во время школьных каникул я ездила на Кубу навестить папу и его семью, там что-то сразу же вспоминала, но потом забывала снова. Мой кубинский дедушка — бывший военный с суровым складом характера — отказывался признавать меня своей внучкой, если я с ним не говорила на его родном, поэтому стимул учить язык у меня в детстве был. Куба, конечно, место для меня приятное, потому что там прошли прекрасные годы моей жизни и я понимаю, как там все устроено. В то же самое время Куба — страна, в которой хорошо отдыхать, а не жить и работать, потому что там Совок в самом махровом понимании этого слова. Конечно, политическая ситуация в стране очень стабильная, люди довольно бедны (мой отец получал около 60 евро в месяц, будучи директором института океанологии), но зато совершенно точно в минуты голода каждый может рассчитывать на хлеб, рис и бобы. Последний раз я была на Кубе в 2012 году, семья говорит, что с тех пор многое поменялось: например, в каждом доме теперь есть по мобильнику.

Аргентину как вариант предлагал мой старший брат. Он сам эмигрировал в Мексик, получил двойное гражданство (кубинско-мексиканское) и лучше понимает, как и чем живет Латинская Америка. Аргентина — одна из самых комфортных стран региона, она больше остальных похожа на Европу, но при этом значительно дешевле. С Аргентиной тоже не сложилось, поэтому я начала думать об Испании. Она ближе Америки и понятнее остальных европейских стран лично для меня. Мама отнеслась к вопросу очень спокойно: она прекрасно понимает, что я за человек, поэтому просто начала помогать мне с переездом.

Встал вопрос о том, как туда ехать и что там делать: те, кто когда-то решится на эмиграцию в эту страну, должны знать, что въехать в Испанию по рабочей визе очень сложно. Я начала искать стажировки или подходящие мне курсы. Поскольку испанский (точнее, его кубинскую версию) я знала, глупо было бы выбирать языковые курсы. Я начала писать письма в мастерские керамики, где мне могли бы давать занятия, и вышла на женщину, с которой у меня в итоге сложились почти семейные отношения. Мы вместе оформили документы, я оплатила обучение и приехала на первые три месяца. С визой получалось так: каждые три месяца нужно было возвращаться в Россию и въезжать в Испанию заново. Я просто прилетала в Домодедово, тусовалась там три-четыре часа, встречалась с мамой и садилась на самолет до Мадрида. Эту лазейку правительство Испании вскоре прикрыло, и я поступила в государственную высшую школу керамики, где и учусь до сих пор. Все проблемы с документами это решило.

У меня не было и нет сейчас диких денег, поэтому я с самого начала настраивалась на самые недорогие варианты. Со школой получилось просто: если ты обучаешься на испанском языке в госучреждении, то платишь, как правило, копейки. В год на классы у меня уходит около четырехсот евро. Мне к тому же повезло с экзаменами: я выпустилась из университета того же профиля, поэтому — с некоторыми бюрократическими заморочками — перевела оценки в испанскую систему координат, и мне не пришлось ничего заново сдавать. Обучение чем-то напоминает обыкновенную русскую школу: задают много, пропускать нельзя и делать все нужно только по установленным темам. Но преподаватели более открытые, они сами могут попросить у нас совета, ездят с нами на экскурсии, пьют вино и не тыкают в нас тем, что мы ученики, а они преподаватели и нужно соблюдать субординацию.

Денег от основной работы и фриланса хватает на спокойную жизнь. Я снимаю комнату в самом центре Мадрида в большой квартире за 240 евро, на периферии города такую же можно найти за 180. Студию можно найти примерно за пятьсот евро. Однако хочу заметить, что на поиски вот такого доступного жилья могут уйти месяцы. В целом цены на жилье здесь не очень кусаются, обычно в Европе дела обстоят хуже.

Сейчас я работаю в галерее керамики, можно даже сказать, что живу там. Хозяева места — гей-пара (Мадрид вообще город геев), и кроме самой галереи в том же помещении находится и мастерская, и квартира. У них есть три собаки, и мы проводим большую часть времени не разлучаясь. Работаем, выходим куда-то на обед, возвращаемся, работаем снова, не вылезаем из мастерской в выходные, и все это довольно весело. Небольшой арт-бизнес в Испании вести нелегко: сказывается и кризис, и нежелание людей платить большие деньги за искусство. Я занимаюсь керамикой и графикой и несколько раз слышала от покупателей и просто знакомых, что в моем творчестве есть что-то от русских художников.

Жизнь в Мадриде вообще задорная. Я перестала себя чувствовать незащищенной, постепенно обросла знакомствами (сначала я общалась преимущественно с выходцами из Латинской Америки). Я действительно обожаю испанцев. Они очень дружелюбные и болтливые: заходишь в лифт — знакомишься со всеми. Многие принимают меня за француженку, а я часто просто с этим соглашаюсь, чтобы не вступать в диалог о национальности. Когда кто-то все-таки узнает, что я наполовину русская, всплывают привычные стереотипы: алкоголь и широкая душа. Никаких конфузов, связанных с моей национальностью, никогда не случалось. Здесь вообще почти ко всем иммигрантам относятся нормально. Некоторую осторожность проявляют к румынам и болгарам, за ними есть слава мошенников и карманников (а карманников в Испании везде полно). На одной из улиц в городе постоянно стоят проститутки, и чаще всего это румынки, украинки и русские (русские при этом элитнее других). Проституция здесь не легализована, но всем будто бы все равно. Сама я почти не общаюсь с русскими. Знаю одну девочку и еще одну русскоязычную пару. Они живут в местном Бибирево, и там у них своя тусовка, чувствуется связь с другими жителями. В центре Мадрида такого нет, потому что здесь много туристов и поток лиц вообще не прекращается.

По России я не скучаю, не хватает только гречки, потому что здесь она очень дорогая. Молочная продукция тоже очень отличается от российской, а ряженки, например, вообще не найти. Ее продают в магазинах русской еды по четыре евро за бутылку, и это воровство. Зато во всем остальном у меня нет претензий к Мадриду. Это приятно устроенный город, здесь был чистый воздух, хотя в последнее время в Мадриде отмечают высокий уровень загрязнения. Я везде хожу пешком. От одной мастерской до другой идти восемь километров, но почти весь путь проходит через парк, и меня такие расстояния не пугают. Люди, которые живут вне центральной части города, жалуются на пробки, но зато метро здесь отличное — может быть, медленное для москвича, но поезда ходят стабильно.

За два года в Мадриде у меня сложился свой быт: большую часть времени я провожу в мастерской. У хозяев галереи есть дача в пригороде Мадрида, туда мы тоже часто ездим. Когда есть время в выходные, устраиваем туры по барам. Я вспомнила испанский довольно быстро, хотя он несколько отличается от того, на котором меня учили говорить в детстве. В Испании язык более шепелявый, а на Кубе говорят глотая окончания слов. А еще существует очень большая разница между диалектами в разных частях страны. На Канарских островах говорят вообще как кубинцы, например. Испанцы — большие любители ругаться, здесь это в порядке вещей и на телевидении, и в фильмах, и иногда в газетах. Конечно, отборного мата не печатают, но грубых слов тоже не стесняются.

Иногда я чувствую, как на меня влияют сразу две культуры. Характер у меня ужасный, может быть, это потому, что вот так во мне срослись два мира с революционным прошлым. Люди часто спрашивают, где мне больше нравится, на Кубе или в России, — но мне больше всего нравится в Мадриде.