Модель Алена Козлова о переезде в Китай

Я переехала в Подмосковье из Твери вместе с родителями, когда мне было 14 лет, а немногим позже мы перебрались в столицу, где я решила ходить в модельную школу. Мне тогда было 17, а уже в 18 я получила свой первый зарубежный контракт на три месяца в Милане. Контракт с иностранным модельным агентством — это документ, в котором прописано, что и как ты будешь делать, пока он не закончится. В нем указываются работы, которые модель будет выполнять (шоу, наружная реклама, работа во время каких-то мероприятий и многое другое), условия выплаты заработка, размер еженедельных карманных денег (где-то 50–100 евро в неделю, негусто), условия, параметры «грудь–талия–бедра» и размер пенальти за их превышение, размер комиссии собственно иностранного и материнского (российского) агентств. Комиссия зависит от агентства. Обычно в иностранных забирают 30–45% от заработка, а в материнских — еще десять, хотя я видела и контракты с рабскими 40%.

В большинстве случаев приглашающее агентство оплачивает квартиру и перелет модели, все эти затраты, включая карманные деньги, модель отрабатывает в первую очередь. Затем с каждой работы снимаются комиссии материнского и иностранного агентств, и только потом модель начинает работать «в свой карман». Грубо говоря, чтобы выйти в ноль, нужно дважды отработать свои затраты.

В общем, я поехала в Милан. Тогда я как раз заканчивала экономический колледж и решила поступить на заочное отделение экономического факультета, чтобы можно было совмещать многообещающую профессию с учебой. Это, кстати, огромный плюс российского образования: возможность приезжать только на читки и экзамены. Если у тебя при этом все в порядке с головой, можно получить прекрасное образование. Мама отнеслась к идее очень лояльно. Я перевела для нее десять страниц контракта, чтобы доказать, что меня не в Турцию увезут, и все прошло нормально. Так я и провела университетские годы: приезжала в Москву закрывать сессии и работала за рубежом.

Начинала, как я уже говорила, в Европе. В модельном бизнесе многое зависит от трех вещей: твоих внешних данных, имени твоего агентства и того, как работают агенты и букеры. Остальное — это  удача. Можно быть расписной красавицей, но если агентство во втором эшелоне, шансов на большую популярность не так уж и много. Материнское агентство тоже должно работать хорошо: следить за делами модели, быть на связи с ней и с ее иностранным агентством, а не просто засылать ее куда-то и там оставлять. И точно так же с работой букеров: хороший букер должен звонить клиентам перед показами и съемками, говорить, что модель просто супер, проверять, все ли хорошо с организацией. С моим букером у нас не получилось контакта — и случались маленькие казусы: например, она отправляла меня на кастинги шоу-румов, где требовались модели с 42-м европейским размером, а я приезжала с 42-м русским, и клиенты ужасались моим костям и отправляли домой.

Конечно, и от модели многое зависит. Например, чем увереннее и раскрепощеннее ведешь себя на кастингах, тем больше шансов получить работу. Красиво пройтись, показать, что чувствуешь себя комфортно, быть дружелюбной — все это залог того, что клиент почувствует, что с тобой будет круто работать. Сила характера тоже важна: когда 16-летним девочкам с неустойчивой психикой ультимативным тоном рассказывают, что у них слишком маленькая грудь, можно и не сдюжить. Я никогда не сталкивалась с какими-то исключительными примерами стервозности моделей, обычно мы, наоборот, поддерживали друг друга. В Милане я жила с двумя девочками из Петербурга, очень интеллигентными. Мы не только вместе снимали апартаменты, но и вообще общались, искали способы сэкономить, например. Поначалу все, что у меня было, — 50 евро в неделю. Сейчас как подумаешь, так страшно становится. Но в 18 лет этого хватало. Это не самая легкая работа: выносливость необходима дикая. Я поработала в Италии, Сингапуре, Гонконге и Китае. В Гонконге, кстати, условия для моделей были очень интересные. В комнате на семь-восемь квадратных метров могут стоять две двухъярусные кровати, и это будет нормально, так что миф про роскошную жизнь остается мифом.

Вот в Китае у меня и завязалась крепкая дружба с другими моделями, и вообще мне захотелось там жить. Ребята, с которыми я вместе работала и дружила, позвали переехать в Китай окончательно, а я согласилась. Я заканчивала университет, уже живя большую часть времени в Гуанчжоу, а после выпуска переехала окончательно. Еще недолго проработала моделью, поступила в китайский университет, чтобы выучить язык (без него тут очень сложно), и потом поняла, что моделинг уже не удовлетворяет моих амбиций. Я сделала из него хобби, занялась фриланс-переводами, а позже начала работать на русскую фирму в отделе закупок. Этим я сейчас и занимаюсь.

Поначалу было очень нелегко, привыкать пришлось год или даже два. Во-первых, климат: я плохо переношу жару за 30 градусов и влажность под 100%, то есть с апреля по октябрь я передвигаюсь от кондиционера до кондиционера, а зимой здесь минимальная температура в районе 5–10 градусов, и из-за высокой влажности и отсутствия центрального отопления переносится такая погода сложнее, чем в России.

Было тяжело свыкнуться с новыми социальными реалиями. Китайцы — это не европейцы, у них совершенно по-другому работает мозг, очень отличаются менталитет и культура. Я вообще не уверена, что китайца можно до конца понять, если ты здесь не вырос. У меня, например, нет китайских друзей. Конечно, я не обобщаю. Китайцы, которые съездили за рубеж и получили там образование, намного больше приспособлены к нормальной и полной коммуникации с европейцем. Ну а вообще с ними сложно. Нормы поведения тоже, скажем, удивительные. Китайцы чавкают, рыгают, не умеют думать о комфорте людей вокруг. Например, китаец может идти по улице на минусовой скорости, уткнувшись в телефон, и все его будут обходить.

К еде тоже привыкла. Китайская кухня — древняя и интересная, у меня есть любимые блюда, например, картофельная соломка, баклажаны, дим-самы. Если нам с друзьями захотелось китайской кухни, мы ходим только в проверенные места, потому что в Китае никогда не угадаешь, на каком масле приготовлена еда (часто бывает и использованное «сливное масло»), какого качества продукты были использованы, а иногда и что за еда перед тобой. Плюс ко всему большая часть блюд — мясные, а так как я пескетарианка, европейская кухня мне ближе. В Гуанчжоу огромное разнообразие ресторанов — от японских до индийских, все чаще замечаю вегетарианские и сыроедческие места. Осознанное питание пришло и сюда, что очень радует. Местные продукты недорогие, я часто наслаждаюсь папайей (которая здесь почему-то всегда лежит в секции овощей, а вот помидорки черри здесь фрукт) и гуавой, которые в России стоят значительно дороже. Есть несколько компаний, продающих органические продукты чуть-чуть подороже обычных. В китайских СМИ постоянно освещают скандалы по поводу некачественной еды: пластиковые яйца и рис, продажа крысятины или кошатины под видом говядины, контрабанда просроченного на много лет мяса и все такое. В общем, немного, но следить за тем, что ты ешь, в Китае нужно. Раньше не хватало молочки, сладостей, рыбы (селедки, сайры), но сейчас в Китае уже можно найти почти все русские продукты.

В свободное время я ничем неординарным не занимаюсь. Хожу в бассейн, на йогу, гуляю с друзьями. Здесь есть Опера, куда мы ходим, когда иностранные труппы дают представления, к местным постановкам любви пока не появилось. По клубам мы обычно не ходим, для этого лучше подходят многонациональный Гонконг или Шанхай. В Шанхае, кстати, работает очень много русских моделей, и модельный бизнес здесь не такой, как в Европе. В китайском языке есть поговорка «Потихонечку все придет», которая в целом описывает неторопливый подход к работе. Если в Европе все будет вполне организованно и понятно, здесь иногда все вообще через пень-колоду. Как дома, конечно, поэтому не привыкать. У китайских работников фэшн-индустрии нет осознания, что модель — это какая-то там личность со своими нуждами и потребностями, что она может заболеть или захотеть в туалет, этим они тоже отличаются от европейцев и от сингапурцев, да и по-английски толком не разговаривают. Когда я подучила язык, начала понимать, о чем говорят китайцы на кастингах и съемках, и они, конечно, не стесняются. Про одну девочку один раз сказали: «Мы ее не возьмем, она похожа на собаку». В общем, с уважением проблемы. Стандарты тут тоже другие: высокие и худые — это для Европы, тут ценят doll face и девушек небольшого роста.

Гуанчжоу — очень удобный город, не в пример Москве. Во-первых, он недавно отстроен. Сам топоним довольно древний, но это почти незаметно. Поэтому здесь удобная транспортная система, продумана инфраструктура с учетом потребностей современного человека. В городе есть автобусы, троллейбусы, метро, такси и тук-туки. Когда-то местная китаянка сказала, что настоящие гуанчжоунцы предпочтут автобусы, а «понаехавшие» садятся в метро. Я уже достигла уровня местной: полюбила автобусы за возможность посмотреть на город из окна, это лучше, чем толпиться в переполненном вагоне. Если опаздываю, то, конечно, пользуюсь метро, оно быстрее. Однако из-за перенаселенности города войти в вагон в часы пик иногда невозможно ни с первого, ни с третьего раза. Большое преимущество китайской транспортной инфраструктуры — повсеместное наличие многоярусных развязок и эстакад. Пробки тоже есть, но их не сравнить с московскими.  Как мне кажется, московская лучевая городская система уже изжила себя, но с этим же ничего не поделаешь.

Центр Гуанчжоу довольно чистый, но в других районах не так. Я живу в новом жилом комплексе, снимаю там квартиру, а буквально за углом — трущобы. Людей оттуда пытаются выселить, чтобы начать новую стройку, но многие держатся за место, выходят на митинги: так им хочется остаться именно в этом районе. Соседние постройки уже снесли, в их домах нет окон и электричества, а они протягивают сами провода от столбов и живут. Трущобы эти, как мне кажется, не очень опасные. Мы туда как-то заходили с подругой, местные удивились нам — белым девочкам, волосы трогали, но без агрессии.

В Китае вообще не имеют ничего против русских, хотя в целом миграционная политика начала ужесточаться. Люди знают о многолетней дружбе их страны с Россией плюс русские девушки подходят под их стандарты красоты: высокие, светлокожие, голубоглазые. Иногда в новостях проскакивает что-то про конфликт между китайцем и приезжим, но лично у меня никогда не было никаких проблем. Про эмансипацию Сибири и завоевание российских земельных массивов я ни разу ни от одного человека не слышала: нет такой мысли в воздухе.

Китай — очень красивая страна, и мне стыдно, что за пять лет жизни в ней я не очень уж и путешествовала. Из тех мест, в которых я была и которые более-менее скрыты от российского туриста, я настоятельно советую всем, кто сюда собирается, провинцию Юньнань. Юньнань граничит с Тибетом, и туда в отличие от самого автономного Тибета можно въехать по общей китайской визе. Там дико красиво, очень интересно, там другие люди, много тибетцев и много каких-то моментов, которых не увидишь больше нигде. Не забудьте перевести названия мест, которые хотите посмотреть, на китайский, как и какие-то элементарные вопросы про туалет: по-английски там не говорят.

Я понимаю, что китайская страница моей жизни тоже, наверное, однажды перевернется. Я не знаю, вернусь ли я в Россию. Пока не планирую. К событиям последнего года я стараюсь относиться трезво, хотя не так уж и много знаю про политику. Меньше всего на свете хочется, чтобы люди страдали. Мне действительно больно знать, что братские народы, которые делят столько всего общего, не могут договориться и по сути находятся в состоянии военного конфликта. Я хочу, чтобы эти страдания закончились, то есть страдания вообще всякого порядка: от жизней, принесенных в жертву в зоне АТО, до невозможности купить тот сыр, которой хочется.