Дизайнер одежды о том, как переехать из Сибири в Германию

Я родом из Сибири, но последние пять лет жила в Петербурге с мужем, а потом у нас появилась дочь. Муж работал в ИТ-консалтинге, а моя карьерная судьба складывалась в художественной сфере. В родном городе я училась на факультете кибернетики, и параллельно посещала студию живописи. В какой-то момент преподаватель предложил мне остаться в качестве сотрудника и заниматься с детьми. У меня всегда складывалось общение с малышами: мне комфортно с ними, а им — со мной. В то же время я шила и продавала кукол, потом переехала в Петербург, продолжила их шить и устроилась на работу в детскую художественную студию учителем.

В Петербурге я скооперировалась со знакомой и начала шить одежду. Мы сделали свой бренд BrickBox. Получился задорный и милый магазин детской одежды ручной работы, мы шили из очень хороших итальянских тканей и старались развивать коллекцию. Весь доход мы вкладывали в улучшение качества, в увеличение бренда и вообще во все, что связано с нашим делом. 

Все это время мы с семьей много путешествовали. Сначала предпочитали летать в теплые края по принципу, но однажды устроили немного трэшевый трип по Балканам своими силами: купили билеты, старались посмотреть на место не как туристы. Это было самое абсурдное путешествие, которое с нами случилось, но мы втянулись.

Все это время мы периодически думали о переезде куда-нибудь в Европу, как о еще об одном возможном приключении. Осенью прошлого года наши мысли обрели более конкретную форму, и мы решили попробовать перебраться в Финляндию. Поучили с месяц финский язык и быстро передумали — он бесконечно сложный. В итоге остановились на Германии. Однажды муж поговорил о своих планах с одним из немецких коллег, и ему оперативно предложили пройти собеседование. Так все и получилось: в феврале он слетал в Германию на собеседование, а в мае мы уже переехали. Проблем с визами у нашей семьи не было, но мы очень долго ждали договор от немецкой компании. Они пообещали прислать в течение пары недель, но шел он больше месяца, и это ожидание было немного нервным.

Переехали мы в город, который называется Нюртинген, недалеко от Штутгарта. 

Штутгарт — один из самых развитых городов страны в экономическом плане. Нюртинген — маленький немецкий городок с населением в 40 тысяч, многие из которых — русские. Точнее, даже не русские, а репатриированные советские немцы, семьи которых попали в плен во время войны, а затем были отправлены в казахские степи. По крови они настоящие немцы, всего одно поколение выросло в советских реалиях, но в Германии они, кажется, немного чужие. Многие из них переехали из Казахстана и других бывших республик, там, в степях, было очень непросто получить приличное образование, поэтому некоторые репатрианты не очень хорошие работники по немецким стандартам. К нам относятся не так прохладно: информационные технологии, которыми занимается муж, сфера очень оживленная, в Германии действительно не хватает специалистов, так что они рады профессионалам из-за рубежа. 

Проблемы из-за нашей национальности были, особенно поначалу: нам, например, долго не хотели сдавать квартиру. Некоторые лендлорды говорили «нет» всем иностранцам, другие принципиально не хотели русских в качестве квартирантов, и мы какое-то время жили на чемоданах. Потом мы нашли квартиру, причем лучшую из всех увиденных и единственную, в которой владельцы разрешили проживать россиянам. Начался новый быт и новый подход к ЖКХ. Здесь есть налог на телевидение и радио, даже если никакого телевизора и радио (как у нас) в доме нет и никогда не было. Довольно дорогое электричество и очень дорогая вода. Дома, в Петербурге, мы старались экономить воду по идеологическим соображениям, но сейчас к ним присоединилась рациональность. Но это только одна часть немецкой картины современной жизни, потому что то, что в Германии «все для людей», — это факт. Примеров у меня много, но расскажу про последнее из замеченного. Однажды я гуляла с ребенком, и мы забрели на старое кладбище. На кладбище в свободном доступе были лейки, тележки, садовый инвентарь и колонки с водой, для того чтобы посетители могли нормально позаботиться о могилах усопших. Из более жизнерадостного — детские площадки. В Нюртингене они, конечно, не такие великолепные, как в Берлине (там они просто сумасшедшие, серьезно), но тоже очень крутые. Здесь очень много разнообразной еды, не только традиционно немецкой, но и турецкой, китайской и любой другой, и стоит она точно столько же, сколько в России. Мы недавно съездили во Францию, там продукты гораздо дороже, чем в Германии.

Недалеко от нашего дома есть русский магазин, там все гастрономическое, о чем можно было бы скучать, продается, а овощи и фрукты я покупаю в местных супермаркетах или на фермерских рынках. Везде продают то, что выращено прямо здесь, в Германии, мне это очень нравится.

О других вещах мне пока что сложно судить: я всегда жила немного в своем мирке и здесь пока не нашла компании. Я плохо говорю по-немецки, сейчас разговаривает только муж. Скоро дочь пойдет в детский сад, разумеется, немецкий. Тоски по дому у меня нет, хотя иногда все-таки хочется, чтобы друзья были рядом. Немцы — люди закрытые, как и русские, с ними сложно войти в доверительный контакт. Кстати, стереотип о них как о людях исключительно пунктуальных не подтверждается. Например, постоянно опаздывают поезда. В Германии развитая система железных дорог, и многие люди перебираются из одного конца страны в другой на поездах, причем чаще всего с пересадкой, а то и двумя. И вот один поезд опоздает на полчаса — и все, весь заранее продуманный план рушится.

Кроме этого, немцы вообще не стремятся к быстрой бизнес-коммуникации. Ответов на электронные письма ждешь неделями, особенно интересно за этим наблюдать, когда пытаешься что-то купить у какой-нибудь компании. Вроде бы они сами заинтересованы в продажах, но подходят к делу вяло. Для обсуждения какой-нибудь маленькой детали всегда нужен termine — встреча, запланированная заранее. Я это узнала, потому что пытаюсь создать здесь базу для своего бизнеса по продаже одежды для детей. 

Зато появилось представление о немецких налогах на бизнес и о том, как его открытие скажется на финансах семьи. Если вкратце, то налоги на бизнес в Германии адские. Когда неработающая супруга открывает дело и начинает приносить в семью ощутимый доход (больше четырехсот евро в месяц), у работающего супруга меняется налоговый класс, и всей семьей вы платите в казну больше денег. При этом, если я начну зарабатывать больше тех самых четырех сотен, мне понадобится отдельная от мужа обязательная страховка, которая в среднем стоит около двухсот евро в месяц.

При этом Германия все равно остается привлекательной страной для ведения бизнеса: здесь, по крайней мере, все понятно и предсказуемо. Люди сюда едут постоянно, и многие не из самых благополучных стран. Масла в огонь подливает и количество социальных льгот, которые получают мигранты. Сейчас Германию захлестывает волна военных беженцев, и с ними складывается довольно щекотливая ситуация. Например, мои соседи совсем не радуются этим событиям, но, с другой стороны, прекрасно понимают, что война — это страшно и людей от нее нужно спасать.

Многие в интернете, а теперь и на улицах, возмущаются, что ленивые сирийские беженцы не просят убежища у других стран, а хотят именно в Германию, потому что тут льготы, бесплатное жилье и вообще теплое место. Это немного неверный подход, на мой взгляд. Например, в Чехию попасть можно, но в Чехии нет никаких условий для мигрантов. То есть они приезжают в никуда, не зная языка, не имея приличного шанса на трудоустройство, не рассчитывая на жилье. Это совсем не хороший вариант, и винить беженцев за то, что они пытаются пересечь немецкую границу, бессердечно.

В связи со всеми этими историями очень сложно не коснуться вопроса холокоста. Немцы прекрасно о нем помнят. В Берлине на каждом углу стоит памятник или висит мемориальная доска, рассказывающая о советских героях и жертвах холокоста. При этом от немцев я слышала два совершенно противоположных мнения об этом. Одни говорят, что немецкий национализм никуда не ушел и все еще висит в воздухе, другие — что Германия пережила великий позор и всей нацией пытается загладить свою вину. Где правда, я лично не знаю.

О своем патриотизме я скажу коротко: я, конечно, русская и ощущаю себя ею везде, и так будет всегда, но с Россией у меня отношения прохладные. Не в том смысле, что я ее не люблю, но это такая же страна, как и все остальные. Со своим хорошим и со своим плохим. Не знаю, проживем ли мы в Германии всю жизнь или вернемся домой, но пока нам нравится. Моя мама очень рада, я из маленького сибирского городка, и она всегда приветствовала мой отъезд оттуда. Родители мужа немного расстроились. Они очень патриотичные и переживают, что будут реже видеть сына, а внучка будет говорить на немецком так же бегло, как и на русском.