Создатели «Чемодан-Вокзал-Куда» — о том, как грамотно уехать за границу

Решение, которое принимает русский человек про переезд в другую страну, почти всегда имеет политический оттенок. Мы хотели этого избежать. Мое поколение было первым, которое могло выбирать эмиграцию по неполитическим обстоятельствам. Но, боюсь, этот период снова заканчивается. 

Мы с моей женой Катей относимся к тому кругу, в котором тема эмиграции была важной в течение десятилетий. Большая часть Катиной семьи уехала после революции, моя бабушка, наоборот, эмигрировала из Польши в Советский Союз. В семидесятые-восьмидесятые уехало несколько близких друзей моих родителей, а после перестройки — очень много моих и Катиных знакомых. Потом, конечно, кто-то вернулся, и это был слом шаблона: до этого казалось, что можно уехать только навсегда. 

2001 год мы провели в Калифорнии, где участвовали в специальной программе Стэнфордского университета. Это был очень важный опыт. Не только потому, что мы встретили много старых друзей, уехавших из России семь-десять лет назад, но и потому, что мы поняли: в разных странах люди действительно по-разному живут, у них другие ценности, паттерны поведения. Вернувшись в Россию, мы постепенно стали задумываться о том, что мы тоже могли бы жить где-то еще. И готовили отъезд, все время держа в голове, что хотим возвращаться обратно. 

Мне было тяжело возвращаться после Калифорнии в Москву, в первую очередь как матери. Город, на мой взгляд, совершенно не приспособлен для жизни с детьми. Мы поняли, что очень плохо переносим зиму: она действительно сокращает жизнь. Четыре года назад решили, что уедем во Францию, у нас было все готово. Ждали только, пока дочка закончит школу — это было очень хорошее место, не хотелось ее забирать. И вот год назад она закончила школу, поступила в Сорбонну, и мы уехали. Так что дети учатся, а мы работаем в парижском офисе нашего digital-агентства SKCG.

Кузнецов: Мы знаем, как устроена жизнь в других странах не только потому, что много путешествовали. У нас много друзей по всему миру, с которыми мы разговаривали, и у нас была возможность спокойно выбирать. Из этих разговоров мы поняли, какие вопросы нужно задавать, особенно если у тебя семья. В итоге получили некую методологию и поняли, что выбор страны всегда индивидуален — он зависит от наличия и количества детей, количества денег, того, как эти деньги зарабатываются. Но есть и субъективные моменты. Я был за Францию, потому что я ее люблю и мне нравится французский язык. Кроме того, для нас было важно образование и было важно, какая в Париже русская тусовка. При этом будь у нас другие обстоятельства, мы могли бы, например, выбрать Калифорнию, которую мы тоже очень любим. Но, к сожалению, она слишком далеко, а у нас пожилые родители, и мы хотим иметь возможность быстро приехать к ним.

Потому что мы никуда не спешили, самым сложным в нашем переезде было то, что он длился очень долго. В какой-то момент понимаешь, что уже полгода заметную часть времени занят перепиской с адвокатами, подготовкой бумаг и всем прочим. 

Бумаг для подачи в консульство, кстати, понадобилось много, килограмм двадцать. 

Кадиева: Не пугай людей! У нас был сложный случай, потому что мы решили рассказать о себе много подробностей — и про бизнес, и про журналистику, и про гонорары за книги. Я думаю, обычная семья обойдется килограммами пятью.

Как появились консультации «Чемодан-Вокзал-Куда?»

Кадиева: Уже живя в Париже, я вдруг обнаружила, что по 4–5 часов в день консультирую наших друзей и знакомых, как им уехать. Нам прежде не приходило в голову, что у нас накопилась уникальная экспертиза. Мы знаем, как устроено эмиграционное законодательство разных стран, понимаем, какие ошибки не надо делать. Я к тому же много лет занималась кросс-культуральными отношениями. 

Люди умудряются ошибаться разными способами. Покупают недвижимость, но не получают вид на жительство, хотят сэкономить, а в итоге платят дважды. Одна наша знакомая уехала жить в небольшой город в одной европейской стране, а на месте выяснилось, что она не может снять там квартиру, потому что там не такой большой рынок аренды, а местные относятся к иностранцам настороженно. 

Кузнецов: Или классическая история с Латвией. Как известно, еще недавно в Латвии можно было за какую-то не очень большую сумму купить себе жилье и получить вид на жительство, но в этом году Латвия заметно подняла стоимость покупки, теперь получается 250 тысяч евро. Люди думают — ладно, накопим, потом, в крайнем случае, продадим. А это ловушка. В какой-то момент люди решают, что это жилье им уже не очень нужно, но продать его не могут. Потому что на деле оно стоит в два раза дешевле: вся его цена объясняется именно видом на жительство. То есть в итоге Латвия не самый простой и не самый дешевый способ получить вид на жительство в Европе. Хотя, конечно, есть люди, для которых этот выход оказывается по каким-то причинам очень удачным. Поэтому мы и говорим, что нет универсальных ответов, все очень персонально. 

Как это превратилось в бизнес

Кузнецов: Цена за нашу консультацию, 700 евро, как ни крути, оказывается очень правильной. Мы спросили несколько людей, которых бесплатно консультировали, сколько бы они заплатили. Они в один голос сказали — 1000 евро. Мы дали скидку и получилось 700 евро. Кстати, если пересчитать в человеко-часы, то получатся примерно те же расценки, что и за услуги иммиграционного адвоката или психотерапевта. 

Устроено это так: 200 евро — предоплата при первой консультации, остальное — на второй. На первой встрече мы задаем вопросы, пытаемся понять ситуацию человека: что ему хочется, что он любит, какая у него профессия, сколько денег, в каких странах был, где ему понравилось, где не понравилось. Это то, что в маркетинговых агентствах называется «брифовать клиента». Мы помогаем понять, чего человек хочет, в чем его сильные и слабые стороны. Интересно то, что в некотором смысле это оказывается терапевтическая беседа. Вот спрашиваешь: «А у вас есть образование?» — человек говорит: «Ну вот только такое-то». Задаешь уточняющие вопросы, и он начинает вспоминать, у него вдруг меняется лицо от удивления: ого, оказывается, я круче, чем я думал! Или, отвечая на вопросы о том, как выглядит страна его мечты, человек понимает, что на самом деле уже сам решил, куда он хочет. Пару раз люди даже звонили потом и говорили: «Я не приду на вторую беседу, я все понял, спасибо вам большое, вы мне очень помогли». 

У нас нет идеи масштабировать этот бизнес. С июня, когда мы начали брать деньги за консультации, мы принимаем вдвоем по несколько клиентов в неделю. Очевидно, что это не те деньги, на которые мы живем. Но это очень увлекательное дело — да и приятно понимать, что ты можешь кому-то помочь. 

Как собирать досье по странам

Кузнецов: Есть некоторое количество индексов, измеряющих уровень образования, уровень медицины, уровень счастья, уровень безопасности в разных странах. Есть ресурсы, показывающие среднюю стоимость продуктовой корзины, стоимость аренды, стоимость жизни. Все эти цифры очень примерны, но некоторым людям это помогает. Они вдруг видят, что в Париже будут тратить на какие-то продукты меньше, чем в Москве, а в Вене будут тратить на все гораздо меньше, чем в Париже.

На составление одного досье уходит от трех часов до нескольких дней, в зависимости от сложности задачи. Понятно, что составить досье по Франции нам нетрудно. А вот составить досье по Канаде, где мы даже никогда не были, уже сложнее: я пишу каким-то людям, спрашиваю совета, задаю вопросы. Как правило, это вопросы точечные — есть вещи, узнать которые можно только у инсайдера. Кстати, когда мы объявили о наших консультациях в интернете, откликнулась куча людей из разных стран — и миграционных адвокатов, и волонтеров. Они говорили: «Я живу в такой-то стране, я готов помочь советом любому, кто хочет переехать». Адвокаты тоже с радостью помогают, ведь для них это потенциальные клиенты. 

Контакты с этими людьми очень для нас важны — мы ведь помогаем выбирать страну, а не строим из себя экспертов по всему земному шару. В каждой стране есть люди, которые гораздо лучше нас понимают и про законы, и про условия жизни — и мы стараемся наших клиентов с ними познакомить.

Кто хочет уехать из России

Кадиева: Пока мы были в Париже, мы консультировали людей по скайпу, а летом мы в Москве и встречаемся с клиентами лично. К нам не приходят люди с миллионами в кармане или политические беженцы: они все уезжают другими путями. К нам приходят именно работающие профессионалы, которые продают себя или строят маленький семейный бизнес. 

Были пары с разным гражданством. Например, мальчик украинец, а девочка русская. Вот такие люди двинулись отсюда стройными рядами. Это и пары Россия — Белоруссия, Россия — Грузия. И там, и там им сейчас жить сложно. Случись что — надо доказывать, что ты не шпион. И они понимают, что им будет сложно возвращаться. Это люди самые несчастные, как мне кажется. 

При этом все, кто приходят, говорят, что уезжают, потому что им не хватает безопасности, стабильности. Они не знают, куда будут отправлять детей в школу через три года, они не понимают, что с медициной. Люди реально напуганы. А когда они напуганы, они допускают больше ошибок. Если б мы сегодня принимали это решение, мы бы не имели той возможности, которая у нас была, — неспешно выбрать, заехать и в Прагу, и в Вену, и в Париж. Мы всем советуем сначала съездить в ту страну, в которую они хотят переехать. Тем более что даже самый быстрый способ переехать все равно занимает месяца три.

Кузнецов: Я боялся, что придут люди, которые ничего не умеют делать и просто скажут: хотелось бы уехать в какую-нибудь богатую благополучную страну, придумайте как. Но такого не было. Запросы у всех разные, но объединяет всех мысль о том, как и где они будут зарабатывать деньги. Они уже не в том положении, чтобы идти работать уборщицей. Уехать не всем просто: есть некоторый ограниченный спектр востребованных профессий. Есть люди со своим бизнесом, которые хотят его развивать, есть люди, которые готовы попробовать делать что-то новое. 

Мы не рекрутинговое агентство. Мы можем дать советы, адреса сайтов, рекомендации по составлению резюме. Можем сказать, какой вариант кажется нам более реалистичным, а какой выглядит излишне рискованным. Точно так же мы не можем снять нашим клиентам жилье — мы можем дать им риелтора. Мы не можем сделать им визу — мы можем дать им иммиграционного адвоката. Мы рассказываем алгоритм и даем контакты, которые у нас в большинстве стран уже есть. Обычно мы предлагаем человеку на выбор несколько стран, даем советы, но финальный выбор, разумеется, всегда за клиентом, как всегда в консалтинге. 

Кадиева: У нас была клиентка, которая всю жизнь работала международным сертифицированным аналитиком в востребованной области. Она может уехать по специальности. Но она, помимо переезда, мечтает и с этой работой завязать. Хочет свой маленький бизнес: гостиницу, ресторан. На мой взгляд, это очень рискованный путь — но это ее выбор, и мы уважаем ее за смелость.

Куда ехать

Кузнецов: Интересно, что нет никакого лидера среди стран; хотя мы и думали, что все будут уезжать в какую-нибудь Америку или Канаду, но очень много людей хочет именно в Европу. Им важно быть внутри близкой им культуры, чувствовать, что их знания востребованны. Поэтому, кстати, мало кто едет в Азию.

Конечно, европейские страны различаются по степени легкости эмиграции. Немного упрощая, можно сказать, что чем легче переезд, тем меньше ты получаешь. В той же Латвии вы не получаете вместе с видом на жительство медицинскую страховку. Зато во Франции, с ее чудовищной бюрократией и большими налогами, вы получаете фактически бесплатную медицину и образование. 

Как жить там

Кузнецов: Как бы люди ни готовились, эмиграция всегда будет стрессом. Всегда есть вещи, которые никто не предусмотрел. Надо понимать, что сам по себе переезд не очень дорог, а все главное начинается на месте: аренда жилья, местные налоги и так далее. По большому счету все богатые страны любят, чтобы люди, которые в них приехали жить, за это платили. 

Если просыпается тоска по родине, то надо принять ее. И научиться получать удовольствие от того, что все по-другому. В том числе вещи, которые нам, русским людям, кажутся странными или чужими. Вместе с тем важно не говорить себе: «Я жертва истории, кровавый режим выкинул меня из страны». Безотносительно того, насколько это правда, это очень проигрышное положение. Ведь многие люди делают свободный выбор при переезде, наши клиенты не политические беженцы, им, слава богу, еще не угрожает арест. Точно так же не надо попадаться в ловушку «Сраная Рашка, ненавижу, чтобы вы все там сдохли!». Это в нас говорят последние сто лет русской истории. Вообще-то переезд вовсе не должен сопровождаться обесцениванием той страны, из которой ты уехал. Вот Гоголь очень любил Россию, а жил в Риме, ну и что?

Кадиева: В Калифорнии большая русская IT-диаспора, которая сменила место жительства без всякого надрыва или политики, а просто в поиске профессиональных возможностей. И мы никогда там не слышали вот этого выяснения отношений с Россией, что было очень приятно. Почти все, например, сохраняли российское гражданство. В последнее время, правда, ситуация изменилась, и это очень печально.

Из наших клиентов почти все задумываются о получении не просто вида на жительство, а гражданства. Но при этом говорят одно и то же: если все будет нормально, мы хотим возвращаться, ездить туда-обратно. Как кто-то сказал: «Пока нет железного занавеса, я хочу возвращаться, а если он упадет, хочу быть по ту его сторону». Но нет людей, которые приходили бы и говорили — ноги моей больше здесь не будет.