Анатолий Вапиров и пластинка, которую невозможно скачать

Несколько недель назад я разбирал запылившуюся виниловую коллекцию своего тестя — ему пластинки уже не нужны, да и слушать не на чем; а мне чего-то может пригодиться. Коллекция — ну, хорошая-советская: много пиратских сборников людей вроде Боуи и The Rolling Stones, много джазовых/проговых восточноевропейцев, ранняя Пугачева, нашлись даже «Кар-мэн» и Сергей Минаев на виниле, а также самый водянистый альбом Ганелина-Тарасова-Чекасина «Poi Segue». А еще обнаружилась пластинка вовсе без конверта — точнее, с конвертом фабричным, дефолтным, на котором написан следующий прекрасный пассаж: «Мир грампластинки настолько интересен и многообразен, что, однажды поняв и оценив, вы уже никогда не сможете от него отказаться. Коллекционирование грампластинок — полезное и увлекательное занятие». С этим, что называется, не поспоришь. По яблоку удалось установить, что представляет собой запись Ленинградского джаз-ансамбля 1976 года выпуска. Руководил ансамблем Анатолий Вапиров — вообще немаловажный человек для здешнего джаза. Пластинка прекрасная. В интернете ее нет даже близко.

Странно в 2011 году рассказывать про музыку, которую нельзя послушать; для меня тем более странно, потому что это джаз, в котором я разбираюсь плохо; тем не менее рассказать стоит — потому что музыка правда замечательная. Это запись, с одной стороны, очень связная, с другой — вполне разделяющаяся на логические блоки, условно — сюиты; с одной стороны, свободная, полная отступлений и вольностей, с другой — с четкой, причудливо устроенной композицией; с одной стороны, умная, с другой — не навязывающая собственную интеллектуальность. У Ленинградского джаз-ансамбля интересный состав — помимо традиционных ритм-секции и духовых (на саксофоне играет сам худрук) есть скрипка и высокий, почти оперный женский голос. Открывается все композицией «Болгарское рондо», а последующее ее в той или иной степени развивает; и, в общем, это точное название — тут и правда слышатся некие национальные мотивы (скрипка играет, опять же), которые, впрочем, претворены в богатый и занимательный интернационал. Все течет, бурлит, искрится, меняется; всегда есть ясная и остроумная мелодическая тема, которая живет мощной приключенческой жизнью; логика музыки предполагает захватывающие алогизмы; опять же, грубо говоря, будь у нас свой Мэдлиб (или попади диск в руки Мэдлибу настоящему), он бы ее изрезал вдоль и поперек. В общем, последние пару недель я ставлю эту пластинку, как только появляется свободное время.

У Вапирова странная история — отчасти объясняющая, почему этой пластинки (его первой, записанной, когда ему было 29) нигде нет; не трагическая, нет — скорее симптоматичная. Он начал играть в 1960-х — и был одним из первых фаворитов питерского джаз-клуба «Квадрат», того самого, где верховодил Ефим Барбан, первый в СССР теоретик новой свободной музыки. Он существовал вполне себе на легальном положении — да, зачастую Вапирову, чтобы записаться, сделать желаемый звук или собрать желаемый состав, приходилось ехать в Новосибирск, но он преподавал в Ленинградской консерватории, его пластинки выходили на «Мелодии» и выходили соответствующими тиражами. Он первым заметил и признал Курехина как пианиста и взял его в свой ансамбль, и даже записал с ним альбом на двоих — который в итоге вышел в начале нулевых, пять лет спустя после смерти Курехина, под названием «Forgotten Ritual». Он первым, кажется, в Союзе записал настоящего американского барабанщика — звали его Дэниел Мартин. Он усвоил и присвоил скорее американскую, чем европейскую традицию свободного джаза; мне, во всяком случае, Вапиров импонирует тем, что почти никогда не полагается на чистую звуковую атаку, на воинственный напор, тем, что у него всегда есть некая ясная и прекрасная тема, которую он берет в оборот (он и сам говорит в одном из немногочисленных интервью, что не очень любит голую агрессию); тем, что он больше композитор, чем импровизатор; совсем грубо говоря, это скорее Колтрейн, чем Бретцманн. На рубеже 1970-х и 1980-х он в этой самой советской новой музыке определенно был одной из фигур самого первого ряда. И тем не менее — информации о нем, в отличии от того же Курехина или ГТЧ, совсем немного; в недавно вышедших книжках Александра Кана и Лео Фейгина Вапиров, конечно, упоминается и упоминается уважительно, но скорее впроброс (говорю по памяти, так как книжки на своих полках почему-то не обнаружились; могу ошибаться). И на это есть причина.

«Albena Legend» (из альбома «Forgotten Ritual» с Сергеем Курехиным)

То есть даже несколько причин. Первая — содержательная. Ленинградский джаз-ансамбль, первая запись Вапирова, хороша как раз своей легкостью: продуманность в ней не мешает мелодичности и общей восприимчивости. Позже Вапиров начал тяготеть к Крупным Формам, именно что к большим формам — писал почти что симфонии, записывался с оркестрами, вплоть до того, что делал большие постановки где-то в Бурятии (!). Собственно, и репутацию его цементировал не столько Ленинградский джаз-ансамбль, сколько следующая пластинка на «Мелодии» с соответствующим названием «Мистерия», куда более монументальная и, на мой вкус, куда более скучная. Далее были еще более амбициозные записи — по мотивам шекспировского «Макбета», памяти Чарльза Мингуса, памяти Альбана Берга, даже нечто с названием «De Profundis»; никаких следов этого, кроме названий, сейчас обнаружить не удается — и, видимо, неслучайно. Тот же Курехин, как это описано у Кана, в какой-то момент от вапировской грандиозности подустал и из ансамбля ушел. Это раз. Второе обстоятельство, куда более внешнее и печальное: в 82-м Вапиров на два года угодил в тюрьму. История мутная и малопонятная, источников по ней совсем мало; приговор, видимо, был «за спекуляцию на черном рынке», что это означает — бог весть (как известно, лидер группы «Воскресение» Алексей Романов тоже примерно в те же годы сидел по схожему обвинению). И третье, непосредственно из второго вытекающее: в 1986-м Вапиров уехал жить в Болгарию. История странным образом закольцевалась: когда писался Ленинградский джаз-ансамбль и «Болгарское рондо» в частности, музыкант еще не был в курсе, что отец его по происхождению был болгарином, — но, видимо, корни подсказывали; и в конце концов корни взяли верх.

«Invocations of Water» (с альбома «Invocations», 1984 год. Играют Вапиров, Курехин, Владимир Волков и Александр «Фагот» Александров; музыка сочинена Вапировым)

Было бы заманчиво на этом историю и закончить — но не за тем эта многословная рубрика придумана. Да, уехав, Вапиров пропустил перестройку, когда и без того заметный спрос на советскую новую музыку дополнился еще и предложением — и когда тот же Курехин проехал с «Поп-механикой» всю Европу. Но, возможно, в конечном итоге с человеческой точки зрения Вапиров даже и выиграл. Он переехал в маленький болгарский городок Варна, в котором не факт что до того слыхивали про свободный джаз, — и основал там собственный ежегодный фестиваль, которым занимался до середины нулевых и который проходит до сих пор. Он не переставал играть, сочинять и записываться — в том числе с бывшими соотечественниками (впрочем, большинство этих пластинок тоже почти не представляется возможным отыскать). Он, наконец, не стал играть хуже — что исчерпывающе доказывается блестящей записью концерта, сыгранного на том самом фестивале в 2005-м квартетом из Вапирова, Волкова, Владимира Тарасова и пианиста Энтони Дончева.

«I» (первая часть концерта)

На самом деле история Вапирова есть во многом свидетельство того плачевного состояния, в котором пребывает, да и всегда пребывала русская музыкальная индустрия. Понятно, что джаз — это вообще отдельное гетто, понятно, что его издатели и слушатели зачастую вообще не очень принимают всерьез интернет (и только этим, вероятно, можно объяснить, что Ленинградский джаз-ансамбль, изданный невиданном тиражом, никак недоступен), и все же. Если в глобальной музыкальной индустрии сейчас и остался какой-то сакральный смысл, то он, по-моему, в лейблах типа Sublime Frequencies, Finders Keepers и проч. (ряд можно продолжать долго); в людях, которые откапывают, любовно очищают, издают и являют миру самую удивительную и прекрасную музыку на свете, о которой все забыли, а то и никто не помнил — от Бобба Тримбла и того же Джексона Си Фрэнка до каких-нибудь индонезийских герл-групп 1960-х. А если даже они не откапывают и не издают, этим занимаются многочисленные блогеры — просто потому что есть большая традиция таких занятий. Нет, я, конечно, не говорю, что, заведись подобная институция у нас, Ленинградский джаз-ансамбль там бы издали прежде всего — вряд ли; может быть, не издали бы вовсе. Но ведь материала — полно. Вплоть даже до великого наследия советской эстрады, который издают ведь тоже абы как, просто потому что на Магомаева и Ободзинского есть какой-никакой спрос; издают, не описывая, не погружаясь, просто потому что есть в архивах и просто чтобы было. Как говорится, это печально. Ну и что касается Вапирова — Вапирова, конечно, тоже стоило бы нормально переиздать: увесисто, монолитно, красиво, и чтобы сопроводительный текст там писал не профан, случайно откопавший пластинку в коллекции тестя, а какой-нибудь заслуженный очевидец событий вроде того же Александра Кана или Дмитрия Ухова. И очень характерно, что если на кого в этом смысле и может быть надежда, то только на давно проживающего в Лондоне Лео Фейгина.

Ну и да — хорошо бы было, конечно, Ленинградский джаз-ансамбль все-таки оцифровать.

UPD. В итоге все-таки выяснилось, что не «в интернете кто-то неправ», а просто я как следует искать не умею. Ленинградский джаз-ансамбль все-таки выложен (см. комментарии). Что, конечно, несколько рушит концепцию, но не отменяет ни хороших слов про музыку Вапирова, ни плохих про устройство здешней индустрии. Вот как звучит первая сторона этой самой пластинки.