Наши новые любимые режиссеры, писатели, музыканты и художники. Главные новички 2023 года

Ни один год российского кино не обходится без ярких дебютов. В 2023-м меня поразили две работы — обе были поставлены женщинами. «Каникулы» Анны Кузнецовой, которые победили на первом кинофестивале «Маяк» и, хочется верить, в будущем выйдут в прокат, и «Краш-тест» Анастасии Борисовой, который без лишнего шума зарелизился на стриминге Kion.

За последний как‑то особенно обидно, потому что не каждый день у нас выходят фильмы про девочек-подростков, претендующие на поколенческое высказывание (вспоминается «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики, но когда это было!). Конечно, «Краш-тест» сделан с оглядкой на Германику, а еще, кажется, на «Девочек» Лены Данэм. Но в нем нет германиковской жести, которую кинокритики постарше называют чернухой, а есть какой‑то очень теплый и нежный женский взглядИмеется в виду female gaze — фем-оптика в кинематографе. на новое поколение. Борисова очень чутко относится к своим героиням и дает свободу актрисам, а они у нее расцветают. Если вы не верите в женскую дружбу, точно поверите в нее после этого фильма.

Не уверен в ценности выделения фрешменов именно в кино: тут никто не взлетает моментально, а все происходит так медленно, что, когда фрешмены становятся кому‑нибудь интересны, они уже не фрешмены.

Что делает кинофрешмена крутым? Точно не собранность, стройность или выверенность! Если посмотреть на студенческие работы любого известного режиссера-автора, то будет видно, что главное их свойство — гиперактивный, невротический да даже порой шизофренический поиск выразительных средств сразу во всех направлениях.

В веб-сериале Маши Герц и Османа Набиева, снятом, по выражению самих авторов, «чтобы понравиться двум или трем друзьям», есть и нувельваговскоеТо есть в духе французской «новой волны». ч/б, и айфоновский цвет. И матерная «бормотология»Мамблкорные реплики., и ироничный сказочный войсоверЗакадровый голос. . И пустяковая туристическая комедия, и по-юношески серьезный разговор об искусстве кино. Чего нет — так это конвенциональной зрительской увлекательности и запретных тем (не буду проговаривать вслух, чтобы никого не подставлять).

В веб-сериале НабиевВ реальной жизни он на досуге пишет пространные эссе, где строит мост от Жана Жене и Жиля Делеза к Роме Желудю, называя его «Дневник эскортника» лучшим фильмом года. пытается «гиперреалистично» экранизировать с актерами-студентами Шекспира — результат настолько смехотворен, что он бросает фильм на полпути. А в сольной короткометражке Маши Герц «Затмение» богатый московский сыч видит предсмертные глитч-видения в тату-салоне — это классический экзистенциальный хоррор с поправкой на эстетику айфоновского нойза 2020-х. (Все свои учебные короткометражки они обещают вскоре разместить на том же ютуб-канале, где уже выложен веб-сериал).

У ребят есть и универсально понятная работа — «Кладбище флекса». Это классическая ларри-кларковская драма про вчерашних школьников, типа ищущих закладки на минском кладбище домашних животных, но на самом деле отчаянно пытающихся нащупать третий путь между депрессией и армией в Москве 2023 года. Кино без остановки хрустит, блестит, шумит и переливается всеми цветами кислотной радуги — настоящая вневременная трагедия юности на языке сторис. Ну, по крайней мере, мне так показалось, но я предвзят, когда говорю, что работа с 300 просмотрами на моем канале достойна завируситься. Чекните, плиз, сами и скажите, что я не прав!

Раз в год на горизонте должен появляться рэпер, который будет нас удивлять, веселить и радовать. Мне кажется, что в 2024-м таким станет Voskresenskii, который в прошлом году уже и набрал достаточную аудиторию, и получил шатаут от Scally Milano. В его музыке есть что‑то прямолинейное (как, собственно, и у Scally до истории с Мизулиной), а еще много маячков, напоминающих о том, что рэпер из Беларуси: Voskresenskii читает про местные рубли, про картошку, про то, как они с корешами продают картофельный крахмал, и делает это смешно. Я цепляюсь за эти штучки, и они мне как беларусу очень нравятся.

В 2023-м мы много говорили о тренде на агрессивный, маскулинный, почти бандитский рэп. У Voskresensk’ого присутствуют эти элементы, но при этом у него есть песня «Трезвый», где он признается, что пушки он любит, а наркотики — нет. Потому что мысли от них грязные, и вообще, наркотики — отстой. А в «BYN» он говорит: «Мне не нужен броник, моя защита в кресте». То есть в его треках переплетаются множество разных вещей: от околобандитской эстетики до религиозных мотивов и осознанного отношения к себе, — и мне интересно в этом копаться и разбираться.

Toxi$ перевернул понятие пиара, показав, что телеграм — площадка для творческого роста. Оказалось, что благодаря харизме, танцам и таланту можно стать известным, даже просто выкладывая кружки в телеграме. Я следил за ним, когда у его канала было 5000 подписчиков и там были просто смешные кружочки — сейчас там 380 тыс. и много музыки.

Не могу сказать, что Toxi$ нравится мне с музыкальной точки зрения, но у него большой потенциал: его заигрывания с new jazz, эксперименты с голосом — это круто. А еще круто, что он очень позитивный и дружелюбный — это подкупает и заставляет следить за ним.

Литературных фрешменов в 2023-м было выбирай не хочу, но, если нужно остановиться на ком-то одном, в голову сразу же приходит Илья Мамаев-Найлз. Факторов тут несколько: во-первых, у его дебютного романа отличное название: «Год порно» не только исчерпывающе описывает любой из наших последних календарных циклов, но и щекочет отдел мозга, реагирующий на кликбейт. Во-вторых, здорово сработало издательство: «Поляндрия NoAge» этим текстом запустила совместную серию с «Есть смысл», где дала молодым выговориться о том, что болит. Запускать, понятное дело, надо было погромче, и ребята не схалтурили — сделали даже интригующую обложку «из фольги» в лучших традициях Канье Уэста. Это и объясняет, почему книгу прочитало так много людей и почему у нее такие полярные отзывы.

На самом-то деле все это не важно, потому что «Год порно» с куда меньшей вероятностью говно и с куда большей прекраснейший текст без всяких скидок на дебют. Если кому‑то не нравится бессюжетность, язык или аутсайдерская фактура — бог этим людям судья. А роман сделан прекрасно: все в нем к месту, и все работает, хотя и абсолютно незаметным — и не универсальным, конечно же, — образом. Но главное — это удивительно точный (точнее, кажется, не было) и внимательный слепок мироощущения огромной части миллениалов, на полном ходу влетевших в кювет знаменитых российский дорог. А одна из важных для этого текста тем — неумение говорить друг с другом и понимать друг друга — и вовсе демонстрирует, почему все у нас закончилось в итоге таким катастрофическим пожаром.

Так что очень интересно, что Илья напишет дальше. Наверняка ведь напишет.   

Эта книга как будто про многих из нас. Про людей, которые пытаются что‑то изменить — в том числе в тех пространствах, в которых что‑либо изменить очень сложно. Это роман о молодой женщине, которая внезапно бросает довольно успешную и комфортную жизнь в Москве и едет работать учительницей в Калужскую область, в маленький город — по программе «Учитель для России».

У «Дислексии» уникальный, хотя и простой язык, и текст невероятно затягивает, хотя это абсолютно не триллерное повествование. В нем очень много жизни, несмотря на морок, в котором вынуждена существовать главная героиня и в принципе мы все.

Я редко плачу, если нет веского повода. Помню, что читала ее роман в самолете, хотя обычно в них сплю, а тут просто не могла оторваться. В конце со мной случился катарсис, и я заплакала.

В этом автофикшн-тексте беременная лирическая героиня понимает, что ее отец болел хореей — редкой и смертельной генетической болезнью. Она боится, что может передать ее своему будущему ребенку, и делает тест. И большая часть романа — это ожидание результатов.

А еще Кочан рассказывает историю нашего молчания, некоммуникации, которые так распространены в советских и постсоветских семьях и часто приводят к непониманию и трагедиям. В конце книги мне показалось, что круг молчания разорван. Это безумно важно, как по мне, и это вызвало слезы.

«Хорея» — это и своего рода социальныйЕвгения отмечает, что социальность книг — это в целом тенденция авторок и авторов так называемой новой волны. проект. На последних страницах перечислены контакты организаций, куда можно обратиться, чтобы узнать о болезни и получить помощь в разных городах страны.

Я давно знаю ее как чрезвычайно талантливую поэтессу. Она живет в Екатеринбурге, она дочка азербайджанских беженцев из Карабаха и всегда писала постколониальные и деколониальные стихи об опыте взросления небелой женщины в постсоветской России и поиске идентичности. К тому же она активистка — делает екатеринбургский фестиваль деколониальных текстов «Межа» — и прекрасная преподавательница деколониального письма.

Для меня стало абсолютно естественным, что она написала в прошлом году такой грандиозный роман, в котором соединяются все части ее идентичности. Он о взрослении в нерусском комьюнити внутри постсоветской России — среди хейта и в среде, где очень важны традиции. О стыке цивилизаций, о том, что значит быть женщиной со скрытой инвалидностью в традиционном обществе. И поскольку мы дружим с Еганой, я уже прочитала ее второй роман — тоже автофикшн. И мне кажется, он еще лучше, чем первый, поэтому я предвкушаю грандиозную литературную судьбу Еганы — как и всех остальных, о ком рассказываю вам.

Сережа — довольно известный драматург, занимающийся поэтическим театром. А в прошлом году вышел его дебютный роман — в тамиздате Freedom Letters. Он — о первой любви, его действие происходит в Самаре. Это чрезвычайно красивый и короткий текст, в котором есть и интрига, и динамика между героями.

Если бы мы жили в параллельной вселенной, «Спрингфилд» был бы хорошим, мейнстримным миллениальским романом — про любовь, провинцию, про то, как сложно жить. Что‑то вроде нашей Салли Руни. И в России мы бы читали его не в электронке, а на бумаге. Но все равно книгу заметили, о ней говорили много людей. Это грандиозный прозаический дебют.

Для меня одним из самых интересных режиссеров нового поколения в 2023-м стал Филипп Гуревич. Он выпустил очень сильный экзистенциальный хоррор в Новокузнецком драматическом театре по пьесе Насти Букреевой «Черная пурга». И спектакль, и режиссер, и драматург были номинированы в прошлом году на «Золотую маску».

По сюжету представитель крупной корпорации приезжает в северный российский город Н., чтобы расследовать гибель шахтера на предприятии, и встречается с максимально странными персонажами. В спектакле Филипп заглядывает куда‑то за оборотную часть нашей жизни и создает мистический трип в темное и неведомое, черным снегом припорошенное.

Гуревич вообще точно чувствует время и в каждом спектакле создает образ сегодняшнего человека, например, в «Войцеке», тоже вышедшем в прошлом году в Театре Маяковского. Этот спектакль об обыденной природе зла, о тех механизмах, с помощью которых оно пробирается и обустраивается внутри человеческой души. Убийство, которое совершает Войцек, — это результат его капитуляции перед внешним адом.

А в феврале 2024-го в РАМТе выйдет премьера его спектакля «Ленинградские сказки» по циклу произведений Юлии Яковлевой. Отличный способ начать новый театральный год.

Кирилла — художника, поэта, музыканта — в 2023-м открыла Москве галерея A-s-t-r-a. Она пару раз в год проводит опен-колы и на групповой выставке представляет новые имена. На одной из них показали несколько работ Доешвили — он тогда только нащупал новый стиль: на старой архитектурной бумаге создавал акварели. Они были связаны общими вымышленными персонажами, пропитаны философскими смыслами, метафорами человеческих отношений и, как он говорит сам, любовью. Герои учатся ее выражать, прямо как мы. 

Успех был такой, что художнику сразу же организовали его первую московскую персоналку. Весной его работа вошла в число лотов благотворительного аукциона Cosmoscow. А осенью Доешвили впервые участвовал в ярмарке Blazar, где продали больше двадцати пяти его работ — в диапазоне от 20 000 до 200 000 рублей. Причем среди покупателей — бывший директор Пушкинского музея Марина Лошак и коллекционер Пьер Броше.

Искусство Доешвили — о простом и человеческом, поэтому, пожалуй, и вызывает отклик. К тому же художник однозначно вписался в тренд на арт-вселенные и обладает своим индивидуальным тонким видением — советую наблюдать, как будет развиваться его вымышленный мир дальше.