«Мир Дикого Запада», 3-й сезон

<style>

Это похоже на другой сериал. В начале сезона даже трудно было представить насколько. «Вестворлду» всегда было свойственно путать карты и таймлайны (следи за платьем!), оставлять публику в дураках: например, как только ближе к финалу второго сезона стало казаться, что параллельные временные линии наконец синхронизировались, сериал выкинул непредсказуемый фортель, остановивший моторику не только у роботов, но и у зрителей. Самой распространенной реакцией на подобные трюки была фраза: «Как такое, черт возьми, может быть?!»

В третьем «Вестворлде» повествование распрямилось настолько, что мы теперь следим за платьями в других местах, а самое запутанное шоу сделало лицо попроще и не так взрывает мозг. Однако, несмотря на то что мы перестали путаться в хронотопе («это сейчас будущее или прошлое?»), сильно комфортнее сериал от этого не стал. Все-таки даже облегченный «Вестворлд» остается «Вестворлдом», который требует концентрированного внимания (особенно ленивые спасаются рекапами).

<girl power>

Это похоже на другой сериал, потому что сила «Вестворлда» всегда пряталась в рефренах, закольцованной композиции, повторяющихся сценах, которые позволяли на одну и ту же ситуацию взглянуть под разными углами (и как только все это практически было изъято из сюжетного уравнения, мы получили совсем другой результат). Ощущение, будто Джонатан Нолан отдохнул на третьем и сокращенном сезоне, — и, судя по тому, что большинство из восьми серий написала его жена и соавторка Лиза Джой, так оно и было.

Джой, отвечающая в «Мире Дикого Запада» за фем-репрезентацию, сделала сезон с зашкаливающим количеством girl power, постоянно меняющей наряды Долорес (потому что это стильно) и не расстающейся с катаной Мейв (потому что это красиво).

Вообще, чем больше становится франшиза, тем сильнее девочкам хочется наряжаться (об этом знает и Милла Йовович, которая придумала для «Обители зла» собственную линию одежды). В остальные моменты третий сезон напоминает «Призрака в доспехах» — не только потому, что главные героини смахивают на робокопии Мотоко Кусанаги, но и потому, что новый «Вестворлд» выглядит как призрак прежнего.

<park>

Это похоже на другой сериал еще и потому, что оригинальный фильм «Мир Запада» — это история про парки развлечений. В них знал толк автор первоисточника — писатель, сценарист и режиссер Майкл Крайтон, у которого также был «Парк Юрского периода». Как только «Вестворлд» покинул свою ойкумену (остров Делос), он не разросся, а, наоборот, съежился, как шагреневая кожа. Скромные размеры парка скрывали небольшой бюджет (по меркам дорогих блокбастеров, которые для Warner Bros. снимает старший брат Джонатана — Кристофер Нолан). За его пределами стало очевидно, что телеканал HBO — все-таки не студия WB (несмотря на то, что оба входят в один конгломерат WarnerMedia), а младший брат ворочает суммами значительно меньше. В третьем сезоне массовых сцен кот наплакал, из парков фигурирует только нацистская локация, да и то она существует в виртуальной реальности, а уличное дыхание хаоса можно почувствовать разве что только в финальном эпизоде.

<devs>

Это похоже на другой сериал, конкретно — на «Разрабов», с которым он в одно время синхронизировался. Как и «Devs», третий «Вестворлд» исследует природу социального и квантового детерминизма, свободу выбора и воли. Все предопределено — удобный аргумент для фаталистов, которые не хотят брать ответственность за свои поступки. В «Разрабах» его исповедует один из главных героев — Форест, который вместо многомировой интерпретации, подразумевающей наличие мультивселенной, предпочитает копенгагенскую, завязанную на когерентной суперпозиции и лишающую его свободы выбора.

Долорес же, как и Сара Коннор из «Терминатора», напротив, не верит в судьбу и сподвигает Калеба Николса взять жизнь в свои руки. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что и «Вестворлд», и «Разрабы» приходят к одному и тому же выводу: «No Fate». Всем хочется верить, что у них есть выбор (мне, например, что у меня был выбор не писать этот текст, а написал я его, потому что хотел, а не потому, что это было предначертано вселенной).

Также третий сезон похож на «Хроники Сары Коннор», но не только потому, что из Калеба решили сделать Джона Коннора, из Долорес — терминаторшу Кэмерон, а зашлифовать все апокалипсисом. Как и в «Хрониках», мы имеем дело с двумя искусственными интеллектами, братьями — Каином и Авелем. В «Саре Коннор» это были «Скайнет» и «Турок», в третьем «Вестворлде» — «Соломон» и «Ровоам». Это не только в каком‑то смысле Каин и Авель, а, может, и своеобразная голографическая проекция Джонатана и Кристофера Ноланов.

<now apocalypse>

Это похоже на другой сериал, потому что сезон заканчивается не под традиционный Radiohead, а под Pink Floyd (знаменитая «Brain Damage»). Однако, несмотря на то, что шоу уже не то (в финале Уильям превращается в Юла Бриннера, настоящего Человека в черном, а заснувший во время конца света Бернард — в мем про Наташу), переживший апокалипсис «Вестворлд» внушает надежду. Как под занавес говорит Мейв: «Это новый мир — и в этом мире ты можешь стать кем захочешь». Так и «Вестворлд» после перезагрузки может стать каким угодно сериалом (не только семидесятнической сайфай-антиутопией, из которой он вырос). В общем, если третий сезон стал предисловием к концу света, то в четвертом сезоне, как поется на финальных титрах, «увидимся на обратной стороне Луны».