Флешфорварды, кажется, закончились — и наконец-то два повествования в «Мире Дикого Запада» синхронизировалась. Шарлотта Хейл теперь в курсе, что Бернард — хост, поэтому она устраивает ему допрос, из которого мы узнаем, чем закончилось восстание машин перед прибытием опергруппы Карла Стрэнда. Была битва в штаб-квартире «Холм», а также взрыв в пункте системы «Колыбель». В ходе этого впечатляющего сражения Долорес (хоть и с большими потерями: погибли Клементина и Анджела — впрочем, если верить IMDb, бывшая жена Илона Маска Талула Райли заявлена еще на три серии) удалось отбить у Хейл своего отца Питера Абернати, заполучить спрятанный в нем контрольный модуль и отправиться в закрытую зону — Долину за пределом, в которой, по-видимому, и лежит финал этой истории.
Меж тем, пока на «Холме» бушевали шекспировские страсти (на прощание Абернати не преминул процитировать «Ромео и Джульетту: «Огонь огнем встречают, беду — бедой и хворью лечат хворь»), в голове Бернарда, загрузившего в себя шарик с сознанием Роберта Форда, состоялся прелюбопытный разговор с совсем иными цитатами: «В одном мгновенье видеть вечность…» — это уже поэт эпохи романтизма Уильям Блейк.
Разговор Бернарда с Фордом дал ответы на некоторые вопросы фанатов, скопившиеся за время просмотра сериала. Итак, парк действительно был создан для сбора данных: но не для того чтобы шантажировать гостей, а чтобы скопировать их разум в бэкап — и тем самым помочь обрести им цифровое сознание, а вместе с ним и подлинное бессмертие. То есть не машины должны стать людьми, а, наоборот, люди — машинами, совершенным творениями, андроидами нового поколения.
И хотя Форд уверяет Бернарда, что этот проект пока не работает, все это наводит на мысль, что, быть может, некоторые из знакомых нам персонажей уже давно не люди? Так, например, подозрения, возникшие по поводу Человека в черном в прошлой серии, только окрепли после его встречи с Мейв. В сцене, напоминающей финал из «Хорошего, плохого, злого», науськанный Мейв Лоуренс выпустил столько пуль в Уилльяма, что тот давно должен был умереть, но каким-то чудом продолжает дышать. К слову, эта сцена драматургически хороша тем, что как бы неряшливо, но вместе с тем ловко напоминает: возмездие не приносит избавление. Отомстившие Человеку в черном за издевательства, унижения и жесткость Мейв и Лоуренс тут же сами попадают под град пуль спецназа. Лоуренс оказывается убит на месте, а Мейв — тяжело ранена. И есть что-то символичное в том, как закончились поиски ее дочери.
Изначально они напоминали киноквест в духе «Искателей», но в итоге оказались полной его инверсией. Напомним, что в классическом вестерне Джона Форда главные герои тоже отправлялись на поиски девочки, похищенной индейцами: только для Джона Уэйна она была не дочерью, а племянницей. Но путь их (в этом состояла главная и самая интересная сюжетная обманка фильма) оказался очень долог. Ковбоям пришлось несколько раз снаряжаться в поход, так что по прошествии многих лет «покинув дом с желанием мстить и убивать, искатели пришли к своей цели, желая лишь понимать и любить».
Другое дело Мейв: отыскав дочь, она тут же ее снова потеряла — возможно, именно потому, что пока так и не научилась прощать. Не помог ей в этом и «Мир сегунов», но иначе, наверное, и быть не могло, ведь Мейв попала не в мир «Сегуна», а в настоящий Черный вигвам с двойниками, безумцами и отрезанными, как в «Синем бархате», ушами, а такие линчевские инфернальные места не способствуют успокоению — особенно, если видишь как у твоего двойника, гейши Акане, на руках погибает дочь.
В общем, после всех своих злоключений изрешеченная, преданная, но не брошенная сценаристом Ли Сайзмором Мейв оказывается на «Холме», где снова встречается с Долорес, которая окончательно перешла в режим Уайатта. Эта сцена зеркалит эпизод их встречи из второй серии. От самоуверенности Мейв не осталась и следа. Долорес возвышается над ней — и на пальцах объясняет причину своего триумфа. «Они дали нам родных, как веревку, чтобы надежнее привязать», — говорит Долорес, на крупном плане сжимая в руках контрольный модуль, вынутый из головы Питера Абернати. Ее победа в том, что, в отличие от Мейв, она освободилась от этой веревки.
Однако, чем больше Долорес освобождается от пут компании «Делос», чем больше она становится сама собой и чем больше манипулирует другими хостами (бедный Тэдди) во имя достижения своей цели, тем меньше она начинает нравиться — недаром ее альтер-эго зовут почти так же, как одного печально известного химика. В тот момент, когда Долорес с легкостью стала принимать сложные решения, она перестала быть интересной героиней — и превратилась в агитационный плакат из военкомата, в ходячее пламя революции, нарисованное маслом.
И тут ее выгодно оттеняет Бернард — мятущаяся натура. По иронии судьбы Долорес принимала в его создании такое же непосредственное участие, какое Арнольд в создании самой Долорес. Творец и его создание поменялись местами. Снова зеркалящая сцена. Зеркала стали метафорой не только этого эпизода, но и всего сезона, а то и сериала. Одни герои отражаются в других: например Бернард смотрит в зеркало и видит там Форда. Связано это с тем, что герой Энтони Хопкинса уверен: Бернард отличается от Делоса и от него самого тем, что он гораздо честнее и благороднее. Но вместе с тем Форд считает, что Бернарду не хватит духу выжить, поэтому, несмотря на то что хозяин парка отстаивает право машин выбирать свою судьбу, несмотря на то что он дал им волю, он решает действовать через Бернарда. Сознание Бернарда сливается с сознанием Форда, хост берется за оружие и отключает систему, тем самым окончательно освобождая Долорес. А Хейл после допроса Бернарда узнает, что Долорес движется в сторону Долины за пределом. Близится развязка. Ну что же — пора открыть эту «Дверь» в закрытой зоне.
Смотреть