Сериалы «Больница Никербокер»: краткое введение в медицину начала XX века

9 Terrifying Medical Treatments from 1900 and Their Safer Modern Versions

Подборка сайта Mental Floss, специализирующегося на головокружительных фактах обо всем на свете — от фильма «Тренировочный день» до мальтийских болонок, — была опубликована к выходу первого сезона «Больницы Никербокер» и собрала больше миллиона лайков в фейсбуке. Собранная коллекция экстравагантных методов лечения действительно впечатляет: врачи начала прошлого века прописывали насыщенную радием воду от импотенции, ртуть — от сифилиса, а в гидроэлектрические ванны помещали тех, кто страдал от хронических мигреней. Впрочем, в списке есть и рецепты, которыми здесь едва ли кого-то удивишь: если людей с деревянными протезами, пожалуй, уже не встретишь, то выводить вшей на многих форумах по-прежнему предлагают «народным средством» — керосином.

«Genius on the Edge: The Bizarre Double Life of Dr. William Stewart Halsted» Джеральда Имбера

В год, когда родился Уилльям Холстед — ключевой прототип героя Клайва Оуэна, — вероятность смерти после операции составляла порядка 50%. Согласно биографии революционера американской медицины, написанной видным нью-йоркским пластическим хирургом Имбером, радикальным снижением этой цифры мир обязан как раз Холстеду. Именно он внедрил повсеместное использование антисептиков (как и банальных резиновых перчаток), настоял на поддержании санитарных условий в операционной, придумал, как стабилизировать кровяное давление, и стал активно применять мастэктомию при лечении рака груди. Работа на пределе сил не замедлила сказаться на здоровье самого доктора: испытывая на себе обезболивающие, Холстед пристрастился к кокаину и морфину, зависимость от которых он сохранил до конца жизни.

«Записки юного врача» Михаила Булгакова

Художественной обработкой своих впечатлений от службы в селе Никольское, куда писатель был откомандирован земским врачом незадолго до Февральской революции, Булгаков занялся довольно быстро: уже в 1918 году его киевские знакомые выслушали раннюю версию рассказа, ставшего впоследствии «Звездной сыпью». Медицинский цикл еще не обещает мистика, но уже предъявляет автора с твердо поставленной рукой: ампутация ноги («Полотенце с петухом»), сложные роды («Крещение поворотом») и трахеотомия («Стальное горло») описаны одновременно эффектно и экономно. Занятен и образ доктора-рассказчика: чтобы как-то уравновесить поголовное невежество пациентов, Булгаков несколько утрирует его неопытность — тем эффектнее преображение в опытного профессионала, которого как будто нечем удивить («Пропавший глаз»).

«How Did People Treat Illness in the Early 20th Century?»

Пусть брошюра Королевского фармацевтического общества и оформлена как стенд в районной поликлинике, а адресована главным образом подросткам, в ней в доступной форме изложена полезная информация о том, как функционировала система британского здравоохранения в первые десятилетия XX века. Так, до принятия особого закона циркуляция лекарств никак не регулировалась, а государство было вынуждено довольно тесно сотрудничать с разными низовыми структурами, чтобы обеспечить малоимущих рабочих медикаментами. Тем, кому этого покажется мало, стоит обратить внимание на официальный сайт общества: в рубрике «Онлайн-выставки» есть материалы о роли женщин в становлении фармацевтики и несколько статей о том, почему таблетки и бутыли — непременные атрибуты всякого провизора — окрашены в тот или иной цвет.

«Sickness and Health in America: Readings in the History of Medicine and Public Health» Джудит У.Ливитт

Сборник точечных, в духе местной академической традиции, исторических обзоров под редакцией признанного исследователя американской медицины Джудит У.Ливитт охватывает важнейшие вехи национальной терапии, уделяя особенное место открытию бактериальной теории. Отмечая, что новый научный подход заставил во многом пересмотреть парадигму общественной охраны здоровья, автор в то же время не игнорирует и крайние случаи — в частности, историю Тифозной Мэри, заслуживающую того, чтобы остановиться на ней подробнее. Повар Мэри Меллон оказалась узницей острова на Ист-Ривер, поскольку, по мнению надзорных инстанций, была разносчицей тифа. Несмотря на то что независимая экспертиза не обнаружила у нее соответствующих бактерий, женщина провела взаперти в совокупности 26 лет и упорно отказывалась принимать лекарства, поскольку не считала себя больной. Вывод Ливитт сдержан и объективен: негибкая — никому не пришло в голову научить Мэри соблюдать правила гигиены на кухне — политика властей лишь препятствует широкому медицинскому просвещению масс.

«Лондонский госпиталь»

Главным козырем медицинской костюмной драмы BBC One, впервые вышедшей в эфир в 2008 году, было точное следование сохранившимся документам: в соответствии с дневниками, больничными книжками и даже отчетами о вскрытии трупов были воссозданы как интерьеры образцового лондонского Королевского госпиталя, так и центральная романтическая линия. В остальном же сериал, продержавшийся три неравномерных сезона, оставался в пределах качественного «мыла» с примитивным контрастом как основным композиционным приемом: королеве Александре и ее сестре Марии Федоровне (матери Николая II), которые посещают госпиталь, там противопоставлялся подросток с циррозом печени, а вышколенности персонала — жалкий вид посетителей. В общем, если содерберговский проект что и позаимствовал у «Лондонского госпиталя», то только комическое изображение новой для того времени техники — например, рентгеновского сканера.

«Записки врача» Викентия Вересаева

Тогда как герой Булгакова нес свой крест в одиночку и не решался на социологические обобщения, протагонист вересаевской автобиографической прозы видел в профессии доктора прежде всего правозащитное содержание: именно врачу надлежит быть агентом политических изменений в обществе и бороться за отмену распространенных в то время опытов на людях. Апология медицины как служения — продукт особенно острых марксистских симпатий автора, еще не обретшего на рубеже веков свое истинное признание: в истории литературы его имя будет связано все-таки с переводом «Одиссеи» и филологическими трудами. Тем не менее Сталинскую премию Вересаев наверняка получил не за вклад в пушкиноведение и гоголиану: в военном 1943 году «Записки врача» вполне могли проходить по разряду антифашистской публицистики.

«The Poisoner’s Handbook: Murder and the Birth of Forensic Medicine in Jazz Age New York» Деборы Блюм

Предпоследняя на сегодняшний день книга хедлайнера американской научной журналистики, блогера Wired и профессора MIT Деборы Блюм может соревноваться в увлекательности с самым изощренным процедуралом, но пока довольствуется документальной версией от канала PBS. Герои ее исторического расследования из эпохи сухого закона — патологоанатом Чарлз Норрис и токсиколог Александр Геттлер, раскрывавшие запутанные преступления методами, которые в будущем составят основы судебной химии. Долгое время этот дуэт оставался в тени, и вот пулицеровская лауреатка, прославившаяся в начале 1990-х освещением конфликта между учеными и защитниками прав животных, наконец рассказала о них миру. Это сегодня разбалованный «CSI» зритель может с дивана определить, от чего скончалась очередная жертва, — в начале прошлого века убийцы, пользовавшиеся ядами, часто оставались безнаказанными.