Сериалы «Человек в высоком замке»: сериал об Америке, проигравшей Вторую мировую

На вступительных титрах «Человека в высоком замке» шведская певица Янетт Олссон под перебор гитары мурлычет песенку «Edelweiss», знаменитый номер из «Звуков музыки»: «Эдельвейс, эдельвейс, вечно славь мою родину». На экране проплывают статуя Свободы, гора Рашмор и прочие достопримечательности, но эдельвейс в Америке не растет, и то, как нарочито Олссон шепелявит — у нее получается «эдельвайш, блэш май хоумленд», — подразумевает даже не немецкий, а какой-то швейцарский акцент. Песня влюбленного австрийского офицера, который не хочет служить Гитлеру и вынужден бежать из страны, не только задает сериалу его печальный и приглушенный, как на похоронах, тон; в кавер-версии колыбельной о безответной любви к родине перемешаны и спрессованы континенты, эпохи, культурные пласты. «Человек» с первых секунд показывает масштаб своих амбиций — они колоссальны.

Филип К.Дик опубликовал «Человека в высоком замке» примерно тогда же, когда вышли «Звуки музыки», в 1962 году; это же время действия сериала. Известно, что Дик мечтал написать сиквел. Так и не написал, но сейчас, кажется, за него это делает Фрэнк Спотниц, правая рука Криса Картера в «Секретных материалах» и шоураннер «Человека». Amazon до сих пор не объявил, будет ли продолжение у первого десятисерийного сезона — и если будет, то какое, но трудно представить, что сериал сейчас закроют. Между тем сюжет уже ушел очень далеко от книжного и может развиваться сколь угодно долго и в самых разных направлениях, в том числе географических. 

События, как известно, разворачиваются в альтернативной реальности, где нацистская Германия с союзниками выиграла Вторую мировую. Атомных бомбардировок Японии, видимо, не было (хотя есть маленький намек и на обратное), зато немцы сбросили бомбу на Вашингтон. США поделены на восточную немецкую зону, западную японскую и полосу нейтральной территории. Поскольку Германия в данный момент — единственная держава с ядерным оружием, баланс сил в мире крайне хрупок: старенький Гитлер вроде бы не хочет воевать с Японией, но его окружение рвется расширить рейх за счет бывшего союзника.

Таким образом главная — и самая пессимистичная — идея «Человека» заключается в том, что его реальность является не просто ужасной ошибкой, сбоем программы в компьютере большой истории, а кривым зеркалом той реальности, которую мы знаем. Поделенная Америка — вместо разделенной Германии, соперничество Германии и Японии — вместо борьбы СССР и США. В этой реальности, например, нет Кеннеди — но это не значит, что там нет алгоритма «убийство Кеннеди». Разумеется, Дик вовсе не хотел сказать, что неважно, кто выиграл Вторую мировую, — это, в конце концов, книга и сериал про ужасы нацизма, — но он предлагает допустить, что в исторической логике даже такие грандиозные величины являются переменными.

Существенно, что это рассказ не о фашистах в Америке, а об Америке при фашизме. Именно в этом новизна и зловещая привлекательность «Человека»: тот миллион фильмов и книг, что сочинены про нацистов, по понятным причинам не описывают стабильную мирную жизнь. Сериал занят именно этим: Нью-Йорк увешан свастиками, евреи и чернокожие вне закона (в нейтральной и даже японской зоне с этим чуть попроще, чем в немецкой), дети читают нацистские комиксы, в телешоу выступают офицеры гестапо, в больницах сжигают тяжелобольных, современное искусство признано дегенеративным. Главный злодей, обергруппенфюрер СС, которого с дьявольской энергией играет Руфус Сьюэлл, — не немец, а американец в квадрате, его не случайно зовут Джон Смит. Сериал подробно и с чувством показывает его в быту, с женой, детьми, наградами на каминной полке и барбекю на лужайке. Другой негодяй — наоборот, демонстративно инфернальный — словно вышел из вестерна, отнюдь не из «Беовульфа». 

В Сан-Франциско ситуация запутаннее: японская версия фашизма по-своему мягче, но американцы оказываются гражданами второго сорта, постепенно перенимают обычаи завоевателей и подчиняются их представлениям о дисциплине. На востоке население, насколько можно судить, делится на спокойно живущих обывателей, привыкших говорить при встрече «Зиг хайль!», и немногочисленное Сопротивление. В Калифорнии, фактически колонизированной, ролей куда больше — поэтому действие происходит в основном там, особенно во второй половине сезона. Главные герои — девушка, ее жених и ее новый друг — так или иначе вступают в отношения с вооруженным подпольем, но среди других персонажей есть тихие приспособленцы и откровенные коллаборационисты, жертвы и палачи, аполитичные якудза и культурные аристократы, с интересом изучающие аборигенов. Центральной фигурой — насколько центральной, здесь, в отличие от романа, можно оценить только под конец — и вовсе оказывается японский чиновник, пожилой министр торговли, пытающийся найти ответы на насущные вопросы в Книге перемен.

Это антиутопия, шпионский триллер, мелодрама, фантастика с характерным для Дика выходом в стратосферу: действие вертится вокруг запрещенных фильмов (в оригинале — книги), показывающих альтернативную для героев — то есть нашу — реальность с Потсдамской конференцией, сожженным Рейхстагом и так далее. Это гнетущий, страшный, местами затянутый, не всегда хорошо написанный, снятый во всех оттенках серого сериал — но также волнующий, захватывающий, изобретательный, сделанный, несмотря на порой заметные финансовые ограничения, без всяких скидок на маленький экран, с апломбом и фантазией, которыми можно только восхищаться. И наконец — это уникальный, актуальный урок истории, которая, вопреки расхожей банальности, прекрасно знает сослагательное наклонение.