Конспект «Вся правда о лекарствах»: как обманывают фармацевтические компании

Клинические исследования лекарств, оплаченные фармацевтическими компаниями, чаще приносят положительные результаты, чем независимые

Как ни странно, многие исследования, на которые позже опираются врачи при лечении пациентов, проводятся на деньги самих производителей лекарств. Исследователи из Торонто и Гарварда в 2010 году сравнили более 500 клинических исследований и выяснили, что положительные результаты принесли 85% проплаченных и лишь 50% независимых. Более того, нередко оказывается, что в независимых исследованиях то же самое лекарство проявляет себя менее эффективным или даже более вредным, но эти исследования оказываются гораздо менее доступными для широкой публики. Это подводит нас ко второму обвинению, одному из центральных во всей книге.

Далеко не все результаты клинических исследований публикуются в научных журналах

Причин тому множество. Дело не только в злонамеренных производителях, скрывающих плохие результаты. Многие вполне добросовестные исследователи решают не публиковать результаты исследований, не принесших результатов, считая их неудачными, а значит, бесполезными. Иногда «скучные» исследования не принимают и сами редакторы журналов. Однако отсутствие результата клинического исследования — тоже результат. Иначе возникают такие ситуации, как с американским рынком антидепрессантов. В 2004 году группа исследователей установила, что за предыдущие 17 лет прошло 74 исследования, из которых 38 дали положительные результаты, а 36 отрицательные. Однако в научной литературе соотношение было совсем другим: 48 статей об успешных исследованиях и 3 — о неудавшихся. Естественно, у пациентов и врачей эта картина могла создать только очень искаженное представление о реальном положении дел. Голдакр приводит еще ряд случаев, когда «положительные» результаты публиковались гораздо чаще «отрицательных».

В сокрытии данных участвуют не только фармакологи и некоторые ученые, но и чиновники

Европейское медицинское агентство (ЕМА) стало героем скандальной истории, когда в течение нескольких лет отказывалось публиковать отчеты о клинических исследованиях двух средств для коррекции веса (орлистата и римонабанта, которые уже принимали люди по всей Европе), ссылаясь на коммерческую тайну их производителей и возможный ущерб. Объяснить, почему для агентства возможный ущерб фармкомпаний важнее, чем защита здоровья европейцев, для которого оно вроде бы и создавалось, чиновники так и не смогли. Абсурд ситуации усиливался тем фактом, что ранее агентство само предприняло меры по обязательной публикации результатов клинических исследований.

Еще один случай произвола чиновников

В другом месте книги Голдакр рисует поистине кафкианскую картину о поиске информации на сайте британского Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ: «Если повезет, вам удастся попасть на страницу «Лекарства» на сайте Управления. Введя слово «прегабалин», вы получите три заявки, поданные в Управление. Почему три? Потому что есть три разных документа, относящихся к трем разным случаям, при которых может применяться прегабалин. На сайте Управления не говорится, о каком состоянии идет речь в каждом из трех документов, поэтому вам придется выяснить это самому методом проб и ошибок. Это не так просто, как кажется. Прямо передо мной лежит нужный документ — рецензия по применению прегабалина для лечения диабетической периферической нейропатии. В нем почти 400 страниц, но до 19-й страницы нигде не упоминается о диабетической периферической нейропатии. В начале нет ни пояснительной записки, ни титульного листа, ни содержания — ни одной подсказки о том, что это может быть за документ. Содержание документов, которые отсканированы и подшиты в один гигантский файл, постоянно меняется, они перескакивают с одной темы на другую».

И еще один — самый возмутительный

В 2009 году правительство Великобритании потратило миллионы на закупку препарата «Тамифлю», опасаясь общенациональной эпидемии гриппа. Однако убедительных данных о его эффективности в борьбе против возможных осложнений (то есть развития пневмонии, которой больше всего и боялись) так и не было. Решение было принято на основании работы некоего ученого, который сравнил результаты десяти исследований, однако лишь два из них публиковались в научных журналах. Об остальных исследованиях автор судил из краткой заметки на сайте производителя лекарства. Дальше — больше: этого факта никто не замечал до тех пор, пока на него не указал некий японский педиатр в комментарии к описанию лекарства на одном из медицинских сайтов.

Клинические исследования все чаще проводятся в странах третьего мира

Голдакр развенчивает неосознанные убеждения многих читателей, думающих, что клинические исследования новых лекарств проводятся где-то рядом с ними, в высокотехнологичных и безопасных клиниках. На самом деле все больше таких исследований проходят в странах третьего мира — и проводят их специальные контрактные исследовательские организации (КИО), относительно новый феномен фармацевтической индустрии. Объяснение простое: в бедных странах подопытным надо меньше платить, а законодательные требования к обеспечению их безопасности не столь высоки, как на Западе. Если вам кажется, что речь идет фактически об опытах над малоимущими людьми, не имеющими особенного выбора и защиты, вы недалеки от мысли, которую пытается донести автор. Пример: однажды во время эпидемии менингита в Нигерии компания Pfizer проводила испытания нового экспериментального антибиотика, действие которого сравнивали с другим, уже известным. По стандартной практике пациенты не знали, какое именно лекарство они принимают, чтобы исключить эффект плацебо. 11 детей умерли. О том, что в соседнем здании «Врачей без границ» им могли бы дать проверенный и более эффективный препарат, пациентам не сообщали.

Переманивание чиновников фармацевтическими компаниями

Сфера лицензирования лекарств для выпуска на рынок — одна из тех узких и специфических областей, где «все всех знают». То есть чиновники, занимающиеся выдачей лицензий, постепенно обзаводятся кругом знакомств среди сотрудников фармкомпаний, отвечающих за продвижение, и со временем по ряду причин начинают действовать в их интересах. Чаще это не прямая коррупция — чиновников обычно не пытаются подкупить напрямую, — но результат мягкого влияния и просто тесного общения. Немаловажный фактор заключается в том, что зарплаты в фармкомпаниях обычно выше, и многие чиновники через некоторое время становятся их сотрудниками, поэтому еще заранее стараются не сильно портить отношения с потенциальными работодателями. Феномен подобного переманивания давно известен, но так и непонятно, как с ним бороться. Самый яркий подобный случай — история Томаса Линегрена, который, не проработав и месяца исполнительным директором Европейского медицинского агентства, перешел на работу частного консультанта фармкомпаний, то есть фактически стал рассказывать им, как обойти ограничения, которые он сам же во главе ведомства только что и налагал.

Неравноценные сравнения

Для выпуска лекарства на рынок сертифицирующее агентство требует от лекарства быть не лучше всех аналогов, а лишь быть лучше, чем ничего. То есть если препарат хоть как-то действует по назначению (несмотря на побочные эффекты), он сможет попасть на рынок. Из-за непрозрачной системы клинических исследований и доступа к их результатам, врачам — а тем более самим больным — будет чрезвычайно сложно разобраться, какое же из лекарств с рынка действует лучше всех. Из всех препаратов, выпущенных на европейский рынок с 1999 по 2005 год, лишь половина сравнивалась с аналогичными медикаментами, в то время как остальные оказались лишь лучше плацебо (пустой таблетки без активных веществ).

Сложность с изъятием лекарств с рынка

По действующему в Европе и США законодательству изъять препарат с рынка гораздо сложнее, чем получить его производителям лицензию для выхода на этот рынок. Для этого должны иметься чрезвычайно веские и многократно доказанные причины. Что интересно, против изъятия часто выступает не только фармацевтическое лобби, но и сами пациенты, поверившие в действенность таблеток, особенно если это касается опасных болезней. Так, из продажи в Европе долгое время не удавалось изъять противораковое средство «Иресса», многократные исследования которого доказали, что оно не уменьшает раковые опухоли. Возмущенные окнобольные посчитали, что у них отнимают шанс спасти свою жизнь, и провели успешную кампанию за сохранение «Ирессы». Чаще при получении новых данных о препарате всем врачам рассылаются письма с уточнениями, а новые данные вносятся в инструкцию к таблеткам — существует подозрение, что и то и другое мало кто внимательно читает.

Обман в исследованиях

К середине книги Голдакр наконец признается, что исследования далеко не всегда проходят безукоризненно, и приводит подробный список вариантов, с помощью которых фармацевты, несмотря на проблемы, получают выход для своего нового лекарства на рынок. Первое в ряду этих вариантов — прямой подлог — на самом деле происходит нечасто, хотя известен случай акушера Малкольма Пирса: однажды он выступил с заявлением, что ему удалось удалить внематочную беременность (с этим редким и нежизнеспособным видом беременности медицина умеет делать только одно — аборт), а потом имплантировать плод в матку матери, которая его довыносила и родила здорового ребенка. Позже выяснилось, что Пирс от начала до конца выдумал не только саму возможность такой операции, но и факт клинического исследования, имена и судьбы пары сотен человек, якобы участвовавших в исследовании. Однако кроме подлога существует огромное количество других, более изящных способов исказить результаты исследования в пользу своего препарата. Его можно проводить на специально подобранных пациентах с идеальными показателями, а не на случайной выборке людей; сравнивать с откровенно слабым препаратом, чтобы выставить в лучшем свете; заканчивать исследования раньше времени (как только удалось получить, пусть и почти случайно, «удачные» результаты).

Слишком много факторов

Это скорее не обвинение индустрии, а предостережение читателям. Обычно пациенты думают, что врачи все знают о лекарствах, которые они прописывают; они ошибаются. В реальной жизни на состояние человека влияет слишком много всего, чтобы можно было с уверенностью сказать, что лекарство, которое повело себя определенным образом во время теста, поведет себя так же в реальной практике. Яркий пример — заместительная гормональная терапия, метод лечения, к которому прибегают некоторые женщины во время менопаузы. Постепенно среди состоятельных женщин распространилась мода принимать средства ЗГТ годами, так как считалось, что они омолаживают. Опыт показывал, что женщины на ЗГТ действительно обычно живут, долго хорошо себя чувствуют и выглядят. Когда спустя годы наконец провели исследования, их результаты были ужасающими: оказалось, что ЗГТ на самом деле увеличивает риск болезней сердца и не приносят при долгом применении никаких положительных эффектов. А долголетие и здоровье большинства принимавших его женщин было связано с тем, что позволить это могли себе только богатые люди, которые в целом обычно живут дольше и здоровее, но по совершенно другим причинам.

Медикализация

Медикализация, или «торговля болезнями», — устрашающая тенденция, когда фармацевтические компании расширяют границы заболеваний, убеждая людей в том, что им необходимо принимать (а значит — покупать) все больше лекарств. Классические случаи — лекарства против стресса, принимать которые начинает все больше людей, а также виагра, до появления и агрессивной рекламной кампании которой проблема эректильной дисфункции волновала гораздо меньше людей.

Медицинские торговые представители

Все крупные фармацевтические компании держат огромный штат медицинских торговых представителей — агентов, регулярно посещающих врачей и разными способами убеждающих их прописывать препараты именно их компании. Эти люди действуют изощренно и индивидуально, изучая психотип и находя подход к каждой конкретной «жертве». Посещениями дело не ограничивается — в ход идут и сувениры, и бесплатные лекции и семинары для повышения квалификации, и приемы и вечеринки, с помощью которых компании все тщательнее обрабатывают врачей и действительно на них влияют.

Литературные негры

Наконец, Голдакр утверждает, что очень многие статьи в медицинских журналах пишутся не самими врачами-исследователями, чьими именами они подписаны, а «литературными неграми» фармкомпаний. Он приводит множество доказательств — от простого подсчета необходимого для работы над статьей времени, которого просто нет у практикующего врача, до утекших в интернет писем между врачами и компаниями. Даже статьи в серьезных изданиях, выглядящие абсолютно научно, часто являются заказными, а их мнимые авторы лишь бегло просматривают уже написанный материал и ставят свою подпись, получая за это и гонорар и престиж, ведь количество публикаций — важный фактор продвижения по карьере. Автор сравнивает сложившееся положение дел с мемуарами звезд, которые их сами не пишут, а в лучшем случае редактируют, но справедливо замечает, что от врачей и ученых мы вообще-то ждем большей ответственности.