Советы старейшин Вячеслав Зайцев, модельер
Главный и единственный советский модельер, который до сих пор руководит своим Домом моды — и ассоциируется с понятием «мода» у большинства населения России.
Зайцев и его эскизы, 1964 годНасколько удобно вы себя ощущаете в своем теперешнем статусе — патриарха и первопроходца русской моды, телеведущего, человека, известного на всю страну, — в большей степени, нежели действующего модельера?
- У меня действующий Дом моды, выпускающий не менее четырех коллекций в год, не считая ателье индивидуального пошива, салона-магазина готовой одежды, моей авторской школы «Лаборатория моды» и нескольких крупных проектов в разработке. Так что слухи о моем уходе на покой в статусе патриарха сильно преувеличены. Я собираюсь активно работать еще не один десяток лет, тем более что со мной рядом стоит семья — династия Зайцевых.
- То есть вы по-прежнему каждый день ходите на работу?
- Обязательно. Мне говорят: Слава, пора подумать о себе, а я не могу думать о себе. Я живу на работе. Даже когда я уезжаю в Европу, три дня мне достаточно, чтобы тосковать по работе. Три дня уже кажутся тяжестью.
- А по Москве вы за границей скучаете? Это по-прежнему ваш город?
- Город стал гораздо краше. К Новому году были сделаны такие декорации! Мы были на Чистопрудном бульваре — красота невозможная! Я только вернулся из Парижа: там жутко скучно, идут дожди, а у нас такая красота. Москва здорово прогрессирует. Масса интересных событий каждый день. Интереснейшие театральные постановки, концерты, великолепный оперный театр. Город совершенствуется. Для Москвы сейчас делают очень много, и, надо сказать, это заметно. Гораздо интереснее стало жить. Огорчает проблема пробок. И дороги.
На Красной площади с манекенщицами Дома моды на Кузнецком Мосту, 1965 год
- А как, на ваш взгляд, одета Москва сегодня?
- Я мало хожу по городу, могу наблюдать только из окон машины. Очень разношерстные впечатления. Хотя я был сейчас в Париже — он скучнее нашего города одет, уныло, все в сером или черном цвете. Летом Москва расцветает. Такие девчонки классные, молодежь стала интереснее одеваться. Но особенно мне нравится образ девушки от 30 и старше. Когда Лагерфельд приезжал, в Малом театре был показ. Я охренел — такие красотки все, одеты роскошно, у всех великолепные прически, макияж; потрясающе! И когда приезжала Прада на открытие бутика в Третьяковском — и женщины, и мужчины были одеты великолепно. Вообще я считаю, что наши женщины от 30 лет — самые интересные в мире.
- Ваша международная слава началась с публикации в журнале Paris Match. Можете рассказать, как ваша первая коллекция попала во французское издание? Нет пророка в своем отечестве?
Зайцев на показе моделей индийских дизайнеров, Национальный фестиваль Индии в СССР, 1987 годА что вы хотите? Это менталитет людей нашей страны. У нас действительно соотечественникам проще получить признание из-за границы, но получить признание за границей в середине XX века дорогого стоило. Его нельзя было купить, как сейчас. В моем случае признание пришло ко мне достаточно быстро. В 1963 году я создал дерзкую для тех времен коллекцию спецодежды для женщин-работниц. Коллекция разрушала стереотипы представлений об облике женщин физического труда и после бурного обсуждения была отвергнута худсоветом. Но несмотря ни на что, ею заинтересовались журналисты. На интервью вместе с журналистами агентства печати «Новости» Славой Петуховым и фотографом Юрой Абрамочкиным пришел и француз из Paris Match. Ему понравились вещи, и, вернувшись во Францию, он опубликовал большой материал обо мне. Благодаря этой статье в 1965 году я познакомился с Пьером Карденом и Марком Боаном.
- Сейчас в профессиональной среде у моды нет ограничений в плане пола — ею занимаются и женщины, и мужчины. Как это было в советских 60-х? Испытывали ли вы какой-то дискомфорт, были ли кривотолки — мол, мужчина придумывает женские костюмы?
- В 60-е годы в СССР проблема была не в том, каков пол у дизайнера, а в закрытости от мирового сообщества и в отсутствии возможности реализации творческих идей. Я создавал новые модели, они проходили жесточайший худсовет, попадали на производство, а дальше случались «чудеса». С конвейера выходили упрощенные, а порой просто убогие промышленные изделия, не имеющие никакого отношения к моей первоначальной задумке. Кошмар! А по поводу дискомфорта отвечу так: кто-то меня любил, кто-то нет. Так было, есть и будет всегда!
Театрализованный показ коллекции «Русский ренессанс», 1987 год
- Вы сейчас за модой в целом следите? Вас это по-прежнему занимает?
- Да, очень. В Париже я скупаю все журналы, штудирую, что происходит. Я в курсе всех событий. Хотя, как раньше, мне уже неинтересно. Редко езжу на показы — мне достаточно материалов в прессе.
- Не кажется ли вам, что сегодня на передний план в большей степени вышло медийное значение дизайнера, важнее, кто вкладывает в него деньги, как занимаются его маркетингом, нежели собственно его талант и мастерство?
- К сожалению, это общемировая тенденция, но талант никто не отменял. Можно раскрутить кого угодно, но все это ненадолго, если за раскруткой не стоят мастерство, индивидуальность, личность. Так что всем, и не только молодым дизайнерам, я могу дать только один совет: учитесь, работайте, совершенствуйтесь.
- Вам не кажется, что дизайнеры стали слишком спешить, суетиться? Такие скоротечные сезоны — они даже идеи не успевают генерировать.
Съемка для журнала с манекенщицами, 1977 годУжасно. Если раньше были точные ориентиры, то сегодня все очень размыто. Огромное количество предложений — невыносимо. Много в моде людей случайных, и их творчество зашкаливает. Порой ты видишь такое, что не имеет никакого отношения к понятию стилистической красоты. Но раз это возникает, значит, это кому-то нужно. Мне многое не нравится в моде, но в целом, конечно, я сохраняю огромный интерес к ней. Это искусство величайшее. Тем более сейчас появились совершенно новые великолепные технологии. Цифровая печать дала совершенно новый толчок. Скажем, это новое направление во главе с Александром МакКуином, который первый стал делать невероятные принты, — теперь все под него работают. Это очень здорово. За счет рисунка человека можно полностью собрать или разобрать. Дольче и Габбана, после МакКуина и Кавалли, стали использовать эти возможности. В том году они даже взялись за иконы. Не знаю, насколько это целомудренно. Икона должна быть иконой, а когда ее стирают, в тазу полощут, это как-то не очень эстетично выходит. Но это бизнес. К сожалению, бизнес сейчас везде. Деньги, деньги, деньги. Печально очень.
- А какие-то тренды вам сейчас кажутся актуальными?
- Совершенно нет. Сегодня в моде все. Понятие трендов смазалось. Если раньше были классические тренды — условно говоря, юбка узкая или короткая, — то сегодня возможно абсолютно все. Нужно уметь создать свой стиль, уметь соединить разные вещи из разных коллекций. В моде раскрепощенность. Наконец-то люди поняли, что красиво одеваться — это классно. Нет больше догм, которые раньше насаждались, и это очень правильно.
- С другой стороны — вот в СССР из моды был удален эротизм, а по сути, его было чуть ли не больше, чем теперь, когда сексуальность выставляется напоказ.
- У вас странные представления о советском времени. Женщины тогда, как и сейчас, хотели одеваться модно. Другой вопрос, что не всегда у них была для этого возможность. Если вы подразумеваете под эротизмом разнузданную сексуальность, то да — вылезающие из джинсов трусы были невозможны, но силуэты, красиво облегающие и подчеркивающие женские формы, были востребованы. Одежда должна человека украшать, а не только прикрывать срамные места.
- Я смотрю, вы очень здорово владеете компьютером. И инстаграм ведете, и фейсбук. Сами этим занимаетесь?
- Да-да, я везде. Если бы лучше разбирался, вообще не отходил бы от компьютера. Вы видели мои новые работы, картины, которые я делаю на компьютере? Я вам покажу.
В примерочной на подгонке нового платья, 1976 год
- А политикой интересуетесь? Фейсбук же почти только из нее и состоит.
- Нет! Политика совершенно не для меня. Я никогда не смог бы быть политиком, потому что я не умею врать. Конечно, мне интересно, что происходит, я слежу за выступлениями наших вождей. Я вижу, как вырос уровень Путина. Молодец, он сейчас много говорит, много выступает. Я альтернативы ему не вижу совершенно. Дмитрий Медведев совершенно сник рядом с ним. Он стал такой очень однозначный и плоский. Путин сильнее и выразительнее намного.
- Хорошо, а если не политика — что вас по-настоящему эмоционально затронуло за последнее время?
- Год был очень интересный, но год не мой. Змея меня ужалила очень серьезно. Год несчастливый для меня. Но у меня есть семья и работа, показы. Это мое счастье. Очень много людей, которые встречают на улице, говорят мне добрые слова, объятия такие теплые. Люди разные, совершенно незнакомые мужчины и женщины, все желают мне доброго здоровья. Очень согревает человеческое тепло от совершенно незнакомых людей… Вообще, любовь — самое главное в жизни. Ну а к разбитому сердцу я привык уже. Разочарования бывают, это печально. Раньше я страдал, но теперь это в прошлом. Просто ищу другой объект для любви.
- Вы сожалеете о чем-то?
- Сожаление — это не мое. Я благодарен, мне от Бога так много дано. У меня так много внутри, очень хочу этим делиться. Хочется работать, работать и работать. Семья! Счастлив, что мы так с Егоркой сроднились (Егор, сын Зайцева, работает заместителем генерального директора Дома моды. — Прим. ред.). Нет времени сожалеть. Я необычайно счастлив!