Как мы разорились: фестиваль уличной еды Stay Hungry глазами редакции «Города»

За три месяца

Екатерина Дементьева

Самая важная и приятная задача сотрудника «Афиши» — жить жизнью своего идеального читателя. Быстрее всех читать хорошие книжки, смотреть кино, интересоваться городом и политикой, разбираться в еде. Теперь читатель стал страшно деятельным: он сам пишет хорошие тексты, снимает кино, украшает город и, что особенно заметно, открывает приятные кафетерии. Так и придумалась идея того, что мы обязаны стать успешными рестораторами. Может, не такими важными, как наш коллега Алексей Зимин, но уж в уличной еде мы разберемся не хуже других. Ресторанный критик Александр Ильин тонко понимает сущность съедобной материи — значит, умеет готовить. Шеф-редактор Филипп Миронов чуть ли не с 15 лет уже открывал модные места и объездил весь мир.

В апреле я написала им обоим письмо: «Предлагаю выдумать мистификацию про то, как мы всей редакцией решили открыть ресторан. Премьера на «Городском маркете еды». Саша — шеф. Мы с Филиппом — подпевалы. Придумываем название, брендинг, меню — якобы мы серьезно настроены. Жарим-парим. Торгуем. Читаем, кто и как про нас написал. Кто вызвался проинвестировать. Звоним в парк Горького и узнаем, на каких условиях они примут наше кафе…» Филипп отреагировал мгновенно: «Надо придумать еще финдиректора и инвестора!» Александр же разразился тремя вариантами меню — одно увлекательнее другого. Там значились и гребешки, и террины из курицы, и карри с уткой, и желе из крымского портвейна, и все это звучало грандиозно, стоило копейки, элементарно готовилось (хотя меня насторожила фраза «понадобится слоукукер быт. или мармит проф.») и явно вело к захвату вселенной. Александр очень ловко рассчитал, сколько надо купить для 100 порций. А потом мы так же быстро остыли и решили отложить затею до лучших времен.

Между тем наступило лето, и ярмарки еды прогрессировали с бешеной скоростью. Мы стояли в очередях на маркете у Насти Колесниковой на «Соколе», и мы приходили еще. Мы платили по 300 рублей за блинки с горячими фруктами, мы прославляли кулинаров, торгующих супом с тремя креветками. А потом нам надоело смотреть на то, как все зашибают гигантские, как нам казалось, деньги на банальных бургерах и сосисках, — и Александр написал гневную колонку про то, как все на самом деле плохо. С этого и началась наша трагедия.

За 9 дней

Александр Ильин

Девушки из Stay Hungry решили провести свою вечеринку во дворе Даниловской мануфактуры, где мы работаем, и позвали нас показать класс неумейкам. Ответить, короче говоря, за базар. Что же, прекрасно — в офисе есть отлично оборудованная кухня журнала «Еда», коллеги горят желанием поучаствовать — окей, поехали! Правда, на все про все у нас чуть больше недели, а после моей колонки от нас ждут Робюшона по ценам «Пятерочки» в условиях чистоты лаборатории ЦЕРН. Но это мелочи.

Мы еще раз смотрим меню. Выкидываем террины и гребешки — слишком жарко, испортятся. Оставляем карри с уткой и слегка битые огурцы. Добавляем коулсло — обычно это весьма тоскливый салат, но мы переделываем его до неузнаваемости. Выясняем примерные объемы продаж у коллег на этих фестивалях — оказывается, 300–500 порций. Пересчитываем меню на 300 человек, и тут мне впервые делается страшновато: объемы дикие. Приходит на ум заготовочная фабрика «Макдоналдса». Но там-то пашут сотни людей, а нас пока всего трое. Впрочем, через полдня — уже пятеро: в команду вливаются редактор Вика Лобанова и главный редактор журнала «Мир» Юля Тарнавская. И у нас есть кухня. И 9 дней, которые потрясут мир.

За 7 дней

Екатерина Дементьева

По нашим подсчетам, всего мы должны потратить 50 тысяч рублей, а заработать — не менее 150 тысяч рублей. Смешные довольно инвестиции, поэтому я просто решаю взять их у себя. Вот как выглядит наш бизнес-план:

• утка, 250 р. х 300 порций;

• огурцы с тофу, 200 р. х 300 порций;

• салат, 200 р. х 300 порций;

• рис с лимоном, 150 р. х 300 порций (как добавку к карри будем отдавать за 50 р.);

• чай, 100 р. х 100 порций; 

• вода с лимоном, 10 р. х 1 000 000 порций (чего мелочиться, если мы решили брать плату только за стаканчик). 

Работа в редакции издания «Афиша–Город» останавливается более-менее полностью: мы всецело посвящаем себя экспедиторской работе. До хрипоты мы звоним веганам, производящим на петербургском заводе якобы лучший в России тофу, а также трудолюбивым белорусским фермерам, откармливающим уток. Редактор всего красивого в «Городе» Вика Лобанова добывает в Кузьминках километры красных флажков (1900 р.), а во «ВКонтакте» находит бумажные фонарики (2 штуки — 500 р.). Мы хотим поразить не только едой и ценами, вызывающими в памяти лучшие уличные кухни Гонконга, но и небесной красоты дизайном. Руководитель отдела разработки «Афиши» Данила Николаев, услыхав, как мы торгуемся с продавцами баклажанов сорта граффити, предлагает посмотреть на наш бизнес-план. Мы отмахиваемся и продолжаем выбирать фартуки (черные, без нашивок — 998 р.), гонять недовольных курьеров «Афиши» за мангалами (3300 р./штука), силиконовыми прихватками и экопосудой (это было принципиальное условие). Филипп Миронов таскает на тачке мешки с рисом и банки с кокосовым молоком. Кухня «Еды» вдруг кажется маленькой: каждые полчаса туда приезжает какая-нибудь доставка. Мы и сами не замечаем, как становимся обладателями примерно тонны разных продуктов, — но нам весело, и у нас есть бизнес-план. Двести на триста. Сто на сто. Десять на миллион. Но есть и проблема: у Миронова появляется неотменимая поездка на Ибицу — он уезжает.

За 5 дней

Александр Ильин

Нас все любят. И лучшие соглашаются помочь. Лина Маркина, ответсек «Афиши», обещает прийти в субботу и помочь резать все, что скажут. Даня Трабун, вот уже два дня как главред «Афиши», тоже придет. Это хорошо, но нужно хотя бы пару профессионалов. Обзваниваю знакомых поваров. Никто не может. Соглашается помочь Оля Родионова, бывший редактор gastronom.ru — спасибо, Оля, я знал. Филипп договаривается c Никой Махлиной, автором «Города» и студенткой школы Ragout.

Я принимаюсь за проработки. Дорогущий копченый тофу, который нам привозят из веганского магазина, консистенцией и вкусом отчаянно напоминает колбасный сыр. Разрезаю блок пополам и понимаю, что его не коптили, а мариновали в «жидком дыме». Придумывая рецепт, я имел в виду другое. Заказываем тофу в 2 раза дешевле — привозят именно то, что надо. Вывод: цены в Москве ничего не значат.

Главное в общепите — никого не отравить. Поэтому среди разнообразия пищевых технологий больше всего мне симпатичен вок — воки находятся по цене чуть больше 1000 рублей за штуку; стальные, кованые, сделанные в провинции Гуандун. Но посреди рабочей недели ставить мангал во дворе офисного центра нельзя, поэтому тестирую я их на плите. Утку будем готовить так: замаринуем в смеси соевого соуса, сахара и желтой карри-пасты, запечем до полуготовности, дадим остыть и тонко нарежем. На тестовую пробу коулсло нормальный. Огурцы — слишком много лимонного сока. А потом слишком много чили. Исправляю.

Четвертым заявленным пунктом меню идет рис — просто рис, отварной, приправленный лимоном, оливковым маслом и зеленью. Мы собираемся торговать им по 150 рублей за порцию. Но мы не можем его приготовить — ни я, ни подключившаяся к делу Юля Тарнавская. Ни жасминовый, ни американский. Получается нечто, за что и рубль отдать жалко. Объяснить это мы не можем, рис просто не хочет быть проданным. Что ж, убираем его из меню.

За 3 дня

Екатерина Дементьева

Меня начинают немного тревожить расходы. Все эти силиконовые прихватки — это, конечно, хорошо, но за считаные дни я успеваю потратить 70 тысяч рублей, Миронов — 15, а Ильин — то ли 5, то ли 10. Дело идет к тому, что мы потратим сотню — слава богу, что бизнес-план у нас безупречный (триста на двести пятьдесят и так далее), а деньги на этих фуд-маркетах — такие быстрые и надежные, что уже на выходных я буду сказочно богата. И хорошо, что Миронов уехал — вместо 25% он получит не больше десяти. У нас и без того раздутый штат: волонтерами вызываются 6 человек. Другое дело, что ни одно городское издание, даже те, что расписывают состав фестиваля Stay Hungry по минутам, не включает нас в гид. Ничего, Кухня «Города» — так будет называться наша лавочка — еще заставит о себе говорить. 

За 2 дня

Юлия Тарнавская

Никогда прежде я не пробовала то, что готовит ресторанный критик Александр Ильин. Но после проработки и дегустации стало ясно, что мы обречены на успех и вечную очередь. А раз так — нужно заранее начистить, нарезать, наварить и всячески подготовить максимум продуктов, чтобы не заставлять эту очередь долго ждать, а шефа — нервничать. Все имеющиеся на кухне «Еды» емкости — тазы, кастрюли, салатницы — заполонили утиные грудки, а на полу, подоконниках и столах выросли пирамиды из ящиков с огурцами, баклажанами, болгарскими перцами, зеленью и прочим. Удивительное дело — горы продуктов вызывали у всех участников авантюры смех и восторг, словно бы не мы, а какие-нибудь добрые гномы или спорые чернорабочие, как в большинстве ресторанов, должны все это одолеть.

За 28 часов

Александр Ильин

Я плохо помню этот бесконечный день. Мы размораживаем утиные грудки, маринуем их и запекаем, режем овощи, я варю ведро соуса для карри, и все это тянется без конца и без края. Трабун строгает лимоны. Маркина шинкует утку. Лобанова строгает дайкон. Сережа Пацюк из «Афиши–Еда» режет китайскую капусту. Слава богу, никто не обжегся и не порезался (почти). И никто не ушел. Наоборот, с темнотой пришла девушка Ксюша и мужчина Саша — увидели, что творится, опоясались фартуком и тоже взялись за дело. Спасибо. Главная моя еда в течение этого времени — ред-булл и кока-кола, им тоже спасибо.

Лина Маркина

Придя в субботу утром с похмельем после сдачи номера, я еще не представляла всего масштаба бедствия. Спокойно себе чистила и резала чеснок, открывала банки с кокосовым молоком, носила пакеты со льдом в морозилку. Однако после того как мы с Викой Лобановой почистили и порезали соломкой 15 огромных редисок-дайконов, я начала смутно понимать — что-то тут не так, и почувствовала себя в роли маленького вьетнамского поваренка. Пока мы увлеченно резали редиску, еще несколько человек снимали с утки шкурку и избавлялись от жировых нитей. Среди них был наш новый главный редактор Даня Трабун, который не ест мясо. Он еще не знает, что буквально через час Юля Тарнавская без лишних вопросов засунет ему в рот на пробу первый кусок утки. И Даня настолько ошалеет, что съест.

Ольга Родионова

В воскресенье утка с карри станет популярным блюдом: на него специально приедут и будут искать на маркете. И хотя все вроде оптимистично, затраты труда на подготовку несоизмеримы. Многих из этих людей я вижу впервые, но мы работаем как слаженный конвейер. Отдельно варится карри и мелкими кубиками нарезаются овощи: репчатый лук, кабачки, баклажаны, картофель, желтый и красный сладкий перец. Я отвечаю за утиный маринад. Главное в нем — баланс соленого, сладкого и острого. Финальный вариант нравится всем: 120 мл темного соевого соуса, смешанные с 6 столовыми ложками тростникового сахара, 2 столовыми ложками желтой пасты карри, 5–6 измельченных зубчиков чеснока.

Ника Махлина

Срезая все негожее с белорусской утки и смачно раскидывая хорошие и плохие ее части по тарам, Оля Родионова, возможно, уже давно представляла себя в оркестровой яме. По профессии она дирижер, и я узнала об этом только что, когда мы пустили под нож двадцатый килограмм птицы. Мозг отказывался верить, что наше занятие добровольное, поэтому я тоже начала представлять себе разное: что мы заложники исправительных работ или участники фермерского конкурса где-то в Провансе.  

Тем временем Оля нашла безупречный состав маринада, а Юля вычислила оптимальное время запекания — до этого куски из «горячего цеха» нам поступали более-менее разные. Чем дальше, тем больше они напоминали сочный ростбиф, и в конце концов мы все обступили тушку последней партии и, как дети, которые обнаружили диковинного зверя и радостно тыкают в находку веткой, вонзали вилку в кусок, отправляли его в рот и ахали, каким же совершенным он вышел.

Юлия Тарнавская

Я приехала на кухню около четырех дня и тотчас включила обе духовки. С тех пор они работали, как мартеновские, — безостановочно. Когда мы запекли всю утку, что у нас была, оказалось, что печи работали 7 часов 3 минуты. Тем временем вся наша шайка резала, укладывала, оборачивала пленкой и снова резала-резала-резала горы овощей и трав. Друзья звали меня в ресторан и на футбол, а мои сообщения «не могу — режу, пакую, режу» принимали за спойлер новой серии «Декстера». Утку, эту злосчастную, уже почти совсем готовую утку, шеф тоже велел нарезать соломкой. Шестьдесят килограммов! В какой-то момент, ближе к полуночи, Лина воскликнула в отчаянии: «Утка, дрянь такая, когда же ты кончишься?!»

За 18 часов

Лина Маркина

Следующие пять или шесть часов всю жизнь будут казаться мне каким-то сюрреалистическим сном. Первые часа полтора боли не было. Мы слушали радио Follow Me, и работа текла как тихий ручеек в новозеландской долине. Еще через час начали болеть руки, еще через час перестали разгибаться пальцы, на исходе третьего часа мы все еще резали проклятую утю, но уже под коуб про утку и наркотики, а потом — под все песни «ВИА Гра».

Примерно в это же время вино, купленное Катей, прилично охладилось, и жить стало немного легче. Во время пятого часа я просто начинала орать на утку, потом смеяться, потом просто ей улыбаться и шептать слова любви. Несмотря на то что каждые минут 20 нам давали новое ведро птичьего мяса на обработку, мы все еще верили в то, что это когда-нибудь может кончиться. Боли уже не чувствовал никто. Все рассказали друг другу свои истории жизни. Была придумана новая профессия для повара, который специализируется только на утке, — уткотье, конечно. В общем, деградация налицо. Почти в два часа ночи, когда вся проклятая птица была порезана, соусы приготовлены, вино выпито, сигареты выкурены, — мы сели за стол и попытались выдохнуть. Все блаженно улыбались и молчали.

За 7 часов

Вика Лобанова

Доля уткотье меня миновала — я нарезала перцы, баклажаны, огурцы и дайкон, измерявшиеся бездонными коробками. Других ингредиентов в карри оказалось раз в пять больше, чем мяса, но ворчанием из угла доказать героям утиной истории, что они тут не самые главные, мне не удалось. 

Ворчать пришлось потом, когда мы с рабочим Геной потратили три часа на украшение нашего павильона. Кажется, Stay Hungry недаром устраивают каждый раз в новом месте — это самое место надо как-то перепридумать и заставить работать на себя. Наш павильончик выглядел так: 100 метров флажной ленты, заказанной, нарезанной и растянутой в виде шатра; заточенный за решетку в стене портрет Ай Вэйвэя; китайские фонарики на ветру; два десятка кокетливых азиаток, приклеенных к столетнему кирпичу на клей «Момент». Организаторы вечеринки презрительно фыркнули, увидав среди прочего наш огромный баннер — мол, тут такого не вешают. Но мы тут, в конце концов, работаем и считаем Даниловскую мануфактуру своей территорией — это вы вообще с какого района?

За 6 часов

Юлия Тарнавская

Шесть лет работы в журнале «Афиша–Еда» так и не научили меня любить уличные гастрономические сборища. Я бывала на многих фестивалях, но не понимаю радость тех, кто перебегает от ларьков с гамбургерами к беседкам с вафлями в шоколаде и от палаток с том-ямом к вагончикам с крабовыми врапами. Все то же в качестве приложения к музыкальному фестивалю, гонкам или рынку — отлично, но еда ради еды — странно. Санитарные нормы сомнительные, удовольствие есть из пластиковой посуды — так себе, да и о мастерстве повара приготовленная в полевых условиях еда ничего не скажет.

В 10 утра на большой парковке мануфактуры уже стоял вагончик «Дары природы» Ивана Шишкина. К часу дня подъехали и разгрузились все прочие участники. Стоянка преобразилась и стала походить на рыночную площадь где-нибудь в Польше.

Тем временем на кухне «Еды» не осталось ни одного не засыпанного листьями и не залитого овощным соком места — пекинскую капусту, кинзу и огурцы в промышленных объемах продолжали рубить мелкой соломкой одновременно шестеро не слишком привычных к этому занятию энтузиастов. Мои ладони покрыла несмываемая зеленая пленка — я почистила и нарезала кубиками со стороной в 1 см 15 кг кабачков.

За 5 часов

Екатерина Дементьева

Кухня «Города» задумывалась как кафе, в котором трое ловкачей за секунды готовят здоровую (без булок), свежую (только что с жаровни), острую и ароматную еду (никаких жидких супов, в которых уныло плавает фрикаделька). На деле счет добровольных помощников, посвятивших нам сутки механической работы в выходные, приблизился к двум десяткам. Фактчекер путеводителей «Афиши» Полина, дизайнер «Афиши–Еда» Сережа, журналист Оля — со многими из них я даже не была знакома. Я возненавидела Александра Ильина за то, что, как мне казалось, он был виноват, не предугадав, какими длинными и мучительными окажутся заготовительные процессы. Вспомнились слова «ресурсоемкий» и «человеко-часы» — я всегда вычеркиваю их из чужих интервью как скучные. Теперь я поняла, как много они значат: за считаные минуты до уличного пира холодные чаи только кипели на плите, а салаты даже примерно не сложились. Я посмотрела в табличку с расчетом ингредиентов. На каждую порцию у нас было заложено 200 грамм утки и по 150 грамм овощей для карри. На деле в тростниковую экомисочку с трудом умещались 150 грамм всего. Филипп прислал с Ибицы сообщение: «Ну как?» Я от бешенства не ответила и за прилавком решила тоже не стоять: лицо у меня было скучное и злое, как у харьковского мэра Добкина. Было понятно, что мы разоримся — и что лично я подвела несколько прекрасных людей, от чистого сердца ввязавшихся в эту уличную игру.

0 часов

Ольга Родионова

Я легла в четыре и встала в семь. Только так — забыть про боевые раны и бодро продолжать начатое: ехать в редакцию, откапывать заначки по холодильникам. Моя воскресная эпопея начинается с десяти утра, а закончится в три ночи! Ритм ускоряется настолько, что время до четырех пролетает на одном дыхании — восторг.

Однако есть и неожиданности, и самое для меня пугающее — слова Саши Ильина о том, что я и Ника встаем на салаты — а значит, мы не только повара, но и продавцы на маркете. Как школьницы перед экзаменом, зубрим состав салатов.

Битые огурцы: две части крупно и под углом нарезанных огурцов плюс одна часть копченого тофу, нарезанного кубиками, немного обжаренного кунжута, рубленой кинзы и много заправки (огурцы должны успеть промариноваться). Смешать, отдать. Коулсло: две равные части нашинкованной китайской капусты, дайкона, нарезанного соломкой плюс кинза и имбирно-устричный соус. Перемешать, сбрызнуть соком лайма, отдать.

Ника Махлина

Я катила тележку с продуктами из редакции на место нашей стоянки, и ощущение было торжественное. Впереди — наш шеф, Саша Ильин, в одной руке нож, в другой — бутылочка колы. Позади — команда героев, за ними — шлейф запаха утки. Я же после утренней гастрогимнастики пахла тертым имбирем и давленым чесноком.

Чем ближе мы подходили к нашей китайской стене, тем меньше я понимала, что делать дальше. Места и стратегические заготовки нужно было распределять, как на приборной панели космического корабля. Чем меньше движений каждый из нас будет совершать во время продажи, тем лучше. И на удивление минут через десять все было на своих местах, как будто в приступе паники мы удачно сыграли в пятнашки. Решили с Олей провести тест — давать людям салаты попробовать, и это прекрасно работало, пока не нахлынули дети. Они один за другим жевали и сплевывали, и от неловкости я вместе с ними скукоживала губы в грустный бантик. А потом пришла какая-то милая пара, поинтересовавшаяся, нельзя ли продать им по половине порции каждого из салатов. Мы тут же стали предлагать половинки и всем остальным, кто был уже изрядно сыт после наматывания кругов по двору.

Юлия Тарнавская

Очереди удалось избежать благодаря системе номеров — покупатели подходили за уже готовой едой. Ильин не выпускал вок из рук ни на минуту. Катя, Вика и Лина на разные лады нахваливали и в самом деле выдающийся холодный масала-чай. Оля и Ника занимались огурцами и коулсло. Диджей мудрил с экспериментальными треками, за углом торговали пивом дамы в купальниках. Рядом с ними гуляла свадьба, высились горы чьих-то пирожных, курился дым бургерной… А вот горы заготовленных нами продуктов не уменьшались вовсе. Торговля шла бесперебойно, но контейнеры с резаным дайконом, капустой, луком, болгарским перцем, баклажанами, огурцами, кабачками и уткой не опустели даже на четверть. На Катю, — впрочем, как и на утку и овощи — было больно смотреть.

Вика Лобанова

То, что мы погорели, стало понятно часам к восьми. До того очередь была постоянно, а потом вдруг все прекратилось — мы радостно выдохнули, сходили в туалет и начали пересчитывать пятитысячные бумажки. Получалось около 30 тысяч рублей, что рядом с затраченной сотней смотрелось ну очень грустно. Оставалась еще пара часов, но будь их даже пять, нас могла спасти только полная смена рабочих с завода ЗИЛ по соседству, если бы отправилась к нам на комплексный обед.

Екатерина Дементьева

Рабочий Геннадий, помогавший нам с монтажом, во время перекура поинтересовался у меня: «Скажите, Катя, а вы заметили, куда тут стоят очереди? Они стоят за спиртным! Может, и вам следовало сделать что-то такое? Пиво там — или же, например, мороженое? Вы умеете делать мороженое?» На самом деле я почти ничего не умею делать, просто меня окружают хорошие люди. Так что в 8 вечера ко мне подошла Тарнавская и твердо сказала: «Я обо всем договорилась. «Дом 12» на Пречистенке. Играют Германия и Аргентина. Комментирует Василий Уткин. Доставай из холодильника утку, мы продолжим готовить ее там!»

Вика Лобанова

Подхватив наши контейнеры, мы отправились на трех машинах в «Дом 12», где уже начиналась трансляция финала чемпионата мира. Матч был скучный, нашу утку под шутки Уткина брали не слишком бойко. Даже меня, квалифицированного (в прошлом) работника «Макдоналдса», жизнь не готовила к походам между столиками болельщиков. На доске для меню сотрудники «Дома» нам начеркали «Курица карри», которая, как вы помните, была уткой. Этой доской приходилось время от времени размахивать. В перерыв люди повалили — поступила дюжина-другая заказов. Все лучше, чем ничего.

Екатерина Дементьева

Я осталась на мануфактуре разбирать стенд, подарила пьяненьким гостям фестиваля пару салатов и чаев и пошла считать выручку. Мы продали сотни порций, но наш чистый убыток составил около 50 000 рублей. Героический подвиг моей сборной по утятине на ЧМ-2014 принес нам еще 16 000 рублей. В пяти холодильниках хранился центнер-другой заготовок. Из-за этого было стыднее всего: я 7 лет жила в Индии и в Африке и знаю, что голодающие дети — это совсем не метафора. Но еще хуже — невознагражденные усилия и любовь, которые были на это потрачены.

Я по-прежнему считала Ильина негодяем (хотя видела, что весь день он не разгибал спины над мангалом, ничего не ел и пил энергетики). Филиппа я удалила из друзей в инстаграме, чтобы не видеть его гнусных пляжных картинок. Получилось, что я не только подвела наш новый кооператив, но и рассорилась со своми товарищами — и как мы будем дальше делать сайт «Город», непонятно. Поэтому еще час я заливала слезами тетрадку, в которой разными милыми, незнакомыми почерками обозначались наши продажи.

Итоги

Александр Ильин

В течение всего праздника Stay Hungry у меня было около 20 минут свободного времени. Во все остальное — я или готовил на воке, или разжигал мангал. Перчатки мне пришлось снять — они лопались при малейшем соприкосновении с горячим металлом. Но не думаю, что это как-то сказалось на санитарной обстановке: при такой температуре микробы должны попросту гореть в аду. Все остальные работали строго в перчатках. Мы придумали выдавать людям номера, чтобы они могли подойти за своим заказом попозже — теперь я понимаю, что зря. Люди платили деньги, уходили бродить по двору, теряли счет времени и в итоге получали заказ переготовленным.

Впрочем, многие говорили, что еда хорошая. Еще говорили, что огурцы слишком пресные; это те, в которых было многовато лимона и чили, — оказалось, что и соли маловато. Девушка в солнечных очках в пол-лица попросила сыпануть в карри свежего чили и с упоением это съела. В общем, нормально. Надо будет повторить.

Юлия Тарнавская

Почему мы не распродали свою прекрасную еду? Продлись праздник еще сутки-другие — и выдающийся карри из утки с овощами, битые огурцы и коулсло, который сдержанно похвалил даже ехидный повар Шишкин, разобрали бы подчистую. Но шести часов гулянья толпе гостей не хватило, чтобы справиться с нашими заготовками. Роковая ошибка произошла в момент расчета количества продуктов на порцию. Когда я училась в школе, родители-романтики призывали меня по нескольку раз перепроверять решения задач — «вдруг тебе придется проектировать ракету, и из-за тебя погибнут люди?». Знали бы они, что из-за меня погибнут горы баклажанов, огурцов, кабачков и снопы капусты, расстроились бы не меньше.

Екатерина Дементьева

На следующий день мы развернули в редакции бесплатный лабаз — примерно каждый работник «Афиши» унес домой авоську с кабачками и рисом, уткой и подсолнечным маслом. От этого стало легче. Саша Ильин написал, что хотел бы повторить опыт. Точно не я, но Ильин — правда великий будущий ресторатор (если подтянет алгебру и начала анализа), потому что любит свое дело.

Потом запустилась как бы тайная общественная кампания по сбору денег — мои друзья и коллеги прилично скинулись, вернувшийся Филипп благородно подсунул 25 тысяч рублей отступных, и наш баланс наконец вышел в плюс.

Таким образом, Кухня «Города» накормила и напоила в общей сложности около тысячи человек и заработала 98 750 рублей, чистая прибыль — 3783 рубля. На 15 тысяч мы заказали гору еды в ресторане «Вай Мэ!» — вот, кстати, идеал провизии, которая нужна в Москве: вкусная, недорогая, непростая. Позвали тех, кто нам помогал, — и устроили в тех же дворах ленивое афтепати.

Постскриптум

Екатерина Дементьева

В моей морозилке до сих пор стоят примерно 15 маленьких плошек с замороженной уткой. Раз в неделю я достаю одну из них и съедаю, без всего. Я мечтала выпустить материал про то, как мы прославились, задали новые стандарты и вот-вот откроем модный ресторан с инвестором — но мы сели в ту же лужу, в какой, вероятно, оказываются и другие романтически настроенные гастроэнтузиасты. Хотя триумфальное разорение с битыми огурцами — тоже нормальный сюжет для пересказа. После Stay Hungry нас, кстати, позвали принять участие в фестивале уличной еды в Клину. Однако мы решили взять паузу и слегка перепридумать концепцию. Запреты на экспорт продуктов из Европы как раз позволяют довести идею азиатской уличной кухни до совершенства.