Войны стилей: патриотические граффити против Департамента культуры

Предыстория

Сабина Чагина, куратор программы граффити «Лучший город Земли», владелец галереи Street Kit: В 2012 году мой приятель Федя Павлов-Андреевич (владелец агентства marka:ff. – Прим. ред.) вместе с Департаментом культуры придумал фестиваль «Лучший город Земли», который проводится до сих пор. В его рамках подразумевалась молодежная программа с музыкой, брейкерами и граффитчиками. Мы выставляли в разных точках города звук и устраивали бибойские баттлы. Рисовали только на День города, приезжал французский художник 3ttman и еще представитель украинской команды Intiresni Kazki. В тот год было сложно согласовать разрешения на стены, и мы рисовали на фанерных панелях — это были временные граффити. В конце 2012 года Собянин дал поручение Департаменту культуры разработать программу оформления торцов зданий настенной живописью. И уже в 2013 году снова с Федором мы делали 100 стен. Плюс еще пятьюдесятью стенами занималась компания «Новатек-Арт».

Александр Дягилев, генеральный директор компании «Антикупон», инициатор создания росписи «Крым и Россия вместе на всегда» на ул. Солженицина: Я был в «Идущих вместе», МГЕР, «Наших». Сейчас руковожу несколькими интернет-проектами, связанными с дисконтными системами и банковскими услугами. Часть денег от прибыли мы как раз выделяем на эту социальную работу. Идеологически я поддерживаю «Наших», но профессиональных связей уже нет. К проекту «Сеть» я не имею отношения, но я знаю, что художники, с которыми мы сотрудничали и сотрудничаем, принимают в нем участие. Есть еще проект «Городские галереи» — вот они тесно сотрудничают с «Сетью».

Константин Нэзовский, владелец компании «НЭЗО Street Art», инициатор патриотических граффити от имени проекта «Сеть»: Политическая тематика наших граффити объясняется тем, что мы все за Путина. Поэтому в последних трех проектах мы решили увековечить недавние достижения нашего президента — Крым, хоккей, новый знак рубля, новые самолеты — вот что изображено на этих работах. У нас были и неполитические вещи в прошлом году, например, три корабля на Севастопольском проспекте, сады Семирамиды на Нагорной. Что касается граффити на Таганской «Крым и Россия вместе навсегда», то Александр Дягелев почти случайно попал на эту тему, это ведь был изначально наш проект. Я в это время был в Сирии, и он взял на себя эту историю. В итоге получилось не самое достойное граффити. На мой взгляд, некачественная работа.

Как выполнялись работы

Сабина Чагина: У меня было мало времени. В конце марта я узнала, что предстоит украсить 100 стен, — среди них было много совсем небольших — а уже в июне мы рисовали. Поскольку моя галерея давно занимается этой темой, быстро собрать пул художников оказалось несложно. Задачу нам формулировал Департамент культуры в лице Дирекции массовых праздников, и, помимо, больших фресок, надо было еще реализовать ряд социальных затей — перенести иллюстрации к сказкам Билибина и Булатова на стены вблизи детских площадок, например. У меня не было никаких ограничений в выборе художников и сюжетов, кроме здравого смысла. Я представила Департаменту тех людей, которые работают, скажем так, в европейском направлении, то есть участвуют на легальных фестивалях, путешествуют по миру и у них нет проблем с полицией. Из 15 больших стен 9 было выполнено иностранными авторами — у нас не так много художников, которые могут работать в большом масштабе. Никаких правок по эскизам со стороны Депкультуры не было, а вот «Новатек» в какой-то момент перестал согласовывать со мной свои проекты, и за большую часть их вещей я ответственности не несу.

Александр Дягилев: Идея граффити на Таганке возникла спонтанно. Хотелось поучаствовать в истории с присоединением Крыма. Для этого мы обратились в профессиональное сообщество художников, нашли среди них людей, которым вся эта история была тоже небезразлична… Согласовали процесс с местными органами: вернее, уведомили их о проведении соответствующих малярных работ и нанесли изображение (издание The Village пыталось выяснить, кто именно это разрешил, — но никто не признался. — Прим. ред.). Рисовали граффитисты Korea, Цветков и Савикс. Больше всего рисовал Савикс. Граффити потом замазали, потому что предварительно рабочие не очень хорошо отремонтировали здание и штукатурка начала осыпаться («Новая газета» писала о том, что панно закрасили по запросу кандидата в Мосгордуму от оппозиционной коалиции «За Москву» Варвары Грязновой. Кроме того, «НГ» объясняет, что граффити — единственное занятие, которым «Сеть», собранная из остатков «Наших», обращает на себя внимание. Однако Нэзовский отрицает, что Дягилев имеет какое-либо отношение к «Сети». — Прим. ред.). Кто-то нервничал и писал сообщения в интернете по поводу росписи, но сколько их было — 100, 200? Для 20-миллионного города это даже не процент, а несколько человек, которым что-то не понравилось.

Константин Нэзовский: Мы делали много чего, например, граффити на Нахимовском проспекте «Юра, мы исправились!». Новые граффити на Покровском бульваре тоже наши. Про них, кстати, писали Варламов и газета Metro, только они не знали, что это сделали мы. Открытие на Покровке будет в начале августа, потому что две стены — только первая часть работы. Там есть еще две прилежащих стены, которые тоже будут зарисованы, и получится большой панорамный вид Крыма. У нас, кстати, еще было севастопольское граффити «С возвращением в родную гавань». Когда мы его только начинали рисовать, там было желтое поле и синее небо. В Севастополе люди очень негативно относятся к Украине, и начался большой кипиш — все думали, что это бандеровская провокация. Потом, когда они выяснили, что мы из Москвы и что там будут Путин, Кремль и надпись «С возвращением в родную гавань», то сразу же нас все поддержали и стали оказывать содействие. Губернатор подключился непосредственно к решению этого вопроса, и в течение двух часов со всем разобрались.

Как происходило финансирование

Сабина Чагина: У нас был общий бюджет, под который мы выиграли конкурс. Исходили из соотношения количества и качества работ, но были и пролеты. Например, один художник должен был лететь из Барселоны, а выяснилось, что ему надо покупать билет из Лимы, который стоит в 4 раза дороже. Стоимость каждой работы высчитать трудно, потому что на нее накладываются расходы на штат. Бывало, в день мы рисовали по 5 стен, и нам помогало по 5 координаторов, логистов, сокураторов. Цена одной стены, нарисованной иностранным художником с учетом всех затрат, была где-то от 700 тыс. р. до 1 млн. р. Иностранцы не получали гонорары, потому что не имели права работать в России, — у них были хорошие суточные и оплаченное размещение. Российские художники за небольшой объем получали 20 тыс. р., за больше стенки — 100–120 тыс. р. Общий бюджет программы 2013 года был, мне кажется, порядка 20 млн. р.

Константин Нэзовский: Коммерческие структуры и околокремлевский бизнес с удовольствием финансируют наши проекты. Называть компании я не могу. Могу лишь сказать, что у нас есть, например, совместный проект с Касперским — тоже на Новослободской. Это не рекламное граффити — их логотип там размещен, так как они спонсоры. Открытой рекламой мы не занимаемся. Управа и мэрия тоже поддерживают наши проекты. А в конкурсе «Лучший город земли» мы участвовать не будем — у нас свой лучший город земли. Да и масштабы у нас крупнее.

Конкуренция

Сабина Чагина: Я знаю, что закрашенный «Крым» на Таганке люди делали за 20 баллонов краски. На эту стену Дягилев нанес наш логотип «ЛГЗ», по поводу чего Департамент культуры сделал официальное заявление, что у них украли бренд. Я так понимаю, что были какие-то судебные иски. О Дягилеве я узнала через один коммерческий заказ — мне сказали, что он везде показывает наше портфолио, и говорит, что это их работы. Потом он подсуетился и зарегестрировал ООО «ЛГЗ-Арт», переделав наш логотип, — его придумал Эрик Булатов. С Нэзовским я познакомилась, когда он как-то мне позвонил в 12 ночи и спросил, подаем ли мы в суд на Дягилева. Но я-то ни по каким судам не хожу, мне это неинтересно, — я отправила его со всеми вопросами в Департамент культуры. Он начал рассказывать, что у него конфликт с Дягилевым, и чего-то они там не поделили. Мы попрощались, и он исчез, а потом появилась стена на Новослободской с хоккеистом в камуфляжной форме. Я также узнала, что они выполнили коммерческий заказ там же на Новослободской — рисованную рекламу для «Лаборатории Касперского». Они же, помимо патриотических работ, пытаются выйти на рынок рисованной рекламы — она вроде как не является по законам рекламной конструкцией, и легче договориться по поводу ее размещения. Я слышала, на Новослободской жители негодуют, они пожаловались в Департамент СМИ и рекламы, и хоккеист также под угрозой уничтожения. А «Касперского» им рисовал наш художник Рустам Qubik, — хотя я его отговаривала. Вероятно, денежный вопрос оказался решающим. Ну дали ему тысяч 100, может быть.  

Александр Дягилев: Мэрия, конечно, поддерживает инициативы с граффити, взять хотя бы новые граффити на Покровском бульваре. Легализация граффити — очень правильная вещь. Мы благодарим наше московское правительство, что они позволяют рисовать. Участвовали в тендере, организованном фестивалем «ЛГЗ». Но я так понимаю, что  граффити-площадку фестиваля в этом году вообще отменили. Мы, кстати, предоставили самую выгодную цену проведения граффити-фестиваля. Но по каким-то причинам департамент отменил решение о тендере, поэтому фестиваля, как я понимаю, не будет. 

Уничтоженные работы

Сабина Чагина:  Из наших работ уничтожили только вещь аргентинского художника Гуаличо в Б. Сухаревском переулке по инициативе арендатора. То есть собственник был за, а арендатор — Научно-исследовательский институт градостроительного проектирования — против. Они заявили, что эта работа оскорбляет их чувства. Есть же закон об оскорбления чувств верующих, а там размещалась фреска «Медитация», где символически были показаны органы чувств, — в воздухе висел нос, ухо. Директор института сказал, что там висят оторванные части тела и непонятное одноглазое существо, и пригрозил собственнику, который живет, кажется, в Америке, что они съедут из здания, если работу не уничтожат. А мы ведь специально в программе выбирали такие браундмауэры, которые являются основными «спотами» для граффитчиков. До нас там регулярно появлялись «флопы», которые приходилось закрашивать рабочим, а теперь все стены, кроме погибшей «Медитации», стоят нетронутыми. Мы делали все это в виде эксперимента, но оказалось, что выполнили антивандальную задачу, — перекрасили город так, чтобы не было желания портить. Потому что есть все-таки внутренние субкультурные авторитеты, и вряд ли кто-то будет красить поверх их муралов — для этого нужно быть совсем конченным идиотом. 

Александр Дягилев: Сейчас мы эту стену на Солженицына привели в надлежащее состояние и в сентябре уже что-нибудь нарисуем на тему старой Москвы. Мы как раз в процессе согласования и с жителями, и с местными властями. Это будет, скорее всего, образ Таганки 50-х. Вообще, согласование граффити зависит от объекта. Это здание не включено ни в какие списки или реестры, несмотря на то что многие говорят, что это охранный объект. Это обычный дом XIX века, там офисы, турагентства. Поэтому особых согласований в данном случае не требуется — там упрощенная система, мы ее отладили и по ней действуем.

Константин Нэзовский: Были разборки и с граффити хоккеиста на Новослободской, потому что там был указан проект «Сеть». Кто-то был возмущен граффити и написал в городской портал по этому вопросу. Но там у нас все было согласовано заранее, проведено собрание собственников. Управа тоже была не против этого рисунка. Но сама «Сеть» решила, что мы его закрасим и вместо этого нарисуем новый — более социальный, не касающийся политических вопросов, потому что повестка уже прошла.  

Будущее

Сабина Чагина: Мне обидно, что проект, начинавшийся как фестиваль уличного искусства, о котором писала масса иностранных медиа, фактически присвоили люди со своими конъюнктурными интересами. Да, я согласна с Варламовым, что последние работы у них получились лучше, чем то, что делали на Таганке, где шрифт кривой. Авторы росписей на Покровке, может, закончили какое-то художественное училище. Однако называть это уличным искусством бесполезно. Это никакое не граффити — это некая оформительская работа, которую можно было мозаикой выложить или с тем же успехом баннер напечатать. В данный момент мы активно работаем над собственным проектом — это биеннале уличного искусства «Артмоссфера», которая будет проходить в сентябре-октябре этого года. Проект также полностью поддерживается  Департаментом культуры и является логическим продолжением «ЛГЗ». Только здесь мы больше уделяем внимания на субкультуры, а в выставке примут участие 40 иностранных и 40 российских художников. Будет также конференция с участием кураторов мировых стрит-арт-фестивлей и деятелей в области уличного искусства.

Александр Дягилев: Я развиваю сейчас проект про 2000 домов в Москве и Петербурге. Смысл в том, чтобы с помощью граффити сообщать жителям о каких-то информационных поводах или доносить события исторического характера, культурного наследия. Будем просвещать людей. Патриотические граффити среди них обязательно будут. Образ Владимира Путина популярен в связи с тем, что граффити рисует в основном молодежь, а молодежь сейчас, к счастью, патриотично настроена. Президент — символ нашего патриотизма. К нам приходит большое количество запросов от жителей, они сами просят оформить их фасады. Чем больше запросов по конкретному дому, тем выше он двигается по рейтингу среди тех, которые мы в итоге закрасим. Все решают жители. С властями тоже нужно согласовывать, но если у работы есть социальный заказ — то все прозрачно.  Что скрывать, был я недавно на форуме «Селигер», ко мне подошел парень и сказал: «А не могли бы вы наш дом на Врубеля, 14, зарисовать?» Я ему ответил: «Напишите мне во «ВКонтакте», попробуем проработать этот вопрос в следующем году».