Истории женщин из США, России и стран Африки и Азии, переживших «обрезание»

Введение

Накануне пятилетняя Аша знала, что должно произойти что-то исключительное: родные уделяли ей особое внимание, значительно посматривали, а вечером и вовсе увезли ее к бабушке с дедушкой в другой город, что случалось нечасто. Она страшно волновалась, долго не могла уснуть, проснулась с восходом солнца и побежала будить маму: «Вставай скорее, сегодня какой-то важный день!» Мама проснулась, убрала волосы дочери в красивую прическу, нарядила Ашу в платье выходного дня и отправила в ближайший магазин — покупать бритву. Через час этой бритвой Аше ампутировали клитор, малые и большие половые губы, а иголкой зашили вульву.

Третий тип калечащей операции — инфибуляция — которую сделали Аше ее родственники, произошла на границе Эфиопии и Кении. Но эта страшная история могла случиться и в любом другом уголке Земли: калечащие операции на женских половых органах проводят на всех континентах, кроме Антарктики. По данным ЮНИСЕФ, более 200 миллионов девушек и женщин из 31 страны живут с последствиями калечащих операций. Некоторые некоммерческие организации (НКО), утверждают, что увечья женских половых органов зафиксированы в 92 странах. Ежегодно более трех миллионов девочек и женщин находятся в зоне риска. В их число входят и россиянки.

Последняя известная нам история произошла в июле 2019 года в Ингушетии. Девятилетняя девочка со старшим братом отправились навестить отца. Их родители давно разошлись и живут в разных городах: мама в городе Грозном Чеченской Республики, а папа с новой семьей — в столице Республики Ингушетия, городе Магас. На следующий день мачеха отвела девочку в клинику «Айболит», где детский гинеколог Изаня Нальгиева сделала надрез на клиторе ребенка. Девочка отбивалась, звала на помощь, но взрослые силой усадили ее в кресло, а доктор сказала, что это прививка, без которой она умрет.

Испуганный брат девочки позвонил маме и рассказал, что сестра вся в крови и плачет. Мама выехала в Магас, забрала детей и обратилась в управление Следственного комитета России (СК) по Чечне. Судмедэксперты пришли к выводу, что ребенок не лишился детородных функций, а угрозы для жизни пострадавшей не было. В итоге Изане Нальгиевой вменяют умышленное причинение легкого вреда здоровью (часть 1 статьи 115 УК). Врачу грозит наказание в виде штрафа до 40 тысяч рублей, обязательных или исправительных работ, арест на срок до четырех месяцев. Ингушский прецедент стал первым в России, по которому завели уголовное дело. Однако СК отказался возбуждать уголовное дело в отношении руководства клиники, ссылаясь на отсутствие факта преступления.

В России впервые о практике калечащих операций заговорили в 2016 году: сначала вышло расследование на портале «Даптар», посвященное положению женщин на Северном Кавказе, а через две недели был опубликован первый доклад некоммерческого фонда по защите прав человека «Правовая инициатива». Журналистка Светлана Анохина и две авторки исследования фонда, Саида Сиражудинова и Юлия Антонова, нашли доказательства повсеместного распространения калечащих операций в регионах Дагестана, а также признаки проведения практики в Чечне и Ингушетии. В 2017 году в издании The Village вышел материал о случае и за пределами Северного Кавказа — в Алтайском крае. Точных цифр, которые бы позволяли оценить масштаб бедствия, нет. Однако «Правовая инициатива», основываясь на статистике рождаемости по районам Дагестана, подсчитала, что ежегодно в России через калечащие операции на женских половых органах проходят как минимум 1240 женщин. Россию наравне, например, с Индией, Ираном, Колумбией, Пакистаном, Саудовской Аравией, Шри-Ланкой относят к странам, где тема калечащих операций практически не изучена.

В отчетах международных организаций, работающих с проблемой калечащих операций, практику увечий женских половых органах называют FGM — от female genital mutilation. Мы тоже будем использовать этот термин вместо некорректного «женское обрезание», которое будто бы приравнивает калечащие операции к мужскому обрезанию, при котором всего лишь удаляется крайняя плоть. Хотя, как точно выразилась одна из героинь этого материала, сравнение этих двух практик было бы правомерно только в том случае, если бы во время обрезания мужчине ампутировали весь половой орган.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) выделяет четыре типа калечащих операций: первый тип, также известный как клиторэктомия, это частичное или полное удаление головки клитора, а также его крайней плоти. Ко второму типу относят частичное или полное удаление головки клитора и малых половых губ, порой с удалением больших половых губ. При третьем типе — инфибуляции— иссекаются и перемещаются малые или большие половые губы, иногда за счет ушивания. Таким образом создается покрывающее вход во влагалище кольцо. Инфибуляция проходит иногда с, а иногда без удаления крайней плоти и головки клитора. Чаще всего после замужества женщине приходится проходить и через деинфибуляцию — практику рассечения искусственно суженного входа во влагалище. Четвертым типом ВОЗ называет любые другие операции на женских гениталиях в немедицинских целях, такие как, например, прокалывание, пирсинг, надрезы, выскабливание и прижигание. В этом проекте речь пойдет в основном о первых трех типах калечащих операций — от клиторэктомии до инфибуляции.

Калечащие операции не приносят никакой пользы пострадавшим, хоть некоторые религиозные общины и утверждают, что FGM обеспечивает гигиену вульвы. Героини этого проекта рассказывают о многочисленных осложнениях: Аша Исмаил, которой пришлось пройти через третий тип калечащей операции, инфибуляцию, испытывала проблемы с мочеиспусканием, а также острую боль во время первого полового акта; Рене Бергстром подверглась первому типу калечащей операции, и ее ребенок чуть не погиб при родах; Тасним Перри, также пережившая клиторэктомию, на протяжении двух лет ходила к терапевту из-за психологического урона от калечащей операции; а сексуальная жизнь Джавгарат (имя изменено по просьбе героини) из-за клиторэктомии никогда не приносила ей удовольствие. К возможным негативным последствиям также относятся: кровотечения, инфекции, отеки, шок и даже смерть.

История девятилетней девочки, которая произошла в Ингушетии, и история Джавгарат из Дагестана, о которой пойдет речь в этом проекте, далеко не единственные. Следы калечащих операций исследователи и журналисты находят не только в городах и селах Северного Кавказа, но и в Москве. В 2018 году «Медуза» сообщила о клинике в столице, которая предлагала провести клиторэктомию девочкам от пяти до двенадцати лет. После проверки в медучреждении также нашли и другие нарушения, например, пластические операции проводил акушер-гинеколог без должной квалификации. В 2016 году в Госдуму был внесен законопроект о криминализации FGM, но дальше дело не сдвинулось. В августе 2020 года муфтият Дагестана выпустил фетву, в которой выступил против калечащих операций, заявив, что единственное допустимое вмешательство — худэктомия (удаление клиторального капюшона) по медицинским показаниям, если у женщины есть «лишняя кожа» вокруг клитора. Что такое «лишняя» и когда она может считаться таковой — не уточняется, но подчеркивается, что такая операция не должна влечь за собой травматизацию клитора, а проводить ее может только опытный специалист в стерильных условиях. Нельзя сказать, что этим заявлением муфтият радикальным образом повлияет на людей, практикующих калечащие операции, — для одних слово муфтията окажется не авторитетным, а другие проводят FGM совсем не по религиозным причинам.

Для сравнения, в 51 стране мира есть специальные законы против калечащих операций. В 23 из 28 стран Африки FGM криминализированы. В Кении, например, за проведение операций на женских половых органах можно лишиться свободы сроком от трех лет и/или заплатить штраф в размере 1953 долларов. В Великобритании за проведение калечащей операции можно оказаться за решеткой на 14 лет, а в штате Кентукки США — и вовсе на 20 лет и/или заплатить штраф в 300 тысяч долларов. Эти меры, конечно, не стоит идеализировать. Но признание проблемы на государственном уровне приносит ощутимые плоды: в Кении за шесть лет с момента введения закона количество калечащих операций снизилось на 7%, в Великобритании появилось первое уголовное дело с обвинительным приговором — 11 лет лишения свободы, а среди эмигрантов из Сомали, стране — лидере по количеству калечащих операций, благодаря строгим законам в странах их проживания (например, Испании или Великобритании), эксперты отмечают снижение количества практикующих семей.

Организация объединенных наций (ООН) категоризируеткалечащие операции на женских половых органах как гендерное насилие наравне с сексуализированным насилием, физической расправой и ранними браками. В программе устойчивого развития до 2030 года ООН ставила своей целью достижение гендерного равенства в том числе и посредством полного искоренения практики калечащих операций. Однако из-за пандемии коронавируса к 2030 году этого, скорее всего, не произойдет — и два миллиона девочек и женщин будут искалечены.

По словам руководительницы отдела политики и правозащиты НКО END FGM European Network Киары Косентино, международные акты и конвенции по борьбе с гендерным насилием, особенно в случае с калечащими операциями, могут стать движущей силой изменений внутри страны. А структуры ООН и коллегиальное давление со стороны других стран — членов организации, а также региональные международные организации подталкивают страны к решению проблемы FGM. Ключевые конвенции на международной арене — Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, Конвенция о правах ребенка; среди важных региональных актов — Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием(Стамбульская конвенция), Африканская хартия прав человека и народов (Банжульская хартия) и Африканская хартия прав человека и народов о правах женщин в Африке (протокол Мапуту). Страны, придавшие юридическую силу этим документам, обязаны отчитываться перед международными организациями. Например, Испания в 2019 году отчиталась о законодательных и превентивных мерах для искоренения FGM, предпринятых для выполнения обязательств по Стамбульской конвенции, которую Россия, кстати, не подписала. Международные конвенции подталкивают страны, подписавшие их, к мониторингу и сбору данных. Страны-участницы также получают рекомендации, которые правительство обязано соблюдать.

Этот проект рассказывает истории семи женщин, переживших калечащие операции, а также анализирует успешные правовые и гражданские инициативы по искоренению практики FGM в десяти странах мира. Мы надеемся, что этот материал поможет сформулировать, какие из международных правовых инициатив могут быть актуальны в России для прекращения увечий женских половых органов.