Политолог, политтехнолог
Что сейчас происходит в Беларуси?
9 августа 2020-го будут очередные выборы президента Беларуси. Действующий президент Александр Лукашенко полностью их контролирует, почти наверняка послушный ему избирком результаты сфальсифицирует, и по «официальной версии» действующий президент получит 70–80% голосов (примерно столько же, как он и получал на прошлых выборах).
14 июля 2020-го прошла регистрация кандидатов на выборы. В праве быть зарегистрированными отказали основным оппозиционерам: бывшему главе Белгазпромбанка Виктору Бабарико и бывшему чиновнику, создателю IT-кластера Валерию Цепкало. Причем эти отказы не имеют никакого отношения к законности и честности: Бабарико находится под спешно возбужденным уголовным делом, а у Цепкало признали фальшивыми 85 тыс. подписей из 160 тыс. (для регистрации нужно было собрать 100 тыс. меньше чем за месяц — что поначалу казалось нереальным, потому что то же число подписей нужно для выдвижения кандидата в президенты России, где население 145,5 млн против 9,5 млн белорусов). Месяцем раньше отказали в первоначальной регистрации для сбора подписей блогеру Сергею Тихановскому, но избирком почему‑то зарегистрировал его жену, Светлану, которая выдвинулась в качестве технического кандидата, потому что на ее мужа также возбудили уголовное дело, и он, как и Бабарико, содержится в тюрьме. Светлану зарегистрировали, вероятно, из‑за сексизма Лукашенко: мол, женщина не может быть ему серьезным оппонентом.
Светлана Тихановская заявила об объединении штабов трех оппозиционных кандидатов, снятых с выборов: Тихановского, Цепкало и Бабарико. Сейчас единым фронтом выступают три женщины: сама Светлана как технический кандидат в президенты, за которого призывают голосовать, Вероника Цепкало (жена Валерия Цепкало) и Мария Колесникова (представитель штаба Виктора Бабарико). Программа Тихановской состоит из одного пункта: после победы на выборах и смещения Лукашенко сразу же объявляются новые выборы президента — на этот раз честные, с допуском всех кандидатов. Светлана обещает, что управлять страной в случае победы она не будет: мол, побеждает и сразу назначает новые выборы, — поэтому ее и считают техническим кандидатом.
Помимо Лукашенко и Тихановской зарегистрированы еще несколько кандидатов. В частности, Анна Канопацкая — ее чаще всего расценивают в качестве пролукашенковского спойлера. Задача Канопацкой — оттянуть голоса новорожденной оппозиции, размыть протест. Есть также Андрей Дмитриев — это, напротив, старая гвардия, сопредседатель общественной организации «Говори правду», оппозиционер со стажем. В случае своей победы Дмитриев также обещал назначить новые выборы.
Теперь не факт, а экспертная оценка: к сожалению, Дмитриев, как мне кажется, вряд ли сможет стать объединяющим лицом протеста в силу своего политического долгожительства. У новой волны протеста, который «проснулся» этой весной, он ассоциируется со старыми временами, с эпохой Лукашенко, которую сейчас мечтают оставить в прошлом. Возможно, Дмитриева можно сравнить с Явлинским в России: его многие уважают, и предъявлять претензии ему вроде бы не за что, но серьезных шансов на то, чтобы возглавить оппозицию, у него нет.
Продолжаются массовые мирные народные выступления. Если в июне очереди за то, чтобы поставить подпись оппозиционному кандидату, собирали десятки тысяч человек, то сейчас те же десятки тысяч выходят на встречи с кандидатами, хотя полиция нередко реагирует на это задержаниями. «Белорусская весна» плавно переросла в «белорусское лето». Оснований полагать, что накал страстей будет снижаться, в ближайшее время нет. Причем народ в большинстве своем не поддерживает какого‑то определенного кандидата, а просто выступает за смену власти.
Почему люди выходят против Лукашенко?
Этой весной, этим летом в Беларуси произошло массовое осознание, что «дальше так жить нельзя». Что Александр Лукашенко больше не может быть президентом страны и определять ее курс. Это чувство охватило, в общем-то, большинство белорусов. Проблема не в том, что в Лукашенко много плохого. Про его отрицательные стороны знали и раньше. А в том, что в нем для белорусов не осталось ничего хорошего. Нет безопасности, стабильности, экономической устойчивости (даже на уровне доходов ниже среднего), нет добрососедских отношений с Россией — все, чем десятилетиями гордился режим Батьки, чем он удерживал на своей стороне простых работяг и государственников, растаяло, как дым.
Конечно, этому осознанию очень помог коронавирус. Во-первых, потому что Лукашенко до сих пор отрицает его опасность и не вводит никаких карантинных мер. В итоге бороться с заразой пришлось гражданскому обществу. Во-вторых, потому что в стране долгое время существовал предохранительный клапан — открытые границы. Те люди, кто Лукашенко с его застойной стабильностью а-ля совок на дух не выносили, всегда могли уехать в Европу. И уезжали. Но из‑за коронавируса и из‑за того, что в стране карантина нет, белорусы стали для Европы и даже России невъездными. Недовольным уходить больше некуда. А именно эти люди, легкие на подъем, — наиболее активная часть населения, способная к тому же вести за собой тех, кто в другое время остался бы дома.
В итоге на сегодняшний день абсолютное большинство белорусов Лукашенко видеть на посту президента больше не хочет, и свое неприятие они готовы отстаивать в протестах — мирных (во всяком случае, так происходит на сегодняшний день). С другой стороны, за 26 лет своего правления Лукашенко успел построить очень прочную структуру, на которой держится его власть. Это в первую очередь силовой и репрессивный аппарат, который, как считается, ему верен. И готов противостоять собственному народу. Главный вопрос сейчас в том, до какой степени готов? Силовики живут в тех же городах, в тех же домах, что и остальные люди. У них есть соседи, друзья, родственники. И все они сейчас смотрят на милиционеров, на военных, на омоновцев, на кагэбэшников — и ждут, как те будут вести себя дальше.
Как могут развиваться события после выборов президента?
Теперь, когда мы обрисовали настоящее положение, настало время поговорить о будущем. Чем может вся эта ситуация обернуться? Сценариев много, много и конспирологии, ведь в конечном итоге все зависит от поведения белорусов и реакции власти на него, а это предсказать нелегко.
В теории Лукашенко может сдаться и мирно уйти, отказавшись от подтасовки результатов выборов (ведь тогда он их наверняка проиграет): вероятность, отличная от нулевой, но составляющая сотые доли процента. А значит, 9 августа нас ожидают сфальсифицированные выборы. Что будет дальше? Дальше интернет взорвется доказательствами фальсификации. Для этого уже созданы инструменты — вот, например, проект «Зубр»: электронная платформа для наблюдателей и избирателей, где можно аккумулировать информацию о нарушениях.
В результате чего народ может выйти на улицы. Причем не только в Минске, но и в других городах. Возможно будет, как сейчас это называют в Беларуси, Плошча — аналог Майдана. До этого момента предсказать будущее несложно. А вот дальше начинаются варианты.
Начнем с самого грустного: Лукашенко примет решение жестко применять силу без ограничений. Протесты будут подавлены, но народное недовольство от этого возрастет еще сильнее. Тогда, чтобы удержать власть, Лукашенко пойдет на ужесточение режима, на массовые репрессии, в итоге направив страну по пути Северной Кореи. Нельзя сказать, что это невозможный вариант, но все же он маловероятен: у Лукашенко нет сильной внешней поддержки, которой были для лидеров Северной Кореи на начальном этапе коммунистические Китай и СССР. Географическое положение Беларуси в центре Европы может привести к тому, что рано или поздно во внутренние дела страны вмешаются либо ЕС, либо Россия.
Самый оптимистичный сценарий: из 9,5 млн населения страны на Плошчу выйдет 1,5–2 млн, в результате чего силовики перейдут на сторону народа. Тогда Лукашенко останется одно — предпринять попытку бежать в какую‑нибудь страну, откуда не выдают преступников. После этого действительно могут пройти свободные выборы нового президента, возможно, принятие новой Конституции. Насколько это реально, сказать сложно, но мы видели подобные примеры в недавнем прошлом: власть Каддафи или Януковича тоже считалась непоколебимой — до тех пор, пока не рухнула.
К сожалению, нельзя исключить кровавого сценария: люди выйдут на площадь, возможно, начнутся столкновения с милицией, появятся жертвы со стороны мирного населения, что многократно увеличит ярость протестующих и приведет к нападениям на силовиков. Может ли страна дойти, например, до гражданской войны? Пока на это ничто не указывает: все протесты исключительно мирные, со стороны власти — хотя ОМОН и действует жестко — до сих пор тоже обходилось без жертв.
Чем могут закончиться протесты?
Нынешний белорусский протест не имеет четко выраженных лидеров. Формально ими выступают оппозиционные кандидаты в президенты, но, как я уже говорил, для большинства людей они не принципиальны. Лукашенко, пытаясь обезглавить протест, убирает лидеров одного за другим — а протест и не думает затихать. На смену выбывшим тут же поднимаются новые люди. С одной стороны, это дает протестующим небывалую силу — с ними сложно бороться. С другой, ослабляет их: не факт, что в отсутствие легитимных лидеров народ найдет конкретный способ достижения своей цели.
Тогда получится, что Лукашенко достаточно будет вывести силовиков, чтобы защитить себя лично и преданных ему чиновников. Народ простоит день, два, неделю, может быть, месяц перед омоновскими щитами — и в конце концов разойдется по домам, потому что надо работать.
Конечно, в таком случае проблема не исчезнет, а лишь глубже войдет под кожу. Неприятие режима станет национальной идеей. На вопрос, кто такой белорус, будет один объединяющий ответ — человек, который против Лукашенко. Каким будет разрешение конфликта в этом случае, предсказать сейчас невозможно. Ситуация меняется каждый день. Посмотрим, что принесет нам будущее.
